– Я обещал расплатиться с вами той монетой и в тот час, когда вы потребуете от меня этого. Хотите лицезреть Гарольда Холдстока – посмотритесь в зеркало. Настало время выйти из кабалы? Так вы принимаете наш договор?
– Я… я… – Тень набрала воздуха, но мешкала с окончательным решением. Вердикт жег ее изнутри. Про себя она все уже решила, но страх ошибки – самый дрянной, коварный – не давал порвать оковы, пусть даже ценой нынешней поддельной жизни.
– Нет нужды знать в лицо того, кого нет, – в сотый раз припечатал тень Гарольд Холдсток. – Вы – единственный королевский инспектор моего имени и всегда работаете в одиночку. Что же касается нашего союза, ваше лицо я изучил до мельчайших подробностей, мое вам знать совершенно ни к чему.
Тварь вырвала Гарольда из мыслей, приблизив клацающую пасть к самому его лицу. Даже сквозь глухой насморк Гарольда окатило зловоние, волнами расходившееся от монстра. Так могли пахнуть крики. Гарольд слышал агонию тысячи существ. «Безумие! Перестань! Не верь! Не слушай!» – Они надрывались, проклинали свой конец в этом аду из кошмарных челюстей. Голова чудовища попала в поток лунного света. Гарольд не сдержал стона благоговения.
Над ним склонился Бог.
Вне всяких сомнений, Гарольд Холдсток встретил Мадонну чудовищ. Существо невероятной грации.
Голова, обрамленная короной мелких щупалец, держалась на тонкой лебяжьей шее. Огромная воронкообразная пасть ничуть не портила ее образа. Раскрываясь костяными лепестками, она достигала не менее фута в самом обширном диаметре, стягиваясь в клюв, превращалась в острую свирель не толще дюйма. Подлинным чудом сияла кожа. Белоснежная, тончайшая, ювелирно выточенная из тысячи чешуек, она переливалась в ледяном лунном свете, совершенная алмазная пыль. Безупречный храм ее плоти венчали глаза, похожие на пару огромных гранатов.
До Гарольда не сразу дошло, что кожа твари, напитавшись сиянием луны, начала светиться сама. Бог монстров, готовясь к трапезе, осветил собой склеп.
Только теперь Гарольд разглядел, что у твари множество рук. Они змеились, перевивались, хлестали во все стороны и казались клубком растревоженных червей. Каждая оканчивалась крупной, почти человеческой ладонью. Хвост твари терялся во мраке, тогда как большая часть туловища выползла на свет. Грудина монстра напоминала бочку, перевитую ажурными ребрами. В ее прозрачной сердцевине бурлили органы, вылепленные будто бы из кипящего воска. Это зрелище отрезвило Гарольда. Чудеса противны ученым и скептикам, а королевский инспектор Холдсток был скептиком до мозга костей. Сил противиться чуду у него не осталось, и Гарольд решил разглядеть существо в мельчайших деталях, уступив любопытству ищейки. Он рассматривал тварь, препарировал ее взглядом, но не делал попыток освободиться. «Сейчас меня сожрут. Да. Пускай».
Тварь подхватила Гарольда и вознесла к потолку. Так отец похваляется первенцем, а победитель поднимает чашу триумфа. Гарольд следил, как пронзают его бессильную плоть когти монстра. Укусы боли лишь оттеняли конец, стирали сомнения. В глазах Гарольда двоилось, дыхание вырывалось с чудовищным хрипом. Ноги рвала судорога, раскаленные иглы пронзали их, ворочались в ранах. «Неужели вот так, без боя?» Он бы обрадовался воплю, вцепиться зубами, рвать, сопротивляться. Кричать было лень.
Буквально в футе от потолка тварь остановилась, разжала когти и перевернула Гарольда с живота на спину. Она баюкала его, добрая матушка, поддерживала под бока и за плечи. Что-то происходило там, внизу. Бессильный бороться, Гарольд все равно хотел видеть. Свидетельствовать своему падению. Он оглянулся через плечо, рискуя сорваться в кишащее переплетение рук монстра. Наконец все брюхо твари показалось из-под воды. Нижняя часть туловища, в противовес божественному верху, была дьявольски безобразной. Монстр оканчивался чешуйчатым панцирем, похожим на громадный чертополох. Именно его тварь разворачивала теперь кверху короной. Костяной гребень разошелся в стороны трехфутовыми пиками, и Холдсток вновь восхитился замыслом, породившим такое.
Рот на голове чудовища, что напугал Гарольда своими футовыми зубами, казался щелью по сравнению с пастью, что открылась у подножия твари. Из центра чертополоха торчал зазубренный шип, под которым сновали жвала, видимо, ими монстр проталкивал пищу в свою нижнюю глотку.
Гарольд почувствовал дрожь, она передалась его телу через руки твари. Она хотела поднять его выше. «Так она рассекает добычу – насаживает на шип!» Гарольд Холдсток оказался слишком крупной дичью, поэтому верхняя пасть не сожрала его, пока он лежал в воде. Она позвала свою нижнюю половину, и та явилась, огромная, неповоротливая, смертоносная. Ночной кошмар Господа готовился убить Гарольда Холдстока.
«Она сбросит меня! Сейчас!»
Ужас разорвал сердце Гарольда, кровь молотом ударила в лицо. Слабость оставила тело, звенящее от желания жить. Даже ноги, деревянные, непослушные, горящие искрами где-то ниже живота, начали брыкаться.
Потолок неожиданно твердо съездил Гарольду по лбу. Он не успел закрыться. Сырое дерево прилипло к коже, точно взяло его лицо в гнилые ладони. О, боже, сейчас!.. Руки скользили по доскам, обдирая ногти. Пожалуйста!.. Правая рука провалилась в щель, но дерево прогнило, крошилось под пальцами, Гарольд никак не мог зацепиться. Он закричал от бессилия, царапал доски в тщетной попытке найти отверстие, трос, скобу. Что угодно! Его рывки насторожили тварь. Она выдернула из-под Гарольда руки, и он полетел вниз.
Отчаяние вернуло ему силы. Немыслимо, но Гарольд сумел схватиться за одну из рук твари и скользнул по ней, нет, не на фут, но хотя бы на пару дюймов в сторону! Костяной шип пронесся мимо лица, вырвал клок кожи и пук волос. Гарольд висел, цепляясь за отростки твари. Почуяв неладное, она сомкнула зубья вокруг распорочного шипа. Дикая боль пронзили левую икру Гарольда. Он не удержался и упал. Каким-то чудом Гарольд не наделся на костяную корону чудовища, рухнул снаружи, но нога осталась внутри нижней пасти, угодив точно меж зубьев. Жвала вцепились в штиблет и сорвали его, едва не вырвав ступню из сустава. Гарольд брыкался, изо всех сил пытаясь освободить ступню из хватки твари, голова то и дело уходила под воду, но здесь было мелко, и все внимание Гарольда ушло в ногу. К несчастью, каждое движение загоняло ее все глубже в пасть монстра. Руки твари тянули, дергали, раскачивали Гарольда из стороны в сторону, невольно заклинивая щиколотку в нижней пасти. Добыча уже попала твари в рот, но застряла между зубов. Чудовище кричало, и Гарольд вторил, срывая голос. Кровь хлестала из открытой раны, опьяненный ею монстр еще плотнее сомкнул челюсти. Одного штиблета ему было мало. Руки чудовища нащупали Гарольда и потянули вверх. Он рыдал, слыша хруст своей плоти. Голова монстра издавала тонкие просящие звуки откуда-то сверху, точно звала выводок присоединиться к трапезе. Костяные створки откусили ногу Гарольда выше щиколотки. Он слышал, как трещат, переламываясь, кости, и молил Бога, чтобы тот убил его быстро, но у Всевышнего нашлись дела поважнее. Обрубок выскользнул из сомкнувшейся короны. Тварь подхватила Гарольда на руки и вознесла под потолок. Он был там не один. Телом Гарольда Холдстока завладел Его Величество шок.
