– Я действительно с ним спала.
Всё дрожит внутри. Отец бледнеет и хватается рукой за стол.
– Я в куче долгов, Регина, – произносит он надломленным голосом. – У нас серьезные проблемы. Ты не можешь даже представить их масштабы. Ибрагимов был нашим единственным шансом, – грозно продолжает отец. – Сегодня же дадим опровержение в прессу, собирайся к врачу.
– Что? – Я шокирована. – Зачем?
– Исправлять ошибки, которые ты натворила! Свадьба состоится, хочешь ты того или нет.
– К врачу зачем? – сиплю я.
Всё мое существо восстает, когда начинаю понимать, к чему он клонит. Я надеялась, что до подобного не дойдет.
– Хочу убедиться в правдивости твоих слов. И если ты мне не солгала, то будем восстанавливать потерянную честь. Я из-под земли достану этого мерзавца и сотру в порошок. Собирайся.
– Нет! Я никуда не поеду. Ты не можешь...
Меня скручивает от боли в животе с такой силой, что я сгибаюсь пополам. Папа знает об этой особенности моего организма. Дает время немного прийти в себя и, когда выпрямляюсь, произносит ледяным голосом:
– Сегодня останешься дома и отлежишься, а завтра утром поедем в клинику. Проведешь там несколько дней. Иману я скажу, что у тебя случился стресс на фоне всей этой шумихи и ты сильно переживаешь. А потом ты вернешься к обычной жизни как ни в чём ни бывало. И чтобы нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах я не слышал о том, что это правда. Ты меня поняла?
– Папа, ты совершаешь ошибку.
Из глаз начинают катиться слёзы.
– Это ты ее совершила! Все участники беспредела, абсолютно все, будут наказаны. С твоим отцом, Жанна, я сегодня же переговорю. С этого дня ты в нашем доме персона нон грата, – обращается он к помертвевшей подруге.
Папа выходит из комнаты, пошатываясь, а я всё же сдаюсь и на слабых ногах иду в туалет. После того как прочищаю желудок, становится чуть легче, в голове проясняется.
– Это было действительно страшно, – удрученно произносит Жанна и подходит к столу, перебирая газеты и журналы.
– Извини. Я предупреждала.
– Да ладно. Но, похоже, всё безрезультатно. Сейчас тебе восстановят девственность, потом дадут опровержение в СМИ, а через месяц, или когда там, у вас свадьба с Ибрагимовым, ты станешь подневольной пташкой.
Едва сдерживаюсь, чтобы не завыть от отчаяния.
– Знаешь, видимо, у твоего отца действительно серьезные проблемы. Ну должна же быть причина подобной настойчивости? Что он так вцепился в этот брак?
– И что мне теперь из-за его проблем жизнь себе гробить?
Жанна забирается на подоконник и печально смотрит в окно.
– А если он и правда этого Эрика найдет и голову ему открутит?
Сейчас мне почему-то не до мыслей о везунчике. К тому же он вон какой живучий. За себя больше переживаю. Предстоящая свадьба вводит в такое отчаяние, что хоть из окна прыгай. Ведь придется спать с мужчиной, к которому отношусь, как к отцу. Если с Иманом хоть отчасти окажется так же приятно, как с Эриком, это обнадеживает, но я знаю, что подобного не будет. Уважительно относиться к человеку и желать с ним близости – это не одно и то же.
– Ты спать, что ли, собираешься? – удивляется Жанна, когда я стаскиваю покрывало с кровати и ложусь, сворачиваясь клубочком.
– Меня вырубит сейчас. Перенервничала. Совсем мозги не соображают в такие моменты.
Надо успокоиться, привести мысли в порядок и подумать, что делать дальше.
– Рин, – доносится глухой голос подруги, – ты правда завтра в клинику поедешь?
– Правда. Лучше и впрямь побыть несколько дней вдали от отца, пока он не успокоится. Жанна, ты только не прогибайся и ничего отцу не рассказывай, хорошо? Он попытается на тебя давить, а ты гни свою линию, говори, что ушла из клуба раньше меня.
– Переживаешь за Эрика?
– Не знаю, – сдавленно выдыхаю я.
Но слова отца, что абсолютно все участники моей выходки будут наказаны, выжигают внутренности и сеют панику в мыслях. Особенно учитывая, что везунчик ни сном ни духом, откуда у провинциалки такой влиятельный отец. Одно дело на экстремальном склоне сорваться, а другое – за секс по голове получить. Который даже не хотел продолжать, но кое-кто был отважен и настойчив.
– Запиши в заметки попросить у Гудвина ещё чуть-чуть смелости и пришли мне в сообщении.
– Что? – непонимающе спрашивает Жанна.
Да, не поможет. Гудвин – волшебник, а я давно не маленькая девочка, чтобы верить в сказки.
– Что ты снова задумала?
– Пока ничего. Но обязательно что-нибудь придумаю.
9 глава
Мир будто замер и стоит на паузе. Если бы я курила, то одной пачкой сегодня бы явно не ограничилась. Пытаюсь думать обо всём подряд, загружаю мозги цифрами, книгами, историческими справочниками, но тщетно. Мыслями всё время возвращаюсь к отцу и нашему последнему разговору. Внутри полное непонимание, во что он превращает мою жизнь. Может, опыты какие-то ставит? Проверяет закалку? Так хочется в это мгновение к Але. Слушать ее тихий спокойный голос и самой наполняться умиротворением, которого внутри ни на грош. Всё же ничто и никто не заменит человеческого общения и душевной теплоты. То, что сейчас представляется концом света, рядом с этой старушкой воспринимается иначе. Или рядом с Семёном Ильичом, который мыслит не так критически, как я со своим юношеским максимализмом. Погорячилась я насчет Имана. Вон меня как к старикам тянет. Возможно, и к нему какие-то чувства проснутся? Но я и без штампа в паспорте смогу за ним ухаживать и уделять внимание. Только, естественно, не интимного характера.
– Ты раздражаешь, – говорю Пете, который появляется в палате и ставит на тумбочку шикарный букет красных роз.
– Чем раздражаю? – Он непонимающе хмурит брови, натыкаясь на мой осуждающий взгляд.
– Этим, – тычу пальцем в цветы. – Четвертый день в клинике, и каждый раз новые приносишь. Прекращай. Медсестрам отдавай, но сюда больше не носи эти веники.
– Иман переживает. Хотел вчера заехать. Но отец сказал, что пока не стоит этого делать.
– Боится, что скажу лишнего? Гинеколога мне на вертолете-невидимке будете доставлять? – не удерживаюсь я от истерического смеха.
– Завтра отвезу тебя на Тверскую. Под чужой фамилией всё сделаешь, и чтобы впредь никакой шумихи. Я не ожидал, что ты так поступишь. Ты сильно меня подставила. Сергеич грозился уволить, орал так, что я едва не оглох. Если бы не больной сын, сам бы уже ушел. Регина, ты же не способна на подобные вещи. Какой бес в тебя вселился?
– Оказалось, что способна, – хмыкаю я, чувствуя, как неприятно царапают эти слова за живое. – Мне жаль, Петь. Я не хотела, чтобы отец срывался на тебе. Кстати… – Мешкаю ровно секунду, а потом, набрав в легкие воздуха, продолжаю: – Что-нибудь выяснили про того парня?
