— Хватит притворяться, ты не спишь, — грубо произнес он и схватил меня за плечо, заставляя сесть.
Высоко задрав голову, я смотрела в его лицо. Никогда еще не видела его таким… потерянным, злым, разбитым. Словно передо мной и в самом деле стоял незнакомец.
— Идем в кабинет, Надя, — он отпустил меня, выпрямляясь. — Не хочу разбудить ребенка. Дина и так сильно скучала по тебе эти дни. Ни к чему ее втягивать в наши разборки.
— Давай, поговорим утром? Я неважно себя чувствую…
— Я не спрашиваю, хочешь ты или нет со мной разговаривать. Ты сейчас же встанешь с кровати и пойдешь в мой кабинет, — резко повторил он. — Тебе совсем на нее наплевать, скажи мне? У меня закрадываются мысли, что она не нужна тебе. Где твой материнский инстинкт? Сколько дней тебя не было? Совсем ничего не екало в груди эти дни?
— Я бы не ушла! Ты сам… — в носу защипало, а горло сдавило огненным кольцом.
— В кабинет! — рыкнул он.
Развернулся и вышел из комнаты.
Несколько минут я унимала сбившееся дыхание и сжимала пальцами пульсирующие виски. Мне хотелось как-то помочь Максиму, исправить ситуацию, но я совершенно не знала как. Возможно, я не о том думала, а он уже находился на свободе, но ничего не могла с собой поделать. Я вдруг поняла, что со Шведовым чувствовала себя в безопасности эти дни.
Встав с кровати и, слегка пошатываясь, я направилась в кабинет. Глеб сидел за столом и пил виски. Смотрел застывшим взглядом перед собой, и лишь когда я села в кресло напротив, перевел на меня пьяные и усталые глаза.
Он долго сканировал меня пронизывающим взглядом, а мне с каждой секундой становилось все больше не по себе. Хотелось сбежать от него обратно в спальню, но собрав остатки мужества в кулак, я вскинула подбородок:
— Я бы не ушла и не оставила дочь, но ты сам выгнал меня ночью из дома. И тебе прекрасно известно, как я люблю Дину… Ты задумал выставить меня ненормальной? Зачем тебе это?
— А разве ты нормальная, Надь? — спросил он ровным и спокойным голосом. — Мне пришлось пойти на ответные шаги, когда юрист Шведова от твоего имени передал бумаги о разводе в суд. Ты действительно полагаешь, что я вот так просто отдам ему свое, а тебе будет позволено начать новую жизнь, как ни в чем не бывало? И с кем? С этим мерзавцем, которого я презираю?
— А я ведь кое-что вспомнила за эти дни, Глеб…
В его глазах зажглось любопытство. Он сделал глоток из бокала и кивнул, чтобы я продолжала.
— Я не хотела выходить за тебя замуж… И в аварию попала, потому что поругалась накануне с отцом из-за этого… Вы обманули меня…
— Это была давно оговоренная формальность. Не неси чушь! В аварию ты попала, потому что еще плохо водила.
— Мы ведь не любим друг друга. Зачем тебе это все?
— С чего ты взяла, что я тебя не люблю? Думаешь, я бы возвращал жену обратно, ничего к ней испытывая? Ты даже не отдаешь себе отчета, как сильно я привязан к тебе и дочери…
— Так признался, что имеешь любовницу на стороне?
— Ее наличие — не основание рушить наш брак. Третий в паре — это своего рода привлечение внимания с твоей стороны. Но тебе ведь плевать, да? Лишь бы не трогал лишний раз и в спальню не приходил? Думаешь, легко терпеть твое безразличие?
Глеб поднялся с кресла и подошел ко мне. Положил руку мне на плечо и сильно сдавил его.
— У вас было что-нибудь со Шведовым? — внезапно спросил он. — Если я узнаю, что он хоть пальцем… Я убью его, Надя, клянусь. Он больше никогда не выйдет из тюрьмы.
— Глеб, ты пьян… Отпусти! — я вскочила на ноги и отошла от него. — Это не я больная, а ты! Я подпишу все, что ты хочешь, отдам свою долю, акции — все! Только дай мне уйти с Диной…
— Уйти? К нему? Не будет никакого развода! Ничего не будет, Надя, — угрожающе произнес он. — А тебя я и в самом деле планирую признать недееспособной. Пусть это будет формальность, но зато ты никуда от меня не уйдешь. Надя… — он вдруг схватил меня за руку и притянул к себе. Обнял и глубоко втянул запах моих волос. — Дурочка… Ну какая же ты дурочка… Я же все делаю во благо тебе и нашей семье. Скоро все закончится, а мы улетим. Далеко-далеко… Обиделась на меня, что выгнал из дома? А как ты хотела? Ты же мне ножом по сердцу водишь этой неприступностью. Это не с моей стороны любви нет, а с твоей ее никогда не было. Ведь так нельзя, девочка моя… Это так больно…
Он отстранился и заглянул мне в лицо, а затем потянулся к нему рукой, поглаживая слегка шершавыми и грубыми пальцами подбородок.
— Было с ним что-то или нет?
Пусть между мной и Глебом была поставлена точка, а документы на развод отправлены суд, но пока не было официального подтверждения о расторжении брака, я все еще оставалась его женой. И он точно не простит мне этой связи со Шведовым. Мне нужно было продержаться еще какое-то время и придумать выход из сложившейся ситуации.
— Отвечай! — рявкнул он.
— Не было! Но и с тобой больше ничего и никогда не будет! — он сильно сдавил мои щеки, испепеляя обезумевшим взглядом.
Я держалась из последних сил, чтобы не заплакать и не закричать от боли, которую он мне причинял.
— Бессердечная дрянь! — прошипел он, отпуская меня, и со всего размаха ударил кулаком по столу. Тот подпрыгнул, а стакан с виски, который стоял на краю, упал и разбился, окрашивая светлый паркет в темные оттенки.
Я думала, что отделалась малой кровью, как вдруг получила смачную оплеуху, и сильно пошатнулась. В ушах снова послышался звон. Наверное, все же за эти дни я пережила мощнейший стресс и сильную встряску. Несколько мгновений я стояла на ногах и держалась за щеку, которую жгло огнем, глядя в лицо Глеба и не веря, что он ударил меня, а потом во мне будто что-то выключили от резкой боли в висках и затылке, и я обмякла, проваливаясь в черную пустоту.
— Надя… — как сквозь туман я услышала голос Глеба. — Открой глаза, моя девочка. Зачем же меня так пугать? Я только обрадовался, что мы снова воссоединились… Ты же давала мне клятву, помнишь? Что будешь всегда со мной, чтобы ни случилось… — он как будто разговаривал сам с собой, потому что половины слов я даже не слышала, и никак не могла сфокусировать взгляд на его лице, чувствуя полную дезориентацию.
О каком воссоединении он говорил? Я провела ночь с другим мужчиной. Шведов… Боль с новой силой ворвалась в голову. Простонав, я схватилась за нее руками.
— Надя… — испуганно позвал меня Глеб. — Посмотри на меня, Надя! Что такое?
Вспышки, много вспышек замелькали перед глазами, но я не могла толком ничего разобрать, словно кружилась на карусели, которая сломалась. Меня резко затошнило и появилось чувство, что сейчас снова потеряю сознание.
Глеб поднял меня на руки и куда-то понес. Уложил на твердую поверхность и позвонил врачу.
— Если бы ты действительно любил меня, то никогда бы не ударил меня, не изменял мне, а самое главное обманом не вынудил согласиться на этот брак, — слабо проговорила я. — Я ведь была против… Против, понимаешь? А ты знал об этом. Как и то, что я любила другого человека… — шептала я, все еще не в силах открыть глаза.
