Пожалуй, отец его приятеля был прав, когда говорил, что победить русских на их территории не сможет никто. Что этот непредсказуемый народ всегда найдёт способ уничтожить агрессора даже тогда, когда тому будет казаться, что он уже победил. Так было всегда, и так будет впредь. А самое удивительное, что эти люди, в тяжёлую годину, вдруг разом забывали все междоусобицы и неурядицы, становясь плечом к плечу в одном строю.
Незаметно для себя, Джесси задремал. Очевидно, сказалось длительное нервное напряжение и подсознательный страх, что русские передумают, и попросту поставят его к стенке, как принято поступать со всеми пойманными шпионами в военное время. Не разбудили его даже громкие разговоры проходящих мимо палатки солдат и лай караульных собак.
Тяжёлая рука начальника караула тряхнула его за плечо, выдёргивая из объятий сна. Продрав глаза, Джесси недоумённо покосился на стоявшего перед ним офицера, но, сообразив, кто это такой и где он находится, хрипло проворчал:
— Спасибо, уже встаю.
Умывшись холодной водой, Джесси получил у караульного тарелку гречневой каши с тушёнкой, и быстро покончив с завтраком, вопросительно уставился на ждавшего его офицера. Увидев, что человек, порученный его попечению самим генералом готов к дальнейшим действиям, он коротко кивнул, и решительно скомандовал:
— Возьмите свои вещи, и следуйте за мной.
— Простите, мне должны были передать диск с важной информацией… — начал было Джесси, но офицер не дал ему договорить.
— Вы всё получите в своё время. Возьмите свои вещи и следуйте за мной.
Сообразив, что своими спорами он только оттягивает возможность покинуть страну, Джесси пулей метнулся в палатку и, закинув на плечо вещмешок, схватил карабин. Лыжи, ему больше были не нужны, и он решил оставить их здесь. Выскочив из палатки, он закинул карабин на плечо, и бодро рапортовал:
— Я готов.
Развернувшись, офицер быстро зашагал к выходу с базы. У ворот стояли три БТРа, на броне которых сидели вооружённые до зубов бойцы в чёрных, вязаных масках. С такой охраной смертника отправлять не станут, подумал Джесси и, улыбнувшись сопровождавшему его офицеру, нырнул в распахнутый десантный люк. Крышка захлопнулась, и мощная машина резко взяла с места, стремительно унося его к родине.
* * *
Вернувшись из поиска почти триумфатором, Матвей наградил Роя щедрой порцией костей, выпрошенных на кухне, и закрывшись в своём доме, решил привести мысли в порядок. Устроившись на кровати, Матвей задумчиво наблюдал, как пёс, улёгшись на пороге, решительно расправляется с огромным бычьим мослом. По комнате только треск разносился.
Толстая мозговая кость рассыпалась осколками под мощными челюстями собаки, а на чёрной с рыжими подпалинами морде было написано настоящее блаженство. От удовольствия, Рой даже глаза прикрыл. Глядя на его развлечение, Матвей не удержался от улыбки. Но потом, разглядев, во что превратился огромный мосол за несколько минут, с заметным уважением подумал:
— Ни фига себе силёнка в челюстях! Ухватит за руку, и привет горячий.
— Я не буду тебя хватать, — услышал он в ответ, и растеряно вздрогнул, неожиданно сообразив, что пёс слышит практически всё, о чём он думает.
— Значит, ты всегда слышишь всё, что я думаю? — растеряно спросил он, решив проверить свою догадку.
— Да, — ответил пёс, не отрываясь от мосла.
— Охренеть! — охнул Матвей, вспомнив некоторые свои мысли при виде дочки генерала. – Значит, и по поводу Даны ты тоже всё слышал ?
— Да. Она самка, ты самец. Ты её хочешь, — равнодушно ответил Рой, продолжая уничтожать кость.
— Тогда, я хочу попросить тебя, никому об этом не говорить, — окончательно растерявшись, пролепетал Матвей.
— Почему? — повернулся к нему пёс, на несколько секунд оторвавшись от лакомства.
— Ну, у людей не принято, открыто показывать свои желания. Кроме того, она, дочь генерала, — пробормотал Матвей, поражаясь абсурдности ситуации.
Он, человек, проводник, вынужден объяснять своей собаке правила поведения в человеческом обществе. Сюрреализм. На Роя, его ответ не произвёл никакого впечатления. Продолжая обрабатывать кость, пёс, после короткого молчания ответил:
— Я говорю только с тобой, или с тем, на кого ты показываешь.
— Слушай, а ведь ты стал говорить значительно лучше, приятель, — неожиданно понял Матвей.
— Да. Когда мы говорили с врагом, и нам сделали больно, я вдруг попал в твои мысли и многое узнал, — с тяжёлым вздохом ответил Рой.
— Значит, допрос твари подействовал на нас как катализатор, и наше единение усилилось? — растеряно спросил Матвей.
— Я не совсем понял, то, что ты сказал, но теперь, я могу услышать тебя на любом расстоянии и в любое время, — задумчиво ответил Рой, склонив на бок тяжёлую голову.
— Тогда давай договоримся, что ты никогда, никому не расскажешь, то, что услышишь в моих мыслях, — ответил Матвей, лихорадочно соображая, как теперь быть.
— Не расскажу, — ответил Рой и, помолчав, неожиданно спросил:
— А почему другие собаки не слышат людей? И почему другие люди не слышат собак ?
— Всё дело в том, что ты не обычный пёс, — растеряно, протянул Матвей, не зная, как объяснить Рою его происхождение.
— Почему не обычный? — тут же последовал вопрос.
— Ты родился не так, как рождаются все собаки. Точнее, ты и твои браться и сестра. Вы все. Люди в белом, внесли изменения в ваши тела, когда вы были ещё совсем крошечными, и поэтому, вы росли на много быстрее, и стали вот такими.
— А зачем они это сделали? — не унимался Рой.
— Нам нужны собаки. Взрослые, и умеющие сражаться с врагом. Щенки растут очень долго.
— И что будет завтра ?
— Завтра? Ну, мы пойдём к генералу, и будем искать тех, кто может тебя услышать.
— Нет. Завтра и потом, — пояснил Рой, и Матвей неожиданно понял, о чём он.
Пса интересовало его будущее, но, судя по всему, он так и не научился правильно оперировать абстрактными понятиями. Если прошлое, это то, о чем он помнил и знал, то есть, его жизненный опыт, то будущее, это то, что он просто не мог представить. Рой знал, что после дня будет ночь, а после ночи снова наступит день, и в определении проводника, это и есть завтра.
Но дальше, понятие будущего ему было не доступно. Это могло создать определённые трудности в их дальнейшем общении, но сейчас, Матвея интересовало другое. Он был молодым, полным сил мужчиной, и даже то, что на земле бушевала война, не могло избавить его от естественных потребностей организма.
С момента гибели семьи, прошло почти четыре года, и с тех пор у него не было женщин. Служа в СКС, он забивал все чувства постоянными схватками и чувством опасности, но теперь, оказавшись в прямом подчинении у генерала, все эти потребности снова стали выступать на первый план. А самое главное, что на базе СКС практически не было женщин, тогда как здесь, на центральной базе, их было больше чем нужно.
