Она почувствовала, как его сильная рука обхватила ее за плечи.
– Древние афиняне отрезали ей крылья, чтобы она – их Победа – никогда не покидала Афин.
– Они сделали ее заложницей – как меня?
– И, как и ты, она сумела полюбить эту гору.
– Что ж, у нее не было выбора, раз они отрезали ей крылья. Наверное, поэтому твой отец назвал меня в ее честь?
«…похоже, он серьезно расстроен. глупо злить его…»
– Извини, что я так сказала. Не хотела показаться неблагодарной. То есть это просто шутка. Прости меня.
Они уселись на булыжник и стали есть гирос и пить рецину. Она смотрела, как солнце светит сквозь колонны Парфенона. Она понимала, что сестренка в ужасе от того, что они забрались так высоко, но ее приятно будоражило находиться с Алексием в таком месте. Не в настоящем времени, а в мифическом прошлом.
Он поцеловал ее и прикусил нижнюю губу. Она глубоко вздохнула и стала вслушиваться в ветер, дувший между колоннами. Лети и скажи Зевсу, что любишь Алексия. Почему она так покраснела? Она была уверена, что он заметит это. Она попыталась казаться спокойной.
– Ты слышал?
– Что?
– Ничего. Наверное, просто ветер.
«…это просто твоя дурацкая голова…» Но правда ли это? Я действительно влюбляюсь в него? И если да, должна ли я сказать ему об этом? «…лучше не раскрывайся, пока не поймешь, какие у него чувства к тебе. пойдет ли это тебе на пользу или прибавит опасности…» Влечение не сможет навредить. Он только сильнее захочет меня. «…только не теряй власть над своим сердцем…»
– Рэйвен, ты красная. В чем дело?
Она глубоко вздохнула.
– Ты не слышал голос.
Он коснулся ее щеки.
– Твоя красота затмевает Афродиту, а твое воображение как у Сафо.
– Ты правда не слышал голоса?
Он провел пальцами по ее губам.
– Только те, кого благословили боги, могут слышать это.
Она улыбнулась. Он притянул ее к себе. Она почувствовала, как бьется его сердце, и ей стало жарко. Она начала отстраняться.
«…осторожно. твоя жизнь в его руках. не влюбись в него…»
– Лучше нам спуститься до темноты, – сказал он.
Она собрала остатки пикника. Закрыв глаза и держась за него, она стала спускаться с холма шаг за шагом.
Наконец они спустились и вышли на улицу, где стоял «Харлей».
– Можешь сесть за руль, если хочешь.
Она покачала головой.
– На сегодня волнений хватит.
– Ну хорошо, ты отлично держалась за рулем во время ограбления. Ты словно создана для этого.
– Ну, ты же сказал, что Ника – богиня скорости.
Когда они вошли в дом, Алексий сказал:
– Собирай свои вещи. Ты переезжаешь.
– Меня выгоняют?
– Только отсюда. Мы поедем ко мне на квартиру, где сможем остаться вдвоем.
Она посмотрела в его темные глаза. Несмотря на то что часть ее боялась высоты, ей хотелось, чтобы там, на Акрополе, он взял ее на руки и отнес к мотоциклу.
Теперь же, глядя на себя со стороны, она увидела свою сестру.
«…так это будешь ты или я, рэйвен? или это будет ménage à trois для двоих?..» – «Остынь, сестренка. Он мой». – «…задолбала с сестренкой. у меня теперь есть имя… зови меня никки аптерос…» – «Если «Бескрылая Победа» означает, что ты не выносишь высоты, как же ты улетишь с Акрополя?» – «…улечу? черт, да я даже вниз не смотрела…»
Глава восемнадцатая
Алексий смотрел, как Никки шагает вверх по ступенькам. Гибкое тело. Красивые бедра. Упругая тугая попка. Она была в его власти. Он вставил ключ в замок и повернул, но, когда она потянулась к ручке, он схватил ее за запястье.
– Извини, – сказала она, подняв взгляд на него, – я только хотела помочь.
– Смотри за мной и запоминай.
Он прислонил руку к верхней планке косяка и снял волос, а затем второй снизу. Он показал их ей.
– Эти волосы белые. Здесь был мой отец.
– Предупредительный знак?
– Именно.
Он открыл дверь. Войдя, она бросила на пол рюкзак и обняла Алексия. Он мягко отстранил ее.
– Что такое?
– Давай не здесь. Это место, наверное, вызывает у тебя ужасные воспоминания. Мы поедем ко мне домой, там ты будешь счастлива.
– Я не помню, когда была счастлива.
Он никогда еще не сталкивался с такой переменчивостью в людях. В один момент она была хрупкой девушкой, в другой – дерзким сорванцом.
– Я помогу тебе запомнить счастье. Собирай свои вещи. Мы сейчас уйдем отсюда, ты будешь на свободе и в безопасности. Верь мне.
– Я тебе верю.
Она подтянулась и поцеловала его в щеку. Он потянулся к ее груди, но она отстранилась.
– Ты сам сказал, не здесь.
Она подбежала к шкафу и запихнула все, что он купил ей, в наволочку.
– Спасибо тебе за все.
Ее доверчивый взгляд вызвал в нем желание сжать ее в объятиях. Но надо сдерживать себя. Быть бережным. Она достаточно окрепла для промывки мозгов. И все же его жемчужина находилась в мякоти под твердой скорлупой. Он услышал, как она спокойно напевает, и улыбнулся. Ему нравилось делать ее счастливой. Но надо быть осторожным. Не влюбляться. Ведь ей, возможно, осталось жить недолго.
– Это было ужасно, – спросил он, – сидеть запертой в шкафу?
– Я причиняла себе боль, чтобы отвлечься, но мой голос говорил со мной о надежде.
– Голос?
– Говорил мне, что скоро это кончится. А если нет, он уверял меня, что я смогу прыгнуть в темноту.
– Я не понимаю.
– Мой голос сказал, что я могу покончить с собой и улететь на свободу, как моя мама.
– Ты бы правда убила себя?
– Я часто думаю об этом.
– Обещай, что больше не будешь. Не могу представить жизнь без тебя.
– Ты обрезал мне крылья. Пока ты есть у меня, мне не нужно умирать.
У нее не только были видения, она умеет переносить боль и смотреть в лицо смерти. Будет нелегко вытащить из нее пророчества Тедеску.
– Я купил тебе еще один подарок, – сказал он.
Когда они вернулись к «Харлею», он открыл багажник и достал черную женскую сумку.
– Ух ты. Мне нужна была сумочка. Но она большая, прямо торба.
– Большая потому, что у нее двойное дно. Смотри.
