Откашлявшись, тот приосанился, и тоном лектора, читающего лекцию кучке недоумков заговорил:
— Как вам известно, почти вся жизнь на земле основывается на левоаминокислотах. Эти пришельцы, так же как и мы, имеют в своей основе аминокислоты, но всё дело в том, что все аминокислоты имеют своё зеркальное отображение и называются декстаминокислотами. Так называемый, зеркальный протеин.
— Покороче, пожалуйста, — произнёс генерал с явной угрозой в голосе.
— Если короче, то его генетическая структура даже отдалённо не напоминает человеческую модель. У него нет ни органов, ни нервов, ни ногтей. Всё это, совершенно одинаковые клетки, являющиеся многофункциональными и способными удовлетворить любые потребности организма.
— Погодите, но ведь они разумны, и даже общаются между собой, — растерялся Матвей.
— Его, так называемый разум, вероятно, распределён по всему организму в виде электрических сигналов, так же, как и другие функции – принятие пищи, выделения, а размножаются подобные особи, очевидно, посредством бинарного деления.
— Получается, что это просто огромные амёбы ?
— Что‑то вроде того. Только многоклеточная амёба.
— Но тогда, они должны быть невероятно живучи, благодаря равномерному распределению жизненно важных функций по всему организму, — задумчиво протянул Матвей, припомнив курс биохимии. – А они погибают от любого повреждения. От чего же они тогда гибнут? И почему расползаются грязной лужей ?
— Скорее всего, глубокое ранение вызывает временный паралич нервной системы, что в свою очередь, означает поражение всего организма.
— Хорошо, но как это всё может помочь нам? — не отставал от учёного Матвей.
— Мне удалось выяснить, что самым смертельным из всего, что есть у нас в наличии, для этих существ является метан. Так называемый, болотный, или рудный газ. А теперь, я хочу, чтобы ваша собака связалась с этим существом, и передала ему несколько моих вопросов, — тоном, не терпящим возражений, приказал сухарь.
Матвей вопросительно посмотрел на генерала и, дождавшись его короткого кивка, повернулся к Рою. Сухарь, увидев их немой диалог, мрачно поджал губы, и выпрямился так, словно аршин проглотил. Не обращая на него внимания, Матвей сосредоточился и, почувствовав контакт с собакой, тихо спросил:
— Ты слышишь его ?
— Да.
— Нам надо с ним поговорить.
— Он говорит.
Повернувшись к учёному, Матвей растеряно произнёс:
— Рой сказал, что тварь уже говорит.
— Тогда не теряйте времени. Переводите, быстрее! — воскликнул учёный, подпрыгивая от возбуждения.
— Что он говорит, Рой.
— Он говорить про длинного, злого. Ты глупец, три месяца изучать нас, но так и не понять, что мы не просто амёбы, а существа высшего порядка и обладаем высокоорганизованной нервной системой.
Матвей повторял слова следом за своим псом, не вдумываясь и не вдаваясь в их смысл. Услышав про себя подобное определение, учёный сухарь взвился так, словно его ткнули шилом в пятую точку. Но проводнику было не до него. Не сводя взгляда с собаки, проводник продолжал говорить всё, что передавал ему Рой.
Не выдержав потока ругани, обрушенного на него ксеносом, учёный выхватил откуда‑то из под халата электрошокер, и стремительно кинулся к пленному. Раздался резкий треск разряда, и комната огласилась знакомым, предсмертным свистом ксеноса. Но одновременно с ним, и Рой, и Матвей, дружно вскрикнули от резкой боли в голове.
Точнее, вскрикнул Матвей, а Рой, коротко взвизгнув, с места взвился в воздух. Резкий бросок тяжёлого тела выбросил учёного в коридор, где тот умудрился врезаться своей многомудрой башкой в стену, и свернуть себе шею. Но, к сожалению, для всех собравшихся, не так сильно, чтобы закончить свой скорбный, земной путь.
Сидя на полу, Матвей страдальчески стонал, сжимая руками голову. Рой, улёгшись рядом с ним, тяжело дышал, вывалив на сторону сухой от боли язык. Настороженно глядя на них обоих, Лоскутов присел на корточки, и осторожно спросил:
— Матвей Иванович, что с вами ?
— Да идите вы со своими кретинами, куда подальше, — вяло огрызнулся тот.
— Да что случилось‑то? — продолжал недоумевать генерал.
— То, что, находясь в ментальном контакте, мы не только слышим их, но ещё и чувствуем всё то, что чувствуют они. Как думаете, каково нам сейчас? Хотите, чтобы эти недоумки нас в слюнявых идиотов превратили? — зарычал в ответ Матвей.
— Ох чёрт! — ахнул генерал, и выглянув в коридор, приказал, — медиков сюда, бегом !
В коридоре застучали тяжёлые сапоги, и через несколько минут в комнату ввалилась бригада медиков. Матвею сунули под нос клочок ваты смоченной нашатырём и, выдав таблетку аспирина, дружно развернулись к собаке. С трудом, подняв чугунную от боли голову, Матвей тихо произнёс:
— Отвалите от него. Сам справлюсь.
Взяв таблетку аспирина, он бесцеремонно ухватил огромного кобеля за морду и, заставив его раскрыть пасть, забросил её прямо в глотку. Опасливо понаблюдав за его действиями, медики собрали свои чемоданы, и принялись осторожно выбираться из комнаты. Стоявший тут же Лоскутов, уважительно покачав головой, проворчал:
— Под расстрелом бы не сунулся этому крокодилу в пасть.
— Привычка, — устало пожал плечами Матвей.
— Не боитесь, что он когда‑нибудь он вам пальцы отхватит ?
— Не будет этого. Он же знает, что я ему помочь пытаюсь, — ответил Матвей, поглаживая пса.
Словно подтверждая его слова, кобель прижался мордой к его бедру, и тихо вздохнул. Вдруг, неподвижно замерший ксенос, вздрогнул и, шевельнувшись, поднял голову. Чтобы не загружать мозг, Матвей решил пока так и называть то, на чём у гуманоида крепились глаза, или то, чем он там смотрел.
— Я хочу говорить с тобой, — услышал проводник, и удивлённо уставился на свою собаку.
Тон, и слова, Рой произносил совсем не так, как они сейчас прозвучали в его голове.
— Это не он. Это говорю я, ксенос. Вы называете нас так.
Стоявший рядом с Матвеем генерал моментально сообразил, что что‑то происходит, но, не понимая, что именно, принялся настороженно переводить взгляд с собаки на пленника и обратно. Тем временем, Рой, замерший рядом с проводником, напрягся, и одним невероятным для такого мощного тела движением развернувшись к ксеносу, угрожающе зарычал.
— У тебя есть оружие, человек? — осторожно спросил ксенос.
— Да.
— Это хорошо, — прозвучал удовлетворённый ответ.
В ту же секунду, на голову Матвея опустилась огромная, удушливая лапа, и его мозг словно оказался в тисках. Голос ксеноса приобрёл повелительные нотки, и пришелец снова заговорил:
