И вот тихим сентябрьским утром Аля стояла в толпе людей у здания банка, и ей казалось, что она гудит вместе с этой толпой, как пчела в растревоженном улье.
Одни рыдали, другие матерились, третьи посмеивались. Эти третьи были, пожалуй, людьми рисковыми: народ был настроен так, что за смешок можно было и по морде получить. Аля поймала себя на том, что и сама обернулась к одному из таких, смешливых, с нескрываемой яростью.
Правда, он на ее ярость только усмехнулся еще нахальнее, сверкнув очками в тонкой светлой оправе.
– Ну что вы так переживаете? – без малейшего сочувствия в голосе спросил этот тип. – По-моему, ничего сверхъестественного не произошло.
– Это по-вашему ничего, – едва сдерживаясь, ответила Аля. – Вы, может, сразу вслед за Аллой Пугачевой туда зайдете и все обратно получите с процентами! А я… – Она едва не заскрипела зубами от злости. – Да пошли бы вы!
– Когда такая девушка посылает, да еще на «вы»… – не унимался очкарик. – Честное слово, стоило дождаться сегодняшнего дня! Не расстраивайтесь, не расстраивайтесь, – повторил он. – В конце концов, за сравнительно небольшую сумму нам с вами продали бесценный жизненный опыт.
– Ну и ешьте его с маслом!
– Придется, – засмеялся он. – И даже с аппетитом буду есть – заслужил. Знал же, что не бывает таких процентов, а вот клюнул все-таки. По-моему, все мы не из гоголевской шинели вышли, а из другого места… Ладно! – Беспечность, с которой он махнул рукой, показалась Але такой вызывающей, что она убить его была готова. – До встречи, обманутая вкладчица. Я теперь буду ходить на все собрания обманутых вкладчиков в надежде встретить вас, – отпустил он пошлый комплимент своим издевательским тоном.
– А я не буду, – отворачиваясь от него, сквозь зубы проговорила Аля. – Пусть других дураков поищут…
Конечно, теперь она его узнала!
– Вы меня правда извините, Андрей Николаевич, – сказала Аля. – Я такая злая была тогда, сейчас самой даже смешно.
– Видите, я же вам говорил, что потом смешно будет, – улыбнулся он.
Пока Аля вспоминала их встречу возле «Чары», Поборцев успел заказать кофе себе и ей. Официант принес крепчайший «мокко» мгновенно, но с таким холодно-невозмутимым видом, как будто делал большое одолжение.
– Знаете, я так удивилась, – сказала Аля, провожая взглядом высокомерного официанта. – Мне казалось, испанцы темпераментные очень, а официанты здесь, по-моему, все какие-то холодные.
– Да ведь это не испанцы, – пожал он плечами. – Это каталонцы, совсем другое дело. У них все другое – язык, стиль жизни. Они не холодные, а сдержанные, это правда. Trato distante! – забыв перевести, пояснил он свою мысль; впрочем, слово «дистанте» понять было нетрудно. – И это, по-моему, неплохо. Я, во всяком случае, в Барселоне просто отдыхаю. Попробуйте где-нибудь в Толедо посидеть часок на центральной площади! Голова вспухнет от всеобщего страстного крика… А здесь – если бы не туристы, то и шуму бы не было никакого.
Он говорил об этом так, как будто сравнивал жителей Солнцева и Медведкова. Аля вспомнила: кажется, Нина Вербицкая рассказывала, что Поборцев постоянно живет за границей. Ну конечно, вот он и по-испански что-то сказал, когда хотел точнее выразить свою мысль.
Но спрашивать его о том, где он живет, Але было неловко. Да и какая разница? Ей приятно было, что она познакомилась с ним наконец, да еще при таких неожиданных обстоятельствах. А похвала ее игре, которую он высказал, была еще приятнее. Теперь-то она уже знала, что Андрей Поборцев – один из лучших театральных художников Москвы, и ей даже странным казалось, что она ни разу не видела человека, который делал оформление для карталовского спектакля.
– Аля, а вы надолго в Барселону? – словно между прочим, поинтересовался Поборцев. – Вы не бойтесь, если и правда от Карталова сбежали втихаря, я не настучу! – добавил он.
– Нет, не втихаря, – не сдержала улыбку Аля. – Но ненадолго. Я завтра улетаю – вернее, кажется, уже сегодня. Вечером, – уточнила она, взглянув на часы.
– Тогда, может быть, прогуляемся немного? – предложил он. – По-моему, вы здесь в первый раз. Не ошибся я?
– Не ошиблись, – кивнула Аля. – И в Испании в первый раз, и вообще за границей. А как вы догадались?
– В Каталонии, – поправил он. – Испании вы здесь не увидите. Ну ничего, все у вас впереди. Да очень просто догадался, – объяснил он. – Вы ведь уже час здесь сидите, от собора оторваться не можете. Значит, взял вас в плен Гауди?
– Взял, – кивнула Аля. – Я и предположить не могла, что такое вообще бывает…
– Пойдемте, пойдемте, – допивая кофе, повторил Поборцев. – Саграда Фамилиа издалека видна, а я вам, если хотите, еще что-нибудь Гауди покажу.
В ярком свете вечерних огней Барселоны Аля получше рассмотрела своего неожиданного спутника. Походка у Андрея Николаевича Поборцева была такая легкая, и шел он так быстро, что Аля едва поспевала за ним, и он изредка оборачивался, ожидая ее.
Она не могла разглядеть, какого цвета у него глаза – мешали отражения ярких уличных огней в стеклах его очков. Но выражение лица у него было слегка насмешливое, это она правильно заметила еще в первую встречу возле «Чары». Правда, насмешка была особенная – почему-то необидная.
Лицо у Поборцева сильно загорело – еще одно подтверждение того, что он живет здесь подолгу: Аля чувствовала, что и у нее кожа слегка саднит даже после одного дня, проведенного под ярким солнцем. И цвет его волос сразу бросился ей в глаза потому, что он был совсем светлым по сравнению со смуглым лицом. Да еще белая рубашка с распахнутым воротом оттеняла загар.
Даже не верилось, глядя на этого беззаботно загорелого человека в рубашке с короткими рукавами, что где-то в Москве только что кончилась зима и совсем недавно лежали на улицах серые ноздреватые горы талого снега…
Он шел по узкой улочке Готического квартала, едва ощутимый ветер с моря пробивался в редкие просветы между домами, и его волосы разлетались от порывов ветра.
Аля даже не заметила, как кончилась готическая улица и они вдруг попали в совершенно другой мир. По Старому городу она уже успела набродиться днем, и он восхитил ее, но это…
Аля даже растерялась – на такой странной, такой неожиданной улице они оказались. Эта улица отличалась от Готического квартала не только тем, что была широкой, людной и сияла огнями. Что-то другое…
– Постойте же, Андрей Николаевич, не так быстро, – взмолилась она. – У меня голова кругом идет, честное слово. Правда, правда! Мне уже даже кажется, что здесь дома без углов!..
– А они и в самом деле без углов, – засмеялся Поборцев. – Что ни перекресток, то площадь – как раз из-за того, что углы скругленные. Так что вы очень даже правильно заметили, Аля, – сказал он. – Но я и правда забылся слегка. Тащу вас галопом, как гид экскурсантов, а вы-то впервые, вам без всякой цели хочется погулять.
– Да нет, ничего, – немного отдышавшись, ответила она. – А я думала, мне это показалось – про углы.
