Горячие струи воды, смывшие с неё пыль, кровь, а также часть треволнений сегодняшнего дня - в буквальном смысле вернули ей радость жизни.
Посвежевшая девушка накинула короткий банный халат и, напевая какой -то незамысловатый, ритмичный мотив, покинула ванную комнату. Она уже была на пороге собственной спальни, когда её пронзило чувство дежавю: внизу абсолютно точно кто -то был. И девушка даже знала кто. Однако это было совершенно невозможно. Верней ей было абсолютно непонятно как?
Как Марано удалось в очередной раз взломать её охранную систему?
Праведно пылая гневом, злая как тысяча котов, каждому из которых наступили на хвост, Элизабет спустилась в кухню.
- Я даже не буду спрашивать, как? - рыкнула она. - Просто вон! - указала она на дверь.
- Тебя, Лиз, не поймёшь! То сама лично даёшь мне ключи от своего дома! То вдруг ни с того ни с сего выгоняешь вон! - невозмутимо заявил довольный собой молодой человек.
- Я дала тебе ключи от своего офиса, а не от дома! И только потому, что хотела помочь следствию. Ключи от дома просто были на том же брелке, но я не разрешала тебе ими пользоваться! - напомнила девушка. - Кроме того, ключи, которые я тебе якобы дала, не объясняют того, зачем ты опять взломал мою охранную систему?! И, всё же, как, лихо тебя побери, тебе это удалось? - уперла она руки в боки и грозно воззрилась на взломщика-рецидивиста.
- А никак... - ухмыльнулся взломщик-рецидивист. - Ты забыла её включить. Вот я и подумал, ключи от дома ты мне дала, охранную систему не включила - ну как ещё это расценивать, если не как приглашение в гости? Тем более, что нам нужно поговорить.
- Хорошо, Марано, - Элизабет, моментально растерявшая всю свою недавно обретенную бодрость, устало опустилась на табурет. - Хочешь поговорить. Г овори!
- Лиз, я не эмпат, а менталист. И поэтому мне сложно понимать других людей. Особенно женщин. А ты женщина. - он замялся. - Но я обдумал наш с тобой последний разговор и, кажется, понял, что и когда я сказал не то. Я не сказал тебе об авантюре с инсценировкой моей смерти не потому, что не доверял тебе и не потому, что ты мало значишь для меня. Ты значишь, - он посмотрел девушке в глаза. - И намного больше, чем меня самого это устраивает.
Элизабет непроизвольно хмыкнула.
- Вернее, я хотел сказать, что ты имеешь слишком большую власть надо мной, и меня это не устраивает.
- Угу, - непроизвольно кивнула девушка.
- Но я всё же кое-что понял. Я понял, что если известие о моей смерти вызвало в тебе хотя бы сотую долю того ужаса, боли и отчаяния, которые испытал я, увидев тебя в когтях той твари из преисподней, то я могу себе представить, почему ты обиделась. И. -мужчина сглотнул. - Лиз, я не могу забрать назад ту боль, которую уже причинил, - он снова сглотнул. - Однако я клянусь небесами, что я больше никогда не причиню тебе боли.
- Мне бы очень хотелось тебе верить, - со вздохом признала хозяйка дома. - Но всего несколько дней назад, ты уже обещал мне что-то в этом роде, и я поверила тебе. А ты опять причинил мне сильнейшую боль! И если ты думаешь, что те несколько секунд ужаса, которые ты пережил, наблюдая меня в лапах адской твари, сравнимы с тремя сутками бесконечного отчаяния и нестерпимо-мучительной боли, то, поверь мне, ты ни дасуня не знаешь о тех страданиях, через которые прошла я, пока думала, что потеряла тебя!
- Но ты не потеряла меня, Лиз. - возразил молодой человек, осознавая, что чем дольше они разговаривают, тем меньше они друг друга понимают.
Повинуясь совершенно безотчетному порыву, Марано прижал девушку к себе и заглянул ей в глаза так, словно пытался увидеть её душу и заодно позволить ей увидеть его. Щеки Элизабет запылали, да и вообще всю её от кончиков пальцев на ногах до макушки бросило в жар. Она попыталась отступить на шаг, но его руки крепко прижимали ее к себе, будто бы были отлиты из стали. Он коснулся ее лица, нежно провел костяшками пальцев правой руки вдоль ее щеки.
- Лиз, - почти простонал он.
Этого не должно случиться, напомнила себе Элизабет. Она должна немедленно вырваться из его рук, надавать пощечин, выгнать из дома. Однако вместо этого она в ожидании закрыла глаза. И всё же нежное, легкое, почти неуловимое касание его губ застало её врасплох. Но только в первую секунду. Потому что в следующее мгновение -неуловимого касания его губ к её ей уже было мало. И оказалось, что руки её живут своей собственной жизнью, потому что она точно помнила, что не собиралась обнимать его, но вот они поднялись по его спине и обхватили за шею, и она уже сама прижимается к нему все ближе, а их поцелуй становится все более глубоким.
- Ме-эээээ!
- Ну всё, ты нарвался, я сейчас убью тебя, скотина! - Марано был просто вне себя от ярости.
- Я - Г ейл, - выдавил из себя козло-вепрёнок. - Альригкейл Марадебулье! Вернее, в этой скотине заключено моё сознание.
- Так бы сразу и сказал, - облегченно выдохнул один из сильнейших и искуснейших магом маранского королевства. - Т ело в наличие?
- Да, в моей спальне, - кивнул козло-вепрёнок.
Марано нагнулся к козло-вепрёнку и, обхватив его голову ладонями, прочитал заклинание переноса сознания.
Как только козло-вепренок исчез. Элизабет грустно вздохнула. Жаль. Я к нему уже привыкла.
- А меня он достал! Слушай, я совсем забыл спросить. А дар ты себе вернула или нет?
- Понятия не имею, - пожала плечами Элизабет.
- А ты пыталась? Я имею в виду воспользоваться магией?
- Я боюсь, - призналась она. - Что не получится...
- Не бойся, я с тобой! - ободряюще улыбнулся ей королевский прокурор.
- И я с тобой! - подмигнула возникшая вдруг в кухне златовласая малышка. Впрочем, она тут же и исчезла.
Эпилог
Три вполне довольные жизнью девицы, точнее две девицы и матрона, сидели под окном и неторопливо попивали чай, заедая его огромными порциями потрясающе вкусного яблочного пирога. За окном же столь же неторопливо вечер опускался в волны залива.
В Маранском королевстве вот уже пять месяцев было всё спокойно.
- Вот так поворот! - усмехнулась Лесли. - Кто бы мог подумать, что Ледрих с Кристианом настолько споются, что станут не разлей вода!
- Ничего удивительного! - хмыкнула умудренная опытом Мими. - Кристиан потерял лучшего друга и любимую, а Его Величеству - гордость не позволяет простить вероломного племянника и обделившую его своим доверием сестру. Опять же епископ был ему не совсем чужой человек. Вот и нашли друг друга эти два одиночества.
- Мими права, - улыбнулась Элизабет. - К тому же Кристиан, насколько я знаю, завязал со всеми своими сомнительными предприятиями. И активно борется против распространения «Третьего глаза».
- Тебе ли не знать! - усмехнулась Лесли. - Если бы на Криса хоть что-нибудь было, Марано бы уже откопал! Как, кстати, наш доблестный королевский прокурор сильно расстроен тем, что так и не стал премьер-министром?
