— Пройдемте, — мужчина в форме кивнул мне, чтобы я следовал с ним. — С вами хотят поговорить.
Офицер подвел меня к патрульной машине и открыл дверцу. Я увидел Парфенова, сидящего на заднем сиденье и усмехнулся. Легок на помине. А ведь я звонил ему несколько минут назад, почему он не ответил? Будь моя воля я бы с ним никогда больше не пересекался. Геннадий Альбертович ничего плохого мне не сделал, но от таких людей стоило держаться подальше. Загвоздка в том, что кроме него мне сейчас никто не мог оказать поддержку.
— Садись. Хватит светиться, — коротко сказал он. — Ты как? — повернул голову, когда я забрался в салон.
— Как видите, — кивнул в сторону пожарки и машины, от которой практически ничего не осталось.
— У меня хорошая новость для тебя, Максим, — начал он, но я перебил:
— Уверены? У меня водитель погиб два часа назад. Хороший парень был. Думаете, меня действительно обрадует ваша новость?
— Терять своих людей всегда тяжело, но это издержки профессии. Ладно. Буду краток. Вот, держи, — он протянул мне черный пакет.
— Что это?
— Документы. Самолет через три дня. Прокурор будет просить пять лет для Хабарова. Тебе этого времени должно хватить обжиться на новом месте и забыть об этой истории. Лавров теперь благодаря тебе у нас на крючке. Спасибо за проделанную работу.
— Так это сейчас была западня, устроенная вашими руками? Вы следили за мной?
— Присматривал, скажем так, — он скупо улыбнулся.
— А что будет с фондом и компанией?
— У Хабарова частичная конфискация. Государство обо всем позаботится. Из страны он еще долго выехать не сможет после всего, что на него повесили. В сводках твое имя прошло в списках погибших. Мой тебе совет: начни все с чистого листа, Максим. Всех виновных не накажешь, всегда найдется тот, кто окажется умнее.
— Что значит в списке погибших? — я нахмурился.
— То и значит. Документы открой. И все поймешь.
Я открыл пакет и достал паспорта. На меня, Надю и двух девочек. С новыми именами и данными. Не знаю, как она к этому отнесется, но я бы не отказался начать все заново. Пусть и под чужими именами. Оставалось лишь решить вопрос с Иваном. Хотя светиться теперь было нельзя. Придется попросить Динара об еще одной услуге.
— Ну бывай, Максим. Ты проделал большую работу. Пусть все сложится удачно. Здоровья дочкам. Мой человек отвезет тебя в отель. И чтобы духу твоего здесь не было через три дня. Не иначе сам знаешь, что с тобой будет.
Парфенов вышел на улицу, а я остался один. Долго смотрел ему вслед и никак не мог уложить случившееся в своей голове. Помощь пришла оттуда, откуда я совсем не ждал. И вопрос с Хабаровым решился сам собой. Пусть считает, что я погиб. Для всех так будет лучше.
В отель я вернулся ближе к вечеру. Катя с Диной сидели в гостиной и смотрели мультики.
— Папа! — Дина бросилась ко мне навстречу, увидев меня в дверях. — Ты жив! Катя, папа жив! — она взобралась на меня, словно обезьянка и крепко обняла, поцеловав в щеку. — Мама очень сильно плакала и переживала. И я тоже. Ты же больше не будешь нас так пугать?
— Со мной все хорошо, кнопка, — проговорил я сдавленным голосом и заглянул в ее раскрасневшееся личико. — Я жив и никогда вас не оставлю, — заверил ее.
Все же Надя заблуждалась на мой счет. Эмоций во мне было куда больше, чем разума. Грудную клетку ломило от чувств, которые я испытывал к ней и нашим детям.
— Спит? — спросил я у Кати, когда мысли немного пришли в порядок, а Дина отпустила меня.
— Да, уже несколько часов, — она кивнула, глядя на меня растерянными глазами. — Ну и напугал ты нас всех.
Я прошел в спальню и застыл в дверном проеме. Надя лежала на кровати, свернувшись калачиком, и спала. Сколько же всего ей пришлось пережить за эти дни. А сколько еще предстоит. Но теперь в ее жизни с детьми будут происходить только радостные и хорошие события.
Я приблизился к ней и присел на кровать. Погладил ее по голове и опустил глаза к животу, который она обнимала руками.
— Надя, — тихо позвал ее, но она не отозвалась и даже не пошевелилась. Лишь ресницы слабо подрагивали во сне.
Мне стало жаль будить ее. Я быстро принял душ и лег рядом. День был безумный и суматошный. Я провалился в сон тотчас же, а проснулся ощущая прикосновения к лицу и тихий сбивчивый голос.
— Максим… Живой… Господи… — я открыл глаза и посмотрел на Надю. Потянулся к тумбочке и включил свет.
Время на часах показывало два часа ночи. Почти сутки прошли, как я уехал от нее, а чувство такое, что несколько дней.
— Как же ты меня напугал. Я ведь по-настоящему подумала… — она расплакалась и прижалась к моей груди, утыкаясь в нее мокрым лицом. — Я так тебя люблю, Максим. Я же чуть не умерла в ту минуту, когда увидела твою машину и взрыв. Боже… — всхлипывала она.
— Тише, родная. Все хорошо. Я рядом, — я гладил Надю по голове, а самого пробирало до сердца от ее слез. Они рвали душу в клочья. — Все закончилось. Вы в безопасности, а ты теперь моя законная жена.
— Что? — она подняла заплаканное лицо и посмотрела на меня непонимающим взглядом.
— Да, вот такой ценой. Не плачь, — я вытер мокрые дорожки с ее щек и прижался губами ко рту.
— Расскажи, что случилось. Я ничего не понимаю…
— Как-нибудь обязательно расскажу, но все, что ты должна знать сейчас: я всегда буду рядом с тобой и детьми.
Надя крепко обняла меня, мы лежали несколько минут в полной тишине. Я гладил ее по спине и волосам, пока она снова не заснула.
Конечно, я не мог быть уверен, что все будет безоблачно в нашей жизни. Но в чем не сомневался так это в том, что безумно ее люблю.
Эпилог
Надя
— Какие потрясающие снимки! — мы уже час перебирали фотографии с нашей свадьбы с Максимом, небольшого торжества, которое устроили две недели назад в одном из ресторанов в центре Мюнхена.
— Этот нужно будет послать Валентине Петровне, — я отложила один снимок, где Дина и Лида держат Егора. — А этот — Наташе.
— Мама, а этот можно Сафине отправить?
— Да, конечно, — я отложила еще один снимок в сторону.
Мы продолжали поддерживать связь с Валентиной Петровной и Полиной. Временами я скучала по России, но теперь мой дом и семья были здесь, рядом с Максимом. У нас даже друзья появились по соседству, и иногда мы выезжали с ними на пикник по выходным.
— А эти три повесим в рамках на стену. Как раз в спальне скоро доделаем ремонт. Отлично будет смотреться.
— А папа сегодня поздно приедет? — спросила Дина.
— И я хочу к папе, — Лида подняла голову, услышав, что разговор зашел о Максиме.
