— Если ты не в настроении и устал, то я здесь при чём? Фактически ты мне никто. А с Ильёй мы давно встречаемся. Пока меня всё устраивает.
— Что именно устраивает? — уточняет он, облокотившись о стену, всё с тем же уничижительным взглядом. — Что ты ходишь по клубам и тебя снимают парни, засовывая в рот таблетки, чтобы оттрахать в дешёвом отеле на окраине города или в квартире, снятой на сутки? Это такая твоя самостоятельность и его чувства к тебе? И где был Ракитин, когда тебя чуть не изнасиловали? Мне казалось, ты разумнее своих лет с учётом всего, что пережила в прошлом. Какие-то жизненные уроки лучшего всего извлекать на примере чужих ошибок, а не на собственном опыте. Но у тебя, похоже, другое мнение на этот счёт, раз ты по своей инициативе лезешь в гущу дерьма?
— Меня обижают твои слова и тон, которым ты всё это говоришь, — вздёргиваю я подбородок, выдерживая взгляд чёрных глаз. — Ты хочешь прогнуть меня под себя, чтобы я испытывала чувство вины и сидела тихо, как мышка? Но я знаю цену себе и всему, что было в моей жизни. От ошибок никто не застрахован. И тебе прекрасно известно, что я редко хожу по клубам, прилежно учусь и работаю, чтобы не просить у тебя денег сверх лимита. И да, мне девятнадцать, а не сорок. В этом возрасте хочется веселиться, иногда совершать глупости. Что, собственно, я и буду делать, и ты мне не будешь в этом мешать. Нет моей вины в том, что у мальчиков от дури срывает тормоза и они не могут вовремя остановиться. Да что там у мальчиков? У взрослых мужчин, оказывается, тоже бывают такие моменты, да? — ехидничаю я. — Начни с себя, Динар, а наставления оставь для своих любовниц, которые будут заглядывать тебе в рот. Я рада, что Камыцкая отбрила тебя в тот раз и я осталась в детском доме, иначе рядом с тобой превратилась бы в затюканную принцесску. А так хотя бы могу за себя постоять!
Глаза Динара темнеют, на губах появляется волчий оскал. Он вдруг делает ко мне шаг, резко сжимает моё запястье и толкает на себя. Я вжимаюсь в его грудь, ноги тут же слабеют, а внутри вспыхивает странное чувство, которое отдаётся спазмом внизу живота.
— Знаешь, в чём разница между мной и твоими понторезами? В нужный момент я включаю мозги и могу остановиться, отключить эмоции, когда того требует ситуация. Не будь ты сестрой Макса, я трахнул бы тебя тем утром, оставив потом денег на такси, а сам уехал бы на работу как ни в чём не бывало. Отдал бы распоряжение охране, чтобы проследили, что моя гостья покинула дом к моему возвращению. Ты же обыкновенная смазливая девчонка, никому на хер не нужен твой богатый внутренний мир и все твои чувства вместе с переживаниями. Именно так с тобой поступил Лазарев. И Ракитин от него далеко не ушёл, когда забил на тебя, а я дрессированным псом кружил возле твоей кровати три ночи подряд. Кстати, тебе не противно было идти к своему мальчику на встречу и позволять себя трогать после того поцелуя? — Он выжидающе смотрит на меня и насмешливо приподнимает бровь. — Ну же, Наташа? Противно или нет?
Я едва сдерживаюсь, чтобы не залепить ему пощёчину. Меня трясёт, и я не могу понять почему: из-за его слов или из-за того, что он прижимает меня к себе так тесно, что невозможно сделать вдох.
— Отпусти, — чуть ли не выкрикиваю я.
Все два часа, которые я находилась рядом с Ильёй в его машине, я думала о Динаре и том, что я предательница, а сейчас он, словно в насмешку, снимает нам один номер на двоих. И пусть спальни раздельные, но мне от этого не легче.
— Я не хочу с тобой жить. Сейчас же сними мне другой номер. — Выдёргиваю руку из его захвата, беру сумку и направляюсь к двери.
— Блядь, Наташа, успокойся, — уже спокойнее говорит Динар, видимо, понимая, что перегнул палку. — Ты не пропускаешь приём таблеток? Сегодня ты явно на взводе, а в самолёте тебе снова снились кошмары.
— Это не я на взводе, а ты решил уничтожить меня своими словами и наставлениями. Хотя что ты вообще обо мне знаешь? А может быть, это моё обычное состояние? Вдруг я истеричка? Ты ведь хотел надо мной опеки несколько лет назад? Так вот, получай её! В курсе же, что подростки бывают очень сложными и взбалмошными? Любят совершать глупости и почти не думают головой? Считай, что ты и в самом деле сейчас трахнул меня. Только словами. И в нужный момент ты не включаешь мозги, ясно?
Динар снова берёт меня за руку и держит, не давая двинуться с места.
— Успокойся, я сказал — жёстко произносит он, сильнее сжимая моё запястье, на котором теперь останется отметина. — Ты сейчас пиздец как взбесила меня и заставила сказать тебе много лишнего. Поэтому молча развернулась и пошла к себе в спальню. — Он кивает в сторону двери, которая находится слева, и отпускает меня.
Он зол. Очень зол. Я вижу это по его лицу и глазам. А ещё от него исходит такое сильное напряжение, что мне ничего не остаётся, как уступить и сделать так, как он сказал, чтобы не доводить до греха. Хотя я бы с радостью осталась и сказала ему ещё много всего, что я думаю о нём и его «опеке».
11 глава
Наташа
Я сжимаю ручки сумки с такой силой, что пальцы сводит от прилагаемых усилий. Пытаюсь заглушить протест внутри себя, отвлечься, лишь бы не думать о том, что хочу остаться в гостиной, потому что теперь на взводе не только я, но и Динар. Чувствую на своей спине его испепеляющий взгляд. Пока мы не наговорили друг другу что-нибудь ещё, я скрываюсь от него за дверью и опускаю сумку на пол.
Асадов не прав насчёт Ильи. Он не принимает никаких запрещённых веществ, сам поступил в институт. Хорошо учится и много работает. Да, живёт на деньги отца, но разве это преступление? С какой стати я должна была выслушивать эти нападки и грубость? Я не одна из любовниц Динара, которая боится, что он бросит её за неосмотрительно сказанное слово.
И если после нашего разговора он пустит дело с Лазаревым на самотёк, то так тому и быть. Я не просила его мне помогать. Лучше бы сразу оставил меня в покое, и все бы только выиграли. «Да, действительно», — хмыкаю я. Лазарев бы меня изнасиловал в той подсобке и всё бы определённо выиграли. Особенно Макс. Узнав об этом, на свободе он надолго точно не задержался бы.
Пелена злости моментально рассеивается после этой мысли. Я присаживаюсь на кровать и смотрю невидящим взглядом перед собой, думая о словах Динара и чувствуя, как горит кожа на запястье. Немного иначе я представляла себе эту поездку, и даже мысли о шопинге и прогулках по Вене больше не вызывают и сотой доли восторга. Хочется выйти в гостиную и извиниться перед Динаром, но я понимаю, что это ни ему, ни мне не нужно. На меня снова накатывает усталость, а следом апатия. Эти перепады настроения сильно выматывают в последнее время. Может быть, это из-за таблеток? Достаю из сумки белую упаковку с дурацким и длинным названием, которое никак не могу запомнить, и швыряю её в мусорку. Затем забираюсь на неразобранную кровать прямо в одежде, сворачиваюсь клубочком посередине и закрываю глаза. Уже в полудрёме слышу, как приоткрывается дверь в комнату. Или мне это снится? Сил пошевелиться нет, и я всё глубже погружаюсь в беспокойный сон.
На следующий день просыпаюсь от звука сообщения, пришедшего на телефон.
