Она сама не понимала, что произошло. Мечтая об актерской судьбе, Аля перебывала едва ли не во всех московских театрах, видела столько хороших и знаменитых актрис. Невозможно было объяснить, почему все это затмил сегодняшний спектакль. И что вдруг поднялось в ее душе под томительные звуки Ольгиного голоса?..
– Что ж, братцы, поехали? – сказал Илья, сторонясь от двери Дома актера, чтобы пропустить выходящих людей: как раз закончился вечер в большом зале. – Федя ждет давно, по коням!
Он словно старался не смотреть в Алину сторону, хотя держал ее под руку; голос его звучал как-то бодрее обычного.
Оказывается, «Игру в классики» смотрело довольно много знакомых. Теперь все они образовали небольшую толпу на углу Арбата и шумно решали, как разместятся в машинах. Илья не принимал участия в обсуждении, нетерпеливо покручивая на пальце ключи. Аля тем более не вникала в то, кто с кем поедет. Она даже не знала, куда они собираются ехать, да ей это было и безразлично.
Правда, Илья все-таки вмешался в разговор, когда высокая женщина в длинном лиловом плаще заявила:
– Меня Илья к себе посадит, так что у Роберта одно место свободно.
На спектакле ее, кажется, не было. Да если и была – Аля все равно не запомнила ни одного нового лица, кроме Венькиной жены.
– С чего ты решила? – поморщился Илья, услышав ее заявление. – Светлана, езжай с Робертом, ко мне Варя с Беном сядут.
– Ну и что? – пожала плечами Светлана. – Подруга твоя впереди, они вдвоем сзади – как раз для меня остается местечко!
Она посмотрела на Алю прямо и насмешливо, потом перевела взгляд на Илью. Тот, кажется, хотел возразить, но, встретив этот вызывающий взгляд, промолчал.
«А ведь это его жена, – вдруг поняла Аля. – Ну конечно – Светлана. И на меня смотрит так презрительно…»
Несмотря на душевное напряжение, которое все никак не отпускало ее, Аля внимательнее вгляделась в эту женщину.
Лицо ее казалось каким-то длинным – может быть, из-за совершенно прямых, без челки, светло-русых волос, разделенных прямым пробором и сужавших ее лицо до ровной бледной полосы. На этой полосе, впрочем, умещались маленький рот и глаза – небольшие и нешироко поставленные. Как ни странно, все эти, по отдельности не слишком привлекательные, черты делали Светланино лицо выразительным.
Вид и взгляд этой женщины подействовал на Алю, как ведро холодной воды. Она подняла глаза на Илью – едва ли не впервые за весь вечер – и встретила его взгляд, в котором мелькала тревога.
– Устала, милая? – спросил он, незаметно сжимая Алину руку.
Сердце у нее привычно дрогнуло от его тайной ласки.
– Немного, Илюша… – Так же незаметно она потерлась щекой о рукав его пиджака. – Светлана поедет с нами?
– Не обращай внимания. – Это он произнес совершенно спокойно и почти неслышно. – Поедет так поедет, какая разница?
Светлана действительно вела себя вполне спокойно. Она села в машину рядом с Варей, которая радостно поздоровалась с нею и тут же принялась о чем-то расспрашивать. Аля не прислушивалась к ее ответам и не оборачивалась, сидя рядом с Ильей на переднем сиденье.
– Игорь с Ольгой не поехали? – спросил Венька.
– У них сын заболел, – объяснил Илья. – А Игорева мамаша только на время спектакля согласилась посидеть. Бедняги, честное слово: уж если не везет, так на все, даже на бабушку!
– Почему же не везет… – выговорила Аля и тут же осеклась: она не могла об этом говорить.
– Мог бы хоть Олю отпустить расслабиться, – протянула Варенька. – Нет, все-таки мужики все эгоисты!
– Да Оле самой, по-моему, уже все равно, – ответил жене Венька. – Расслабуха жизненных сил требует. А ее как еще на спектакли хватает, я не понимаю.
Воскресным вечером машин было немного, и Илья быстро выехал на Варшавку.
– Куда мы едем? – машинально спросила Аля, заметив, что они удаляются от центра.
– В Пахру, – негромко ответил Илья. – Федька там недавно дом построил, первый раз народ собирает. Репетиция новоселья в узком кругу.
Неожиданное появление Светланы отвлекло Алю от мыслей о спектакле. Теперь она чувствовала другое напряжение – от присутствия этой женщины, от ее насмешливого голоса, от ее разговора с Варей, который не прекращался всю дорогу. Венька молчал, Илья тоже, и поэтому голос Светланы казался особенно громким.
Глава 4
Наконец они свернули с шоссе и поехали по неширокой, но ярко освещенной дороге. По обеим сторонам дороги стояли двух-, трехэтажные дома, показавшиеся Але похожими, как близнецы. Медные, как тазики для варенья, крыши блестели в свете фонарей.
– Федя совсем «новым русским» заделался, – усмехнулся Илья.
Он смотрел вперед и, казалось, не замечал домов у дороги. Но, наверное, ему достаточно было взглянуть краем глаза.
– Ну и молодец, что не выпендривается, – заметил Венька. – А кто же он, по-твоему? «Новый русский» и есть. Имеешь банк – живи как банкир, а не строй из себя непризнанного гения. Архитекторов они, правда, могли бы и получше приглашать, – добавил он. – Смотри, одни замки средневековые кругом, я бы и то лучше понапридумывал, ей-богу.
Дом, к которому они наконец подъехали, отличался от остальных разве что отсутствием медной крыши. Все остальное было похоже: остроконечные башенки, окна, напоминающие бойницы. Выходя из машины, разглядывая дом, Аля спиной чувствовала Светланин взгляд.
Правда, внутри дом все-таки выглядел оригинальнее – главным образом из-за старинной мебели, которая стояла и в просторном холле первого этажа, и в гостиной с камином, куда, смеясь и целуясь с хозяином и друг с другом, сразу прошли гости.
Это был не первый богатый дом, в который Аля приходила вместе с Ильей. Варенька была права, когда ставила его в пример своему Веньке: Илья действительно возил Алю с собой повсюду, жаловаться ей не приходилось. Но, пожалуй, этот загородный дом, недавно построенный Федором Телепневым, был самым роскошным из всех, которые ей приходилось видеть.
Илья еще месяца три назад познакомил Алю с Федором в каком-то ресторане.
– В детский сад Большого театра вместе ходили, – представил он своего самого давнего знакомого. – На дачу вместе выезжали, Федька мне однажды лопаткой по башке засандалил, до сих пор шрам.
На виске у него и в самом деле был едва заметный светлый шрам, который Аля любила целовать, отводя прядь темно-русых волос.
Тогда же Илья рассказал ей, что, когда они были подростками, считалось, что у Феди есть способности к рисованию. Это очень радовало его маму, известную театральную художницу, и она была уверена, что мальчик пойдет по ее стопам. Как раз когда мальчик вырос, времена начали меняться, Федя почувствовал это раньше, чем другие, и предпочел пойти по стопам отца, поступив в Финансовую академию. Теперь он был преуспевающим банкиром, а прежняя склонность к искусству выражалась в том, что его банк собрал одну из лучших в Москве живописных коллекций.
