– Ты сказал, с каждым разом? И что же в предыдущем было от меня?
– Худые руки и ноги, – смеётся Паша, а я закатываю глаза.
– Уже не такие худые. Я немного прибавила в весе. И ребёнок тоже.
– Молодцы, лап. Ладно, мне пора. Через час важная встреча и самолёт домой. Скоро буду. Не скучай.
Если бы Паша не сказал о том, что летит в Австрию, я бы и не узнала об этом. Потому что вечером он уже дома, чуть позднее, чем обычно, и сильно уставший.
– Голова болит, – произносит тихо и, закинув в себя таблетки, ложится на кровать. – Иди ко мне, лап.
Стараюсь не накручивать себя и не волноваться за него, но это даётся с большим трудом, а мысли, что нам вскоре предстоит быть порознь, вспарывают внутренности.
Весь следующий день мы гуляем с Наташей и Тимуром в парке. Я отхожу в сторону, когда мне звонит Звягинцев, адвокат Паши. Андрей Валерьевич извиняется, что не может подъехать лично и просит прислать водителя, чтобы Степан забрал мои документы для выезда из страны. Неужели он всё так быстро решил? Мог бы и не торопиться. Но похоже, Звягинцеву даны другие установки.
Тимур просит купить ему мороженое, мы заходим ненадолго в кафе, а по дороге домой я прошу Степана заехать в офис к Измайлову. Наташа остаётся с сыном в машине, я выхожу на улицу и набираю Пашу. Он не отвечает, что происходит довольно часто. Но тут же присылает сообщение:
«Сейчас не могу говорить, на совещании. Если что-то серьёзное, то набери Асадова. Он поехал домой».
«Нет, ничего серьёзного. Работай», – пишу в ответ и толкаю дверь, набирая Андрея Валерьевича.
Звягинцев работает за ноутбуком, на столе кружка с кофе и телефон. Их с Пашей кабинеты находятся рядом. Я была пару раз в этом офисе, мне очень понравились интерьер и атмосфера. А ещё у Измайлова сплочённый коллектив. Это видно невооружённым взглядом.
– Софья Андреевна, спасибо, что заехали, но лучше бы водителя прислали. Сейчас не самое удачное время для визитов. С недавних пор к нам повышенное внимание. В любой момент ждём «гостей».
Я непонимающе смотрю на Звягинцева. Что он имеет в виду? О каких «гостях» идёт речь?
– Я провожу. – Он впихивает папку мне в руки и ведёт на выход.
Едва мы оказываемся в коридоре, как в здании появляется порядка десяти людей в чёрной форме, с масками на лицах и оружием в руках. Первое, что я испытываю, –растерянность, а следом панику и страх. Становится дурно, когда до меня доходит, каких именно «гостей» ждали в офисе Паши.
– Да что ж такое, – удручённо и немного нервно вздыхает Звягинцев, закрывая меня собой. – Софья, идите ко мне в кабинет.
Но я не успеваю сделать и шага, как слышу:
– Андрей Валерьевич, добрый вечер.
Из-за спины адвоката могу разглядеть лишь седовласую макушку незнакомца и резкую жестикуляцию рук.
– Все остаются на своих местах. Не первый раз ведь встречаемся, знаете, как себя вести. Или есть новенькие? Покажите, кого прячете, – просит он Звягинцева.
Тот делает шаг в сторону, и я встречаюсь с хищными чёрными глазами «гостя». Несколько секунд смотрю в незнакомое лицо, вспоминая, где видела его раньше. Догадка озаряет яркой вспышкой. Точно. В тот вечер, в ресторане, когда Паша сделал мне предложение. Седоволосый был в обществе миловидной блондинки. Мужчина задумчиво рассматривает меня в ответ, затем достаёт корочку из кармана брюк, раскрывает её и сует мне под нос.
– Габузов Альберт Павлович. Служба экономической безопасности ФСБ.
Я ничего не успеваю толком прочесть, кроме фамилии и должности, и он прячет удостоверение обратно.
– Работаем, – кивает своим людям. – И не забываем про камеры. Так, а тут у нас что? – Габузов бесцеремонно выхватывает бумаги из моих рук и листает, чуть не вырывая страницы из папки. – Выезд за границу на ПМЖ и покупка недвижимости в Мюнхене? Интересно. Очень интересно.
45 глава
Не представляю, как Паша работает, когда у него болит голова и мозги сдавливает от напряжения. Именно так я могу охарактеризовать свою боль, которая разламывает в эту минуту череп пополам. А Измайлов в подобные моменты ещё и умудряется делать вид, будто у него всё под контролем. Оказывается, это очень тяжело.
– Вы Зимина Софья Андреевна? – спрашивает у меня Габузов.
Понятия не имею, как вести себя при обыске, но выбираю тактику молчания. Возможно, она ошибочная, не знаю.
– Софья моя племянница, – подаёт голос Звягинцев и тем самым приходит мне на помощь. – Эти бумаги никак не относятся к вашему визиту.
– Разве я спрашивал у вас, Андрей Валерьевич? – Габузов переводит на адвоката хмурый взгляд. – Давайте каждый будет заниматься своей работой?
Следователь, пролистав папку до конца, впивается в меня задумчивыми глазами, осматривает с ног до головы и кивает на кабинет Измайлова.
– Пройдёмте, Софья Андреевна. Родственные связи – это хорошо, – произносит он тихо, чуть повернув голову в сторону Звягинцева. – Породнитесь скоро, да, Андрей Валерьевич?
– Возможно, – спокойно отвечает адвокат.
От шума в ушах я почти ничего не слышу. Мысли скачут вразнобой. Если следователь сказал, что они здесь не первый раз, то поводов для беспокойства нет? Но внутри всё дрожит от напряжения. И Паша… Он ведь не рассчитывает увидеть меня в стенах своего кабинета. Он такой вспыльчивый, как бы чего плохого не случилось. Габузов ведь этого и добивается, приглашая меня пройти в кабинет? Хочет посмотреть на Пашину реакцию? Чтобы потом, в случае чего, спровоцировать на конфликт и влепить ему статью за применение насилия или оскорбление представителя власти? Теперь понимаю, почему мы ушли в тот раз из ресторана – чтобы этот человек не увидел нас вместе и тем самым не имел на Пашу рычагов давления.
В кабинете Измайлова много людей. Они устраивают беспорядок: разбрасывают бумаги и лазят по шкафам. Паша сидит на краю стола в расслабленной позе и с усмешкой на губах наблюдает за творящимся беспределом.
– Здравствуй, Павел, – здоровается Габузов, когда мы переступаем порог кабинета. – Сотрудничать с нами не собираешься, как посмотрю? Я не один. С родственниками твоими будущими. У вас тут нечто вроде семейного подряда намечается? Жена в какой сфере будет воровать? Или она далека от твоих тёмных делишек? – насмешливым тоном спрашивает следователь, приближаясь к Измайлову.
Паша поворачивает голову, и на какие-то доли секунды наши взгляды встречаются. Он меняется в лице, челюсть сжимается, в глазах – холодная сталь. Но он тут же берёт себя в руки и отворачивается.
– Семейное гнёздышко вьёшь? – продолжает наседать Габузов и швыряет папку на стол.
Нахально улыбается и переводит взгляд на одного из своих людей в чёрном, едва заметно кивает ему. В считаные секунды Паша оказывается лежащим, его вжимают лицом в пол и обращаются так, словно он опасный рецидивист.
