— А вообще, как это, слышать мысли ?
— По всякому бывает, — улыбнулся Матвей. – Иногда смешно, иногда, стыдно, а иногда больно. От обстоятельств зависит, особенно, если закрываться не умеешь.
— Как это, закрываться? — не понял капитан.
— Мысли свои прятать.
— А это сложно ?
— Я пока так и не научился, — смущённо признался Матвей.
Машина подкатила к их дому, и Рой первым шагнул к двери. Удивлённо покосившись на собаку, капитан распахнул дверь, и пёс, выскочив на улицу, решительно направился в сторону от калитки. Выбравшись из машины, Матвей удивлённо посмотрел на собаку и, прикрыв глаза, сосредоточился.
— Пёс, ты куда это направился? — спросил он, почувствовав контакт.
— Пошли, — раздалось в ответ.
Бросив удивлённый взгляд на сидящего в машине капитана, Матвей неуверенно скомандовал:
— Давайте‑ка за нами ребята. Странно мне всё это.
Дождавшись кивка командира, водитель включил передачу, и медленно повёл машину следом за проводником. С каждым шагом, Рой всё решительнее ускорял шаг, пока неожиданно не перешёл на тяжеловесный, он стремительный галоп. Подбежав к участку, где проживал полковник Савенков с дочерью, Рой с разбегу перемахнул не высокий штакетник, и тут же скрылся в густых зарослях малины.
Выхватив пистолет, Матвей, не долго думая, кинулся следом. Ориентируясь по шуршанию листвы и треску сломанных веток, он оббежал дом и, выскочив на задний двор, наткнулся на плавающего в луже собственной крови боксёра. Тёмно–палевая шкура пса была зверски исполосована чем‑то острым.
Но самое удивительное, что Рой не стал останавливаться рядом с товарищем по играм, пролетев куда‑то вглубь двора. Неожиданно, тишину деревни разорвали грозное рычание Роя, и пронзительный вопль боли. Кричал явно человек. Метнувшись на крик, Матвей подбежал к распахнутой двери сарая и, увидев, как его пёс мечется между несколькими фигурами, одетыми в камуфляж, вскинул пистолет.
— Бросай оружие и выходи по одному. Руки за голову лицом к стене. Любое движение будет расценено как попытка нападения, стреляю без предупреждения, — в полный голос заорал он, внося в драку ещё большую неразбериху.
В ответ на его слова, из сарая раздался выстрел, но пуля, свистнув, ушла выше и в сторону. Похоже, стрелявший даже не понял, куда палит. Понимая, что теперь другого выхода у него нет, Матвей привычно направил ствол на ближайшую фигуру, и плавно потянул за спуск. Три выпущенные пули быстро навели порядок в рядах противников.
Рой тоже не терял времени даром. Мечась среди неизвестных преступников, он во всю орудовал клыками, одним махом вырывая из конечностей куски мяса. Истошные вопли боли, стрельба, и громовое рычание стихли, когда в сарай ворвались спецназовцы. Здоровенные мужики, отлично понимая, что действовать автоматами в такой тесноте сложно, молча перебросили оружие стоявшим рядом сослуживцам, и решительно кинулись в двери.
Вскоре, из сарая послышались звучные, увесистые удары, и из дверного проёма начали вылетать нападавшие. Матвей насчитал шесть индивидов, сверкавших разбитыми физиономиями и рваными ранами на руках и ногах. Похоже, Рой развлекался от всей души. Когда все противники были выброшены, из сарая появился сам капитан Миша, командовавший группой захвата, выносящий на руках тело девочки.
Узнав Машу, дочь полковника Савенкова, Матвей одним движением убрал пистолет в кобуру и, подскочив к капитану, осторожно прижал пальцы к тонкой девичьей шее. Сердце девочки билось ровно, но смотреть на неё, было страшно. Разорванные джинсы и рубашка, всё сказали Матвею, а багровые кровоподтёки на лице и груди показали, что её не просто били, а пытали, пытаясь, что‑то узнать.
— Она же совсем ребёнок, — прохрипел Матвей, разом, пересохшим горлом.
— Жива. Сейчас в больницу отправим, — тихо ответил Миша, растеряно пряча глаза.
— Там, на углу, их пёс лежит. Его в клинику надо. Скажи, если не сделают всё возможное, отправятся вручную окопы рыть, — ответил Матвей, чувствуя, как его начинает трясти.
Но это была не адреналиновая ломка, которая бывала у него после смертельных схваток с тварями. Это была дрожь ярости. Передав девочку одному из своих парней, капитан приказал забрать собаку, и срочно мчаться в госпиталь базы. Ровно через полминуты, на улице взревел мотор, и в деревне снова воцарилась полная тишина.
Рой, выглянув из сарая, уселся на пороге, и плотоядно облизнувшись, повернулся к Матвею.
— Бак, умрёт, — коротко сообщил он, тихо заскулив.
— Чёрт! — выдохнул Матвей, сжимая кулаки. – Как это могло произойти ?
— Выясняем, — ответил капитан, медленно наступая огромным ботинком на руку ближайшего преступника.
— Где все собаки? Охрана, люди наконец? Вымерли здесь все, что ли? — не унимался Матвей.
— Не гони волну, Иваныч. Мои ребята уже занимаются этим вопросом. Сейчас нам всё эти твари скажут, — пообещал капитан, и от уверенности, прозвучавшей в его голосе, все лежащие разом вздрогнули.
— Кто такие? — спросил капитан, перенося вес тела на поставленную на руку ногу.
— Беженцы, — взвыл прищемлённый.
— Что за беженцы, откуда? — спокойно, словно ничего не произошло, продолжал спрашивать капитан.
— Больно !
— Это ещё не больно. Больно будет, когда я тебе на яйца наступлю, или начну штык–ножом твой поганый отросток отпиливать. А пока, только разминка, — ласково пообещал Миша, одним резким движением ломая пленнику пальцы.
Чувствуя, что не может оставаться в стороне, Матвей быстро огляделся и, увидев кусок колючей проволоки, принялся привязывать его к подобранной тут же палке. С интересом, понаблюдав за его действиями, капитан спросил:
— А чего это будет, Иваныч ?
— Плеть. Такой если с оттягом хлестнуть, куски шкуры в разные стороны полетят.
— Тоже дело – одобрительно кивнул капитан и, обернувшись на Роя, спросил:
— Ты его свежатинкой давно баловал ?
— Сам знаешь, с мясом сейчас плохо, а на охоту времени нет. А что? — сделал вид, что не понял Матвей.
— А мы сейчас для разминки начнём от этих уродов куски отрезать, и твоему крокодилу скармливать, — усмехнулся капитан, попутно ломая пальцы ещё одному подонку.
— Тоже дело. Пару недель не придётся о корме для него думать, — одобрительно кивнул Матвей, для пробы взмахивая своей импровизированной плетью.
— Ну что, граждане уроды? Кто готов начать испражняться? — с наигранным весельем спросил Миша.
Ответом ему послужило угрюмое молчание. Оглядев лежащих, капитан ухватил за шиворот самого на его взгляд старшего из банды, и одним движением вздёрнув его на ноги, спросил:
— Говорить будешь ?
— Не о чем мне с тобой говорить, — огрызнулся бандит. – Взяли на горячем, так вызывай милицию, а самосуд устраивать, права не имеешь.
