– Все нормально, – покачал головой Илья. – Не знаю, что там тебе казалось, а по-моему, ты себя отлично контролировала. Про перчатки и то не забыла, – улыбнулся он. – Жора руки твои отснял в лучшем виде, и нашлепка фирменная видна. Ну, руки мы повторим потом для верности, нашлепку на компьютере укрупним, но это уже дело техники.
Остальное было уже действительно делом техники. Аля повторяла отдельные движения, оператор снимал крупным планом руки, шарф, лицо под вуалью, просил повернуться к свету, наклонить голову то так, то этак, снимал ее издалека в конце аллеи. Она думала, что не сможет повторить то, что сразу получилось само собою, – но, к собственному удивлению, повторяла раз за разом, и даже без напряжения.
Время пролетело незаметно; они еле успели закончить съемку до сумерек. Венька участвовал во всем довольно вяло. Але казалось, что, загоревшись сначала, он вскоре утратил интерес к происходящему.
– Все, ребята, – сказал наконец Илья. – Посмотрим, что вышло. Не дай бог брак на первом дубле, жалко будет!
– Сплюнь, – посоветовал Веня. – Второй раз она так не сделает.
– Почему? – задумчиво заметил Илья. – Алечка совсем не так крепко завязана на спонтанные эмоции, как можно было думать… Ладно, наработались, хватит! – Он обнял Алю за талию, хлопнул Веньку по плечу. – Взбодрись, Бен, все уладится как-нибудь!
Неизвестно, к чему относились его слова.
– Хотелось бы верить, – нехотя заметил Венька.
– Я считаю, пора отметить событие, – предложил Илья. – Все-таки у Алечки первый съемочный день. Первая серьезная роль, можно сказать. – Перехватив Алин взгляд, он добавил: – А как ты думала, милая моя? Клипы – это и есть современное искусство, хотим мы того или нет. Народ смотрит, народ заказывает. А какие еще ты знаешь критерии? Нет, ну вот ты скажи, Бен. – Илья неожиданно загорелся, даже остановился прямо посреди аллеи, хотя разговор, кажется, уже был закончен. – Нет, ты скажи: как еще можно оценить? Мало ли какой мудак скажет, что он шедевр создал, тошнит уже от них с их эстетскими претензиями!
– Несем культуру в массы, – как-то криво усмехнулся Венька. – Вон, и Ахматову привлекли, просвещаем, можно сказать, народ. Поехали, Илюха, – сказал он. – Что-то настроение упало, пора, и правда, взбодриться.
Глава 7
Взбодриться решили в небольшом кафе «Кризис жанра», затерявшемся во дворах Пречистенки. Оно открылось совсем недавно, но, побывав там всего один раз, Илья сразу сказал, что в нем будет неплохо.
– До поры до времени, правда, – уточнил он. – А потом скорее всего молоди набежит больше, чем требуется, и пойдет та же тинэйджерская тусовка, что и у меня в «Зеркале».
Может быть, именно такая судьба и ожидала «Кризис жанра» в будущем. Но пока это был уютный подвальчик, в котором готовили вкусно, играли громко и принимали тепло. Але сразу здесь понравилось, как только она переступила порог и едва не споткнулась о какого-то длинноволосого молодого человека, сидевшего на полу на расстеленной салфетке. Перед ним, на полу же, стояла тарелка с чем-то разноцветно-рисовым. Он стучал по полу ладонями в такт музыкальному ритму и не обращал внимания на то, что едва не попадает пальцами в тарелку.
Вообще, веселье здесь было шумное и какое-то простое – совсем не такое, к какому Аля успела привыкнуть в дорогостоящих ночных клубах. Наверное, не все были здесь трезвы и необкурены, но и это не портило общей непринужденной атмосферы.
– Кормят непритязательно, но сытно, – заметил Илья, быстро проглядев меню. – Курица, рис с овощами… Прямо санаторий!
– Какая разница? – заметил Венька. – Илюшка, позвони Варьке в минкульт, а? Я обещал сегодня объявиться…
Пожав плечами, Илья достал мобильный телефон из кармана пиджака, набрал номер.
– Может, сам поговоришь? – спросил он.
– Нет! – замахал руками Венька. – Скажи, я в туалет вышел. Пусть приезжает, если хочет, черт с ней.
Пока Илья объяснял Варе, где они находятся, Аля рассматривала музыкантов. Это был небольшой джаз-ансамбль, состоящий из молодых ребят с лицами непризнанных гениев. Всем своим видом они показывали, что готовы играть хоть всю ночь напролет и плевать хотели на свою кем-то непризнанность.
– Через полчаса будет, – сообщил Илья. – Зачем она тебе только, не понимаю.
– А куда деться? – с тоской в голосе сказал Веня. – Светка тебе хоть не грозит…
«Странно, – подумала Аля. – Чем же Веньке можно грозить?»
Но особенно задумываться о его проблемах ей сейчас не хотелось. В конце концов, она уже привыкла к тому, что Веня Есаулов постоянно в них погружен и сделать ничего нельзя.
Она думала о своей первой роли и о том, что сказал Илья. Неужели действительно роль в рекламном клипе – это все, что ей предстоит? Але не по себе становилось от этой мысли, хотя в душе она готова была согласиться с Ильей. Слишком уж очевидно было, что время, в которое ей довелось родиться, не расположено к высокому искусству.
«Да и сама я… Кто сказал, что я к чему-то такому расположена?» – думала она.
Множество лиц мелькало в ее памяти: Нателла, еще какие-то молодые девочки – красивые и, как Илья говорил, талантливые. И что? Что ожидало их талант? Полупустые залы, сменяющие друг друга мужчины, неприкаянность, унижение, безвестность, бедность…
Она вздрогнула от голоса Ильи.
– Ну, Алечка, – за твой дебют! Нюхом чую – успешный, с большим будущим!
Он поднял рюмку с водкой; в Алином бокале плескалось красное вино. Вообще-то она вино не любила и лучше выпила бы привычного джина с тоником, но неизвестно, был ли здесь джин. Да и какая разница?.. Аля тоже подняла свой бокал.
Венька уже пригубил водку, когда откуда-то сбоку раздался удивленный голос:
– Венечка, солнышко, а ты что тут делаешь?
От небольшой группы, сидевшей в углу зала, отделился довольно молодой парень. Он был полноват, рыхл, и лицо его казалось слегка помятым. Аля давно уже привыкла к этому эффекту помятости, который наблюдался на каждом третьем лице в любом ночном клубе, – от недосыпа или пересыпа, от похмелья, от наркотиков. Но в лице стоящего перед ними человека чувствовалась не только помятость, но и какая-то слащавость, мгновенно вызвавшая у нее неприязнь. Даже пестрый шейный платок смотрелся на нем неприятно, как будто был несвеж, хотя за версту благоухал крепкими духами.
Она взглянула на Илью. Тот сидел, не глядя ни на подошедшего, ни на Веньку, с видом полной невозмутимости запивал водку минеральной водой и разглядывал джазистов.
«Ну, а мне тем более дела нет», – решила про себя Аля и тоже отвернулась от парня с шейным платком.
– Гарик, – торопливо и почти растерянно произнес Венька, – какая разница, что я здесь делаю?
– Нет, но ты же обещал! – с легким взвизгом в голосе воскликнул Гарик. – Ты обещал, что сегодня… А сам в кабаке сидишь, напьешься еще сейчас!..
