Это он ещё сестру не видел.
– Это то, о чём я думаю? – спрашивает Динар.
– Почти. Невеста Привалова. Я рассказывал тебе о нём.
Динар задумчиво кивает.
– Сестра у Зиминой в городе осталась. Та самая лапуля.
– Которую ты хотел к нам на свадьбу привезти? – уточняет Асадов.
– Ага. Но лапа по итогу оказалась своенравной и брыкучей козой. Динар, аппетит зверский, глаза слипаются от усталости. Хоть спички вставляй. Я ещё курить бросил. Если не поем, то сорвусь. Поехали куда-нибудь посидим, а?
– Не самое удачное время ты выбрал, чтобы бросить курить. Сорвёшься. Всё же у вас с Эриком много общего. Оба раздолбаи.
– Да пошёл ты.
Асадов смеётся, я беру папку в руки, и мы выходим из кабинета.
– Отбой на сегодня, Марина. Все расходимся по домам.
– Я Таня, – взволнованно лепечет секретарша и округляет глаза.
Чёрт, плохи дела. Обычно я запоминаю имена отличившихся сотрудников. Видимо, опять кадровику искать новенькую секретаршу.
По дороге домой заезжаем в ресторан. Асадов рассказывает о жизни в Мюнхене. Показывает новые фотки Тимура. Нравится мне их пацан с Наташей. На Динара сильно похож. Надеюсь, и характером в него пойдёт. Таких людей, как Асадов, днём с огнём не сыскать по этой грёбаной жизни. Максу и Наташе очень с ним повезло. Ну и мне немного перепало этой удачи.
– Что с Белецким? Давно не объявлялся? – спрашивает Динар, делая глоток кофе.
– После того как я твоих ребят к нему направил, он в больничке провалялся месяц, потом выписался и свинтил куда-то. Больше ничего о нём не слышал. Сижу как на пороховой бочке. Послал же бог родственничка. Кстати, где Степан сейчас, не знаешь? Мне водитель нужен.
– В Питере. У Кардашина работает. Могу набрать его завтра.
– Набери. Зарплатой не обижу.
– Из Питера тогда с ним вернёмся. Будешь с водителем.
Домой возвращаемся ближе к полуночи. Я отключаю телефон и заваливаюсь спать. Просыпаюсь утром и первым делом проверяю почту и звонки. Вроде ничего важного не случилось за несколько часов отдыха. Набираю Привалова. Пусть прикроет меня, пока отосплюсь.
– Ярослав, доброе утро. Папка у меня на столе по Федотову лежит. Проверь всё, а то я вчера на последнем издыхании был, мог что-то упустить. Мне завтра с ней к человеку ехать.
– Без проблем, – отзывается Привалов.
– Аня уже улетела?
– Да.
Я раздражаюсь из-за того, что снова вспоминаю о Софье. Зарекался же хоть как-то вмешиваться в её жизнь, но этот «личный вопрос» Зиминой не даёт покоя со вчерашнего вечера.
– К сестре?
Что радует, никто из них – ни Аня, ни Ярослав – и словом не заикается о ней, пока сам не спрошу. Это похвально. Подобное я ценю. Не люблю людей болтливых и сующих носы туда, куда их не просят.
– Да, к ней.
Завершаю разговор с Приваловым и набираю Молчанова – узнать, пригодилась ли ему чёрная папка. Понимаю, что Софья, скорее всего, наврала про воссоединение с мужем, даже догадываюсь, почему так сказала, и дико злюсь на неё за это, но всё равно переживаю, что муж по итогу оставит лапулю с голой задницей.
28 глава
– Щепка, хватит переживать. Не хочет с тобой Листова разговаривать, и фиг с ней. Отдашь ей потом часть денег, а сама начнёшь жизнь с чистого листа. Так-то ты тоже пострадавшая сторона. На твоём месте я бы пока не ходила на работу и держалась от её негатива подальше.
– Я и так сейчас никуда не хожу. Меня штормит. Взяла больничный и сплю целыми днями напролёт.
– Что Света говорит? Как малыш? – Аня осторожно гладит меня по голове, успокаивая.
– С ним всё хорошо. Капельницы мне прописала. После них я немного ожила, аппетит хотя бы появился и больше не хочется вырезать себе желудок, – слабо приподнимаю уголки губ.
– Ну вот и замечательно, а то совсем исхудала. Забей ты на работу и переживания Марины. Не маленькая девочка. Справится. О ребёнке лучше думай.
– Молчанов сказал, что у Влада хороший юрист...
– Ярослав, знаешь ли, тоже не с улицы людей приводит, – возмущённо перебивает сестра. – Соф… – Она задумчиво смотрит на меня. – А давай ты не пойдёшь на судебное заседание? Ну зачем тебе это нужно?
– Да, – соглашаюсь я. – Сама об этом думала. Не хочу видеть Влада. И лишние нервы мне сейчас ни к чему.
– Кстати, ты когда с Молчановым встречаешься?
– В понедельник.
– Вот и скажи ему об этом. Он твой законный представитель. И чтобы в таком разбитом состоянии, как в прошлый раз, больше не садилась за руль, поняла? Машину разобьёшь – хрен с ней, но если сама пострадаешь? У меня кроме вас с ним, – кивает Аня на мой живот, – других родственников нет.
– С ним? – улыбаюсь я.
– Ну или с ней. Я ребёнка имею в виду. И ещё, Соф… – Аня делает паузу. – Было очень неприятно от Сергея узнать о твоих переживаниях. Он сильно напугал меня, когда позвонил и сказал, что у тебя истерика.
– Сергей всё преувеличил. Я чуть-чуть поплакала, на эмоциях. А когда он приехал, то уже спокойно с ним разговаривала. В тот момент было очень обидно, что Влад так поступил со мной и Мариной. Тебе я собиралась позвонить, но чуть позднее. Спасибо, что приехала.
Аня удручённо качает головой и вздыхает.
– Сейчас покушать что-нибудь приготовлю. Суп будешь?
– Угу, – вяло отзываюсь я.
О том, что решила вернуться в родной город, сообщу сестре позднее. Не хочу, чтобы Аня отговаривала меня. После того как всё закончится с разделом имущества, оформлю документы и уеду. Не хочу скитаться по съёмным квартирам с маленьким ребёнком.
Выходные пролетают как по щелчку пальцев. Слушание назначено на среду. Мы договариваемся с Молчановым о встрече в кафе. У него как раз окно между судами. Я понимаю, что он не обязан заниматься моими делами с полной отдачей, поэтому стараюсь всегда подстраиваться под его график, меньше надоедать и не задавать глупых вопросов.
Аня высаживает меня у кафе, а сама едет в контору. Я очень благодарна сестре, что она прилетела. Даже не предполагала, что её поддержка окажется для меня так важна.
– Я привезла справки от врача. Не знаю, пригодятся или нет, но на всякий случай пусть будут. Однако, зная Влада, боюсь, он обязательно вывернет эту информацию не лучшим для меня образом. Не удивлюсь, если заявит в суде, что не отец ребёнка, а я нагуляла его с московским мажором.
С каждым днём всё отчётливее понимаю, что не хочу денег мужа. Мне нужна была доля в бизнесе, а теперь его нет. Если бы не Марина, то я бы уже отозвала иск о разделе имущества и плюнула Владу в лицо. Пусть подавится этими деньгами, если так трясётся над ними и жаждет разрушить мою жизнь. Нет, во мне говорит не задетая гордость, а отвращение к человеку.
