— Слава те господи! Неужели отпустили? — проворчал один из бойцов.
— Его благодарите, — кивнул на Матвея капитан. – Да ещё вот эту зверюгу. Сами видели, что они сегодня устроили. Не знаю, что уж он там генералам наговорил, но Лоскутов нас завтра в поиск отправляет.
Бойцы заметно оживились, в полголоса обсуждая будущий день. Пользуясь тем, что внимание бойцов было отвлечено от него, Матвей откинулся на борт машины и, прикрыв глаза, принялся вспоминать их с генералом разговор. Его очень неприятно царапнул тот факт, что генерал считал его неуправляемым монстром, которому самое место в дурдоме, и если бы не война, он бы с удовольствием туда Матвея и отправил.
Почувствовав его настроение, Рой положил тяжёлую башку ему на колени, и Матвей, автоматически погладив его, услышал:
— Ты хороший. Я не работать с другим.
Эта короткая, обрывисто сказанная фраза пронзила Матвея, словно пуля. Усталость, напряжение, злость, пережитые за этот длинный день, смешались в один жуткий коктейль. Спазм, перехвативший горло проводника заставил его судорожно вздохнуть. Матвей боялся открыть глаза, чувствуя, как под плотно сжатыми веками закипают слёзы.
— Ты чего, братишка? — насторожено спросил капитан, наклоняясь к Матвею.
— Ничего, Миша. Всё в порядке, — тихо ответил Матвей, усилием воли сдерживая себя.
— Своих что ли вспомнил? — не унимался капитан.
— Ага, — кивнул Матвей, решив не вдаваться в подробности.
Не объяснять же этому громиле, никогда в жизни не имевшему дело с собаками, что его только что пожалел его собственный пёс, откровенно сказав, что любит его. Для таких, как Миша, подобные отношения были чем‑то странным, если не сказать хуже. Нет, он, безусловно, принимал все плюсы и хорошие стороны подобного симбиоза, но влезать в него лично, увольте.
— Бывает, — тем временем продолжал гудеть Миша. – Я вот стариков своих потерял. До сих пор простить себе не могу, что не увёз их из города. Всё некогда было. Крутился, как белка в колесе. То одно, то другое, а сейчас, как назад оглянешься, ведь ерунда всё была. Лучше бы стариков на дачу увёз, глядишь, и живы бы были.
— Знал бы, где упадёшь, — вздохнул Матвей, медленно приходя в себя.
— Это точно, — кивнул в ответ капитан. – Слушай, может вечером посидим, отметим наше избавление от головастиков и тому подобной напасти? — спросил он, звучно щёлкнув себя по горлу.
— Шило? — с лёгкой улыбкой спросил Матвей.
— Обижаешь братишка. Конинкой побалуемся. Мы тут месяца четыре назад один магазин зачищали, а там, в подвале, куча ящиков не разбитых стоит. Ну, мы с ребятами и позаимствовали немного. Не пропадать же добру.
— Паленый, небось, — проворчал Матвей.
— Ну ты и привереда ?! Настоящий. Магазин фирменной торговли. Там подвалы глубокие, для сохранения температурного режима. Даже ящики фирменные. Вот кое‑что и уцелело.
— А нас за задницу не возьмут, за такие шутки? Под мародёрство подвести запросто можно.
— А кто подводить‑то будет? Прокурорские что ли? Так они нас как огня боятся. У самих рыло в таком пуху, что за всю жизнь не отмыться. А тару мы завтра в развалинах похороним. Так что? Заведёмся? — с явным азартом поинтересовался капитан.
— Да и хрен с ним. Давай, — решительно кивнул Матвей. – Я на себя уже столько навешал, что от пары бутылок конины, ни холодно, ни жарко.
— Да брось ты, — отмахнулся Миша. – Прокурорские от тебя сами теперь шарахаться будут. Им очень серьёзно указали, чтобы держались от вас обоих подальше.
— С чего это вдруг? — растерялся Матвей.
— А с того, что ваша пара лучше всех работает. Показатели такие, что аж зашкаливают. Я краем уха слышал, как Лоскутов проверяющему докладывал.
— Кстати о птичках. Что это за гусь был, не знаешь ?
— Какой‑то генерал–лейтенант. ФИО, мне не известно. Сам понимаешь, в нашем деле, не сообщили, значит, и знать не положено. Знаю только, что это лицо, очень приближённое к самым верхам. Да ладно, уехал, и хрен с ним.
— Как‑то ты не очень правильно ко всему этому относишься, — задумчиво протянул Матвей.
— Всё просто, братишка. Устал я от всех этих приседаний и реверансов. Я боевик, а не дипломат. Моё дело стрелять, минировать, уничтожать, а не перед начальством трепака выплясывать. Уволить не уволят, а в нашем деле, и день‑то пережить, проблема, куда уж планы строить.
— Согласен. Ладно, тогда давай жить, как в последний день, и гори оно, всё, синим пламенем, — усмехнулся в ответ Матвей.
— Вот это по–нашему, — рассмеялся Миша, наградив его ещё одним увесистым шлепком по плечу.
Добравшись до деревни, парни загнали машину во двор и, отодвинув хозяев в сторону, сноровисто принялись готовить немудрящую закуску. Спустя час, в доме началась обычная мужская пьянка. Добытый бойцами коньяк и вправду оказался настоящим, и где эти прохиндеи умудрялись прятать его, Матвей так и не понял, но бутылки появлялись на столе регулярно, по мере их опустошения.
Утром, не смотря на количество выпитого, всё отделение бодро готовилось к выходу в поле. Даже Матвей, не большой любитель спиртного, чувствовал себя вполне уверенно. Добравшись до базы, бойцы пересели в ставший уже родным БМП и, доложившись начальству, покатили в сторону города.
* * *
Заместитель директора регионального отдела ФБР, Смит Саллеван, стоял на вытяжку перед сенатором Стейрис, и тихо мечтал заполучить в руки свой любимый «магнум», чтобы закончить это бесконечное, глупое разглагольствование одним выстрелом. Его, человека прослужившего своей стране почти всю сознательную жизнь, распекал какой‑то придурок, ни черта не смысливший в обеспечении безопасности этой самой страны.
Хотя, по нынешним временам, от той могучей сверх державы, мало что осталось. И самое неприятное, что никто не мог ничего поделать. Все оставшиеся в живых учёные, были собраны в нескольких бункерах, построенных на случай ядерной войны, и обеспечены всем необходимым, для изучения свалившихся на планету гуманоидов. Но пока, безрезультатно.
Судя по всему, до этого зажравшегося индюка этот скорбный факт так и не дошёл. Сенатор вёл себя так, словно ничего не произошло, и он сидит в своём кабинете, в Вашингтоне. Нужно было отдать должное секретной службе, обеспечивавшей безопасность руководящей верхушки страны. Первый удар ксеносов пришёлся на Нью–Йорк, и парни из охраны успели вывезти почти всех, заседавших в белом доме.
И вот теперь, Саллеван вынужден был выслушивать всю эту несусветную чушь, стараясь удержать на лице подобающую случаю мину. Сидевший перед ним сенатор, с самодовольным видом пенял ему на то, что у одного из первых лиц агентства до сих пор нет всей необходимой информации, и он не может ответить на такой простой вопрос, что происходить в других странах. Больше всего, его интересовало происходящее в Европе и России.
