– А где твои родители?
– Общаются с главной судьей конкурса на общие знания.
– Зачем? – Сержант сделал глоток кофе и увидел, как Серена и Джаред, вошедшие в помещение с разных концов, встретились возле прилавка кафе.
– Они подают апелляцию на то, что меня лишили очка якобы потому, что я дал неправильный ответ, что в конечном итоге привело к тому, что я проиграл.
– А ответ действительно был неправильный?
– И да и нет, – мальчик пожал плечами.
– Как такое может быть? – спросил Брайант, наблюдая за тем, как близнецы слева от него что-то оживленно обсуждают.
– Меня спросили, кто изобрел громкоговоритель. Они считают, что это сделали Эдвард В. Келлог и Честер В. Райс, но они ошибаются, – высокомерно заявило дитя.
– Как так?
– Иоганн Филипп Рейс установил громкоговоритель в своем телефоне в одна тысяча восемьсот шестьдесят первом году, то есть года за шестьдесят четыре до того, как Келлог и Райс изобрели громкоговоритель с катушечной диафрагмой в одна тысяча девятьсот двадцать пятом году.
– И родители от твоего имени теперь оспаривают у судей правильность ответа? – уточнил сержант. Он бы умер, если б его родители стали спорить с судьями по его поводу.
– Да, потому что они не правы, – решительно заявил пацан. – Они должны, по крайней мере, признать, что допустили ошибку в самом вопросе.
Наверное, Брайант расхохотался бы в голос, если б не заметил, как Серена положила руку на руку Джареда. Для нетренированного обывателя подобный жест означал бы, что она просто установила с братом физический контакт, но тренированный глаз заметил бы, что ее пальцы напряжены, а ногти впились в рукав.
– Ну, и что вы думаете по поводу того, что я только что вам рассказал? – спросил мальчик.
– Я думаю, что ты слишком серьезно воспринимаешь жизнь, а это может быть опасно, – ответил сержант, наблюдая, как Джаред наклонился ближе к сестре, сказал ей что-то на ухо, а потом вырвался из ее рук и исчез.
Его телефон зазвонил как раз в тот момент, когда на лице женщины появилось выражение растерянности.
Ребенок смотрел на него с раздражением. Брайанта так и подмывало показать ему язык прежде, чем ответить на звонок, но он сдержался. Он ведь действительно хотел просто отдохнуть.
– Привет, Стейс, – произнес сержант в трубку.
– Не могу дозвониться до босса, – пояснила констебль, – но мне кажется, тебе надо кое-что знать.
Увидев, как Ким вошла в холл, он направился в ее сторону.
– Это касается мальчика Робинсонов, – продолжила Стейси. – Того, что недавно умер.
– А что с ним не так? – спросил Брайант, увидев, что босс заметила его.
– Я просмотрела все отчеты в средствах массовой информации – подробностей не так много; но он не просто умер, Брайант. Этот двенадцатилетний мальчик совершил самоубийство.
Глава 89
Пенн подавил желание позвать своего дрожащего брата из боязни, что тот, испугавшись, может упасть в овраг.
До него донесся тихий скулеж, исходивший из-под старой фетровой шляпы, натянутой на голову мальчика.
Сержант с трудом сдерживался, чтобы не броситься к ребенку через сорок футов асфальтового покрытия трека, которые простирались до травяного газона на границе участка. Но он знал, что брат здесь не один.
– А-а-а, наконец-то ты допер, – сказал Дуг, выйдя из-за здания.
– Ага. Я шел по следам твоих хлебных крошек
[63], скотина. А теперь быстро убрал моего брата с края…
– С тобой же все в порядке, да, Джаспер? Я объяснил ему, что мы с ним немного поиграем и что ты тоже примешь участие в игре.
Пенн заметил, как Джаспер дернулся, услышав его голос, и попытался отвернуться от края оврага. Он смотрел брату в затылок. Одно его неверное движение, и Джаспер сделает шаг вперед и разобьется насмерть.
– Джаспер знает, что должен стоять абсолютно неподвижно, пока я не велю ему двигаться. – Дуг стоял приблизительно в десяти футах
[64] от Джаспера, и их разделяла только небольшая канава. В любой момент Дуг мог перепрыгнуть через нее и столкнуть Джаспера в овраг, а если тот попытается пойти на голос Пенна, то упадет в канаву.
– Стой спокойно, малыш, – крикнул Пенн. – Все будет в порядке. Я тебе обещаю. Просто стой и не двигайся.
– Х… хорошо, Оззи, – сказал Джаспер, и Пенн чуть не расплакался.
Его брат никогда не мог произнести имя Остин, поэтому назвал его Осси, что постепенно трансформировалось в Оззи.
– Нам с Дугом надо поболтать, а ты, пожалуйста, стой и не шевелись. Договорились?
Брат кивнул.
Пенн переключился на бывшего коллегу.
– Как ты мог, сволочь?
– А что такого я сделал? – спросил Дуг, засовывая в рот пластинку жевательной резинки.
– За деньги? Сколько они тебе заплатили?
– Я так тебя и не понял, приятель, – с издевкой ответил он.
– Ты, наверное, умирал от хохота, глядя, как всю эту неделю я пытаюсь поймать себя за хвост… Но теперь я все понял. Никак не мог сообразить, почему мистер Капур постоянно упоминал, что ему множество раз говорили о безопасности. Я знал только об одном таком случае, но ты возвращался к нему несколько раз, да? Чтобы выяснить, сделал ли он что-нибудь в этом направлении, а когда мистер Капур сказал, что ничего не сделано, то ты сообщил об этом банде Ридов и сказал, что путь свободен. Подтвердил, что камера – это муляж и что они могут делать свое дело. Сколько еще раз ты провернул такой фокус, а, Дуг? Как давно ты сообщаешь им, кого можно безнаказанно грабить?
– Я знал, что рано или поздно ты догадаешься. Но тебе никто не поверит. Потому что, если по правде, все это вилами по воде писано.
– Я заметил, что ты постоянно указывал на Линн как на человека, у которого все время появляются какие-то новые вещи. На ее машину, на то, как она за свой счет ставит выпивку… Ты постоянно пытался прикрыть самого себя, Дуг, но не надейся, что это сойдет тебе с рук.
– Думаю, что сойдет, но я тебя слушаю, – тот улыбнулся.
– Ты нашел Рики Дрейка и отправил его к Линн, чтобы она его опросила. Никакой связи с тобой, но с Ирен ты явно переборщил. Когда я послал тебя передопросить ее, ты велел ей держать язык за зубами. Она запаниковала, а когда убили их соседа, поняла, что здорово влипла. Пришла и рассказала всю правду. И это ведь ты подбросил испачканную кровью футболку в сарай Нориевых, а потом подсказал мне, где искать. Ты купил абсолютно новую футболку, а потом испачкал ее кровью с одежды или обуви настоящего убийцы.
