Ким покачала головой. В сообщении Тревиса было написано только: «НАДО ВСТРЕТИТЬСЯ. НАЗОВИ МЕСТО».
Она назвала Барнетт-Хилл, садовый центр компании «Виваль» с торговым моллом, аутлетом и кафе, который находился вроде бы недалеко от границы, разделявшей территории двух полицейских управлений. Хотя в реальности территория центра находилась под полной юрисдикцией управления, к которому относилась Ким. Если ему что-то от нее надо, то пусть он сам к ней и приедет.
– Обещал накормить нас ланчем, – инспектор улыбнулась.
– Но ты же обычно его не ешь.
– Не могу пропустить такое событие, когда Тревис готов заплатить за что-то из своего кармана.
Сержант рассмеялся было, но быстро стал серьезным.
– Трудно поверить, что пару лет назад вам было тесно в одном графстве и вы не могли обойтись без постоянных стычек, а сегодня он предлагает оплатить твой ланч.
Да, за плечами у них долгая история. Пять лет совместной работы превратились в ничто в тот день, когда Стоун восстала против его жестокого обращения с подозреваемым. Как раз перед тем, как он ударил ее по физиономии. Она решила никому не сообщать об этом, а истинную причину произошедшего, так же как и причину его перевода в Западную Мерсию, поняла только полтора года назад, когда им вместе пришлось расследовать серию преступлений на почве расовой ненависти
[31].
– А в колледже мы прокололись, – заметил Брайант. – Я-то думал, мы там что-то накопаем, но с таким количеством народа…
Ким согласно кивнула.
– Митчу повезет, если он обнаружит на телефоне хоть что-то стоящее. Правда, Фелиция обещала прислать записи с камер наружного наблюдения, сделанные во время мероприятия. Никогда не знаешь… Может быть, нам повезет.
– Проблема в том, что мы не знаем, кого или что искать, так что убийца может пройти прямо перед камерой, показать нам большой палец, а мы так и не поймем, что это именно он. А потом, мы же знаем, что камеры наружного наблюдения вокруг научного корпуса отключены.
– Это да, но откуда об этом знать убийце?
– А вот это хороший вопрос, – согласился Брайант.
Перед главным входом остановилась патрульная машина.
– Кажется, он здорово торопится, – заметила Ким, наблюдая за тем, как Тревис входит в двойные двери. Она сделала ему знак рукой, удивившись, что на инспекторе надет светоотражающий жилет.
Напряженное выражение его лица, пока он пробирался к ним между столиками, говорило о том, что Тревис приехал не за сахаром и не за информацией.
Шурша жилетом, он уселся рядом с Брайантом.
– Что будете пить? – поинтересовался сержант.
– Ничего, спасибо… Надо торопиться.
– Послушай, ты же обещал ланч, – напомнила Ким, стараясь хоть немного развеселить его.
– Я оставлю деньги – у меня встреча с комиссаром в два часа дня.
– Черт побери, Том, что происходит?
За все те годы, что она знала Тревиса – за те, когда он ей нравился, и за те, когда она его ненавидела, – Ким никогда не видела его в таком состоянии.
Во многих вещах Том Тревис был настоящим профессионалом – он отлично руководил командой, успешно раскрывал преступления, придерживался установленных правил, лизал задницу начальству, но абсолютно терялся в стрессовых ситуациях. Ким была заинтригована.
– Слушание в суде на этой неделе – я о вооруженном ограблении…
– И что с ним не так? – насторожилась Ким. Теперь дело касалось не только Тома Тревиса. Оно касалось Пенна, одного из ее подчиненных.
– Это полное дерьмо. Пенн тебе рассказывал…
– Не так уж много он рассказал, – честно призналась инспектор.
Тревис заколебался и глубоко вздохнул.
– Честно говоря, дело разваливается. Наша единственная свидетельница лоханулась, давая показания. Это была жена обвиняемого, и она не рассказала ничего заслуживающего внимания. Более того, у жюри создалось впечатление, что свои показания она изменила только для того, чтобы отомстить муженьку за все его измены.
– А она что, действительно изменила показания?
– Ну да. Отозвала свое алиби, – Тревис кивнул.
– Сначала сказала, что он был дома, а потом – что его не было? – уточнила Ким.
– Боже… – Брайант присвистнул. – И, давая показания, она намекнула, что сделала это из ревности?
– Не в лоб, конечно, но достаточно прозрачно.
– А это правда? Я имею в виду, что показания она поменяла именно из ревности?
– Надеюсь, что нет, иначе мы действительно по горло в дерьме.
– Но ведь это не единственная проблема?
– Конечно, нет. Свидетель защиты, сосед обвиняемого, который клялся, что в день убийства видел и слышал, как обвиняемый был дома, исчез вчера около полудня.
– Ну да, Пенн что-то говорил… – вспомнила Ким.
– А сегодня утром его нашли мертвым возле железнодорожных путей.
– Самоубийство?
– Не думаю, – Тревис покачал головой. – Если только он не умудрился связать сам себе руки садовой проволокой.
– Твою ж мать, Тревис… – Ким откинулась на спинку кресла. – Я нужна тебе, чтобы помочь побыстрее убраться из страны?
– Не совсем, – на губах инспектора мелькнула улыбка.
– Значит, нужны новые документы? – подал голос Брайант.
– Спасибо, ребята. До слез тронут уровнем вашего доверия.
Ким ждала, заранее предвидя: то, что скажет Тревис, ей не понравится.
– Суд приостановили, и нам придется начать все сначала. То есть заново проверить каждую запятую и не упустить ни одной мелочи. Мы должны быть уверены, что арестовали реального убийцу.
– А ты в этом действительно уверен? – поинтересовалась Ким.
– До вчерашнего дня был уверен, – честно признался Тревис.
– Ну и влип же ты, Том…
В прошлом у них были споры и недопонимания, но при всем при том Тревис был правильным полицейским и ни за что не закатал бы невиновного человека в тюрьму.
– Мне нужен Пенн. По крайней мере, на пару дней, пока мы во всем не разберемся.
– Черт бы тебя побрал, Тревис! У меня самой труп на руках.
– Знаю. Слышал. Мне очень жаль, но ты же можешь привлечь кого-нибудь еще… А в моем деле Пенн вел расследование с самого начала. И никто лучше него не знает всех нюансов. Клянусь, я ни за что тебя не попросил бы, если б положение не было отчаянным. Ты же знаешь, чем это может закончиться.
Конечно, она это знала, и именно об этом комиссар собирался предупредить Тревиса в два часа дня. Если дело не дойдет до суда, то станет неважно, кто из офицеров облажался: Тревис – руководитель группы, и с него спросят по полной. При этом оба они знали, что Том не может допустить этого из-за сложных семейных обстоятельств.
