— Ура! — обняла она меня.
«И если не пойдёт дождь», — глянув вверх, вздохнула я про себя.
В Шааде пока было тепло и сухо, но на небе сгущались тучи, и дальше откладывать решение вопроса с крышей было нельзя.
За этот продуктивный, но очень нелёгкий день Анита так устала, что уснула на берегу. Я отнесла девочку и уложила её на сеновале. Поглаживая взъерошившиеся волосы малышки, перебирала варианты, как можно отремонтировать лестницу...
Оглядевшись в полной темноте, я поняла, что не заметила, как заснула. Долгие годы преследуемый меня кошмар, в котором вот-вот прорвётся некто очень страшный, снова пришёл ко мне.
В панике я начала озираться в поисках огонька. Он всегда спасал меня, отгоняя злую тьму, но сейчас я нигде не видела спасительного пламени. И это пугало сильнее, чем жуткая опасность.
Заметив тонкие, почти призрачные всполохи света, я побежала к ним. Надеясь, что это мой огонь, пробиралась через какие-то преграды. Падала и, поднимаясь, снова бежала на свет...
И резко проснулась.
С трудом утихомиривая сумасшедше колотящееся сердце, пыталась перевести дыхание. Осторожно отодвинулась от Аниты, чтобы не испугать девочку. Но тут же столкнулась взглядом с грязным косматым мужчиной.
— Ты ещё кто? — зло спросил он.
Ещё находясь под воздействием сна, я испуганно пискнула и, нащупав в сене какую -то палку, со всех сил огрела незнакомца по голове.
Глава 15. Возвращение блудного папы
— Это мой папа.
Анита сказала это давно, но её слова до сих пор звучали у меня в ушах. Я находилась в таком шоке, что не могла ни извиниться, ни что -то предпринять. Я же девочку сиротой посчитала! Маугли из волшебного мира. Которой приходится бороться с жуткими монстрами за выживание. И в помощниках у неё лишь безголовый рыцарь, болтливый кот и лазерное привидение.
А оно вон как оказалось.
Папа.
Девочка стояла рядом и тоже смотрела на бесчувственного мужчину.
— Хороший удар, — проговорила она.
— Прости, — всё-таки выдавила я.
— Я похвалила тебя, — искоса глянула она. — Мало кто может уложить самого великого Устина!
— Устин, — прошептала я имя отца моей приёмной дочки. — Вот и познакомились.
Оцепенение спало мгновенно, и я быстро опустилась на колени. Проверила пульс пострадавшего, ощупала голову. Хорошая шишка! Качественная. Но рано или поздно мужчина очнётся. И что тогда?!
— Но почему ты мрачнела каждый раз, когда я пыталась спросить о родителях? — удивлённо посмотрела я на малышку. — Отчего у тебя глаза были на мокром месте?.. Не то. Зачем тебе я?!
— Я думала, он уже никогда не вернётся, — виновато улыбнулась она и дотронулась до моих волос. — А ты. Ты нужна мне! Я всегда хотела маму! И мне с тобой хорошо. — Она вдруг порывисто обвила руками мою шею. — Не бросай меня!
Я машинально прижала к себе ребёнка и пообещала:
— Да ни за что.
Глянула на Устина и нахмурилась. Оставить милую девочку на отца, который бросает дочь и уходит в закат?
Не дождётся!
Мало того, нам и без него прекрасно жилось.
Да, я не обладаю магией, но потихоньку бы справилась и с ремонтом, и с огородом, да и окрестности бы обошла. И от гнуса этого магического научилась бы отбиваться. Ради дочки!
Я поднялась и отряхнула колени. Платье на мне ужасное, всё в пятнах и с разрезами. Не хотелось бы в таком наряде перед мужчиной появиться...
Стоп. Это не мужчина. Лицо мужского пола, который бросил дочь на растерзание жутким монстрам, а сам где-то развлекался. Нет. Нехорошо строить догадки, я и так уже окружила себя и Аниту домыслами. Надо выяснить у малышки, как всё произошло.
Чтобы было чем оперировать в серьёзном разговоре с этим. перебежчиком!
— Поможешь мне в огороде? — с улыбкой предложила девочке.
— Пошли скорее! — воссияло это неугомонное и неутомимое сокровище.
Я отметила, что она не очень переживает за отца, но снова осадила себя, запретив пока делать выводы. Нужно помнить, что девочка считает своего отца сильным и непобедимым.
Я повела крошку к выходу, но остановилась.
Закрыв глаза, прошептала:
— Святые пингвинята.
Посмотрела на девочку и подтолкнула к выходу:
— Иди, пока возьми поющие культяпки, а я скоро.
Развернувшись, вернулась к мужчине и, подхватив его за плечи, поволокла к куче сена. Уложив, вытерла со лба пот и проворчала:
— Где бы ни летал этот кукух, питался явно не картошкой фри! Жаль, не умею игнорировать призывы совести к первой медицинской помощи.
Отвязала с шеи платок, который надевала на огороде. Платком это было назвать трудно,
— просто треугольный лоскут, — но выбора не было. Намочив его в кувшине с водой, которую приготовила на случай, если ночью захочется пить, приложила к шишке. Отряхнув руки, с чувством выполненного долга вышла в залитый солнцем двор.
Анита уже копалась на небольшом огороженном участке. Девочка помахала мне маленькой культяпкой. Одной из двух, которые удалось сделать из куска поющего металла. Не зря же граф Офигейро выбивал его из пола подвала! Освободив пластину от остатков камня, я попросила Януария разрезать почти идеальный треугольник на две части.
А сгибал их рыцарь... Под моим чутким руководством.
Он точно заслужил себе новый гроб! Или хотя бы заглушку на место, где должна быть голова, а то каждый вечер приходится вынимать из него мусор. Интересно, как бы безголовый рыцарь отнёсся к крышке из поющего металла? Практически плейер другого мира!
Подхватив с земли вторую культяпку, я не отказала себе в удовольствии легонько стукнуть ею об инструмент Аниты. Раздалась приятная мелодия, будто заиграл уникальный оркестр, состоящий исключительно из металлических треугольников. Звонкий и вибрирующий звук поднимал настроение так, что хотелось петь.
Я принялась мурлыкать первую вспомнившуюся песенку, а Анита подпевала мне, не зная слов, «пам-пам». И нам было весело работать вместе!
Зачем вернулся тот человек?
Вздохнув, я всё же приступила к разговору:
— Почему ты думала, что папа не вернётся? Он это сказал?
— Нет, — помотала она головой и вытерла рукавом нос. — Но. Его не было очень долго! Поэтому я начала искать маму.
У меня слёзы к глазам подступили, но я постаралась успокоиться. Не время поддаваться эмоциям.
— И как долго его не было?
— Три, пять. — начала загибать пальцы девочка. Я же рыхлила землю и нетерпеливо посматривала на неё. Анита махнула кулачком: — Точно! Пять месяцев.
