— Да? И как вы себе представляете порядок их применения? — иронично усмехнулся Матвей. – Похоже, всё это дерьмо готовил ваш Потапыч.
— А что вам не нравится? — моментально насторожился полковник.
— Андрей Сергеевич, ну хоть вы голову включите, — устало вздохнул Матвей. – Там же таблетки лошадиные, а у щенка горлышко крошечное. Он же не за два дня до взрослого состояния вырастет. Кроме того, я даже не сомневаюсь, что это такая гадость на вкус, что любая взрослая собака её выплюнет, не то, что такой малыш.
— Чёрт, а ведь точно, — растеряно ахнул полковник. – И чего теперь делать ?
— Мне в любом случае тонко перекрученный фарш потребуется, чтобы приучать его к жёсткой пище, так что, буду понемногу в него эту мерзость добавлять, — чуть подумав, ответил Матвей, внимательно просматривая надписи на склянках. – Что с кормом для него ?
— На первое время есть, а потом будем подвозить по мере необходимости, — быстро ответил полковник. – И вот ещё что. Перед тем, как выйти из дома, обязательно опрыскайте вот этим какую‑нибудь тряпку и повесьте её на пояс. Надеюсь, пояснять зачем, не нужно ?
— Нет, — коротко ответил Матвей, внимательно рассматривая аэрозольный флакон без маркировки. – Думаю, я сделаю лучше. Плесну немного на свои штаны. Всё равно других у меня нет, так что, до стирки запах продержится.
— Кстати о штанах. Вам потребуются кое–какие вещи, поэтому, вот вам бумага, ручка, и пока я здесь, составьте список того, что вам потребуется в ближайшее время. Остальное, будем привозить по мере необходимости.
Присев к столу, Матвей на несколько минут задумался, и принялся быстро писать то, что могло потребоваться ему сразу. Как выяснилось, требовалось ему всё. От туалетных принадлежностей, до нижнего белья. Все его немудрящие пожитки остались на старой базе, и за всеми этими перипетиями он и не вспомнил о них. Составив список, он протянул его полковнику и, подумав, спросил:
— Андрей Сергеевич, а хоть каким‑нибудь стволом не разодолжите? А то сидишь тут, как голый. Я, конечно, понимаю, охрана и всё такое, но не могу я без оружия. Отвык.
Понятливо кивнув, полковник взял со стола связку ключей и, продемонстрировав один Матвею, широким жестом распахнул дверь кладовки. За обычной фанерной дверцей обнаружился железный шкаф. Отперев замок, полковник распахнул дверцу, и продемонстрировал Матвею внушительный набор оружия.
Автомат, стандартный армейский АКМ. После нападения ксеносов правительство решило вернуться к более мощному калибру 7,62. Пистолет ПСМ, с четырьмя запасными обоймами, и куча патронов в упаковках. Подойдя к сейфу, Матвей взял автомат, и быстро передёрнув затвор, спустил курок, одобрительно кивнув, услышав упругий щелчок.
Проверив пистолет, он достал из сейфа кобуру, и принялся снаряжать обоймы. Повесив кобуру на пояс, он привычно сдвинул её на бок и, заперев сейф, облегчённо выдохнул:
— Вот теперь можно и хозяйством заняться.
— Вы так и будете его на себе носить? — с интересом спросил полковник, пальцем указывая на щенка, спокойно спавшего за пазухой Матвея.
— Первое время, пока не обвыкнется. Сука регулярно покидает логово, но в помёте их было пятеро, и поэтому они не беспокоились. Теперь, ему придётся привыкать к одиночеству. Но не так резко. Это может надломить психику.
— И в чём это выражается ?
— Собака становится беспокойной, бывают приступы не матевированной агрессии, воет, когда остаётся одна.
— И всё это только из‑за того, что его забрали от матери и оставили одного? — удивлённо спросил полковник.
— Это одна из основных причин. Понимаете, психика собаки, это совсем не то, что психика человека. Мы, считая себя венцом творения пытаемся загнать их в привычные нам рамки, и это самая большая глупость, которую только может сделать человек в отношении с животными.
Мы требуем, чтобы нас воспринимали такими, такие мы есть, при этом, даже не пытаясь применять это правило к животным. А между тем, каждая собака, каждая лошадь, которую мы используем для работы или службы, это, прежде всего индивидуальность. Они чувствуют, любят, ненавидят и даже думают. Но всё это они делают по–своему.
Для них, любая семья, это, прежде всего стая, где они пытаются занять своё место. И далеко не всегда это место последнее. Знаете, много лет назад, в девяностых годах прошлого века, когда развалился советский союз, все питомники под Ленинградом, были забиты подросшими щенками ротвейлера и добермана.
Люди брали их, думая, что таким образом смогут обеспечить себе защиту, а когда щенки подрастали, вынуждены были избавляться от них. Щенки подрастали, входили в силу, и начинали отвоёвывать себе место в стае. В итоге, укусы, драки, и даже смерть одного из членов семьи. Ведь щенок дерётся так, как диктует ему природа, пуская в ход всю свою силу и навыки, наработанные многими поколениями предков.
И это относится не только к крупным породам собак. Кусаются практически все. Но согласитесь, укус спаниеля, и укус ротвейлера, это качественно разные вещи, при том, что всё те же спаниели кусались на много чаще. Но среди обывателей почему‑то постоянно культивировались слухи, что породистую собаку и дрессировать не нужно. Она и так всё знает.
Но согласитесь, что это полный бред. Даже ребёнка, нужно старательно всему учить, что же тогда говорить о собаке, в генетике которой заложены совсем другие, совершенно отличные от человеческих, ценности. Знаете, среди кинологов бытует такой анекдот, встречаются кинолог, и владелец боевого пса. Кинолог смотрит на собаку, и спрашивает, ваша собака дрессированная или просто породистая ?
— Специфический анекдот. Я его не совсем понял, — откровенно признался полковник.
— Вспомните, что я вам только что рассказал, — усмехнулся Матвей.
— Знаете, я бы с удовольствием свёл вас с нашими биологами, и послушал ваш спор.
— Боюсь, ничего бы из этого не вышло.
— Почему ?
— Мы по–разному думаем. Они будут доказывать мне все, исходя из научных обоснований, а я буду упирать на собственный опыт и рассказы друзей. Сами понимаете, это будет спор глухого с немым.
— Что ж, с вами очень интересно говорить, но мне, к сожалению, пора. Ещё много дел. Кстати, я так и не услышал, какие отличия вы заметили между обычными щенками, и этим чудом.
— Практически никаких. Кутёнок и кутёнок, таких двенадцать на дюжину. Думаю, все изменения проявятся позже, когда он начнёт подрастать. А кому отдали остальных ?
— Троих раздадут кинологам, а одного оставят в лаборатории, для наблюдения.
— Надеюсь, они не собираются ставить на нём опыты ?
— Не знаю, а что ?
— Собаки хорошо запоминают тех, кто причинил им боль, а ротвейлер, это не та порода, с которой можно шутки шутить. Они могут быть очень преданными, и очень опасными противниками. Даже обычные, а уж про таких, геноизменённых, я даже говорить не хочу.
