Закрываю вкладки о Багдасарове и пытаюсь немного поработать, игнорируя уведомления на почте о сообщениях от отца. Блокирую все чувства на его счет. Я за много тысяч километров. И пусть он по следу хоть военную авиацию отправит – не вернусь домой. В свете последних событий его затея с браком кажется параноидальным бредом, потому что от мысли заняться сексом с везунчиком внизу живота зарождается жар, а когда представляю на себе руки Ибрагимова, внутренности скручивает от отвращения.
Спустя пару часов меня наконец вырубает. Просыпаюсь, когда комнату заливает солнечный свет. На тумбочке лежит записка: «Позвони, как встанешь». И номер телефона. Почерк у везунчика неразборчивый. С сильным наклоном влево. Почти как у меня, только мой красивее. Тру сонные глаза и иду в душ, а потом подхожу к телефону, который стоит на тумбочке, и набираю везунчика. Он отвечает не сразу. На восьмом гудке.
– Привет. Буду краток. Мишу я насчет тебя предупредил. Он уже ждет внизу. С десяти утра.
Я смотрю на часы, отмечая, что на сборы совсем мало времени – не люблю заставлять людей ждать.
– Вернусь не раньше семи, – продолжает Эрик быстро и четко. – Этого времени тебе хватит, чтобы навестить родственницу?
Нет, мне не послышалось. Это был вопрос. Надо же. Даже не знаю, как реагировать. Эрик заботится о моем комфорте и хорошем настроении. Поблагодарить, наверное, нужно?
– Спасибо большое. Да, мне хватит этого времени.
Ненадолго повисает молчание. Я слышу спокойное и ровное дыхание Багдасарова в трубке.
– Карточку оставил на комоде у входа.
Заметил, что я ушла в глубокое подполье, или?..
– Это намек, чтобы сходила в отдел женского белья?
– Умница. У меня кругом уши. Только, пожалуйста, если поедешь в торговый центр, Мишу с собой не бери, – просит Эрик.
– У него не было девственниц? Думаешь, если скажу, что девочка, то ему сорвет тормоза?
– Твое счастье, что я сейчас действительно занят. До вечера, – скупо прощается Эрик и завершает разговор.
Смотрю на листок с номером. Мог бы не утруждаться: с памятью у меня проблем нет. Но записку не выкидываю, а, сложив вчетверо, убираю в сумку. Делаю ещё звонок. К счастью, Альбина отвечает сразу. Предупреждаю тетю, что буду у нее через пару часов, и бегу собираться.
Спустя десять минут, прихватив сумку и карточку Эрика, я спускаюсь на первый этаж и выхожу из здания. Погода солнечная, но ветер холодный. Запахиваю полы пальто и подхожу к внедорожнику. Миша курит на улице. Заметив меня, выкидывает окурок и открывает заднюю дверь.
– Привет, – здоровается он. – Чего такая взлохмаченная?
Блин! Приглаживаю ладонью пушистые волосы, которые не мешало бы собрать в хвост. Ненавижу спешку! И резинку в номере забыла.
– Привет. Проспала, – смущенно улыбаюсь я. – Давно ждешь?
– Не очень.
– Надеюсь, я не отвлекаю тебя от дел? – интересуюсь, когда Миша садится за руль.
– Не особо. Выходной на сегодня взял. С удовольствием в Кравцовку смотаюсь. Сто лет там не был. Пока у тетки будешь, к водопадам съезжу.
– А можно с тобой? На чуть-чуть. Пожалуйста, – прошу я.
Хотела попросить Мишу на обратной дороге хотя бы мимо проехать, но раз сам завел о них разговор...
– Тоже нравятся местные виды? – удивляется он.
– Очень! – горячо отзываюсь я и киваю как болванчик.
Михаил бросает на меня насмешливый взгляд в зеркале заднего вида.
– Хорошо. Заедем.
– А ты чем занимаешься? – спрашиваю я. – Ну, в плане работы.
– Всем понемногу. Сегодня вот таксистом подрабатываю, – отвечает он спокойно, без попытки набить себе цену.
Эрик просил не контактировать с Мишей, но мне очень скучно. В дороге мы будем почти полтора часа. А потом ещё обратно ехать. Нужно же чем-то себя занять. К счастью, Миша и сам охотно идет на диалог:
– Так ты, получается, родом из наших мест?
– Бабушка родом. Мама переехала в Москву, когда ей было восемнадцать. Поступила в институт. Отучилась. Замуж вышла. Потом я появилась.
Мише кто-то звонит, и он отвлекается на разговор по сотовому. Когда убирает телефон в карман ветровки, меня так и подмывает спросить про Эрика, но я гашу свое любопытство. Всё, что везунчик посчитает необходимым сказать о себе, узнаю от него, а не от третьих лиц.
– Багдасаров мне вчера не ответил. Отшутился. Но я немного переживаю. Ты точно совершеннолетняя?
Нужно было макияж, что ли, нанести, но не успела. Даня часто говорит, что я на ребенка похожа без косметики. Неужели и впрямь так молодо выгляжу?
– Вообще-то Эрик запретил мне с тобой разговаривать, – на всякий случай предупреждаю я.
– Даже так, – смеется Миша. – А с возрастом что? Секрет?
– Всё хорошо у меня с ним. Перевалил за двузначное число. Не переживай.
Миша снова усмехается.
– Мало конкретики. Ну да ладно. Не мое дело. У тетки долго планируешь быть?
– Часа два. Не меньше. Ты можешь со мной пойти. Альбина вкусно готовит. К нашему приезду испечет свои фирменные пирожки с разными начинками. Телевизор посмотришь, чай попьешь. На втором этаже красивая мансарда с видом на лес. Не водопады, но тоже ничего.
– Нет. Я пас. В машине подожду, раз у Эрика требование ограничить наше общение. Но пирожки прихвати. Это я люблю.
Внедорожник останавливается у частного дома, в котором я раньше проводила все летние каникулы. Иногда и Даню со мной отправляли. В соседнем доме жила моя подруга Лида. Интересно, она переехала в город, как мечтала, или всё еще здесь? Сто лет ее не видела.
– Это номер тети. Если что, на него звони. – Убрав ручку и блокнот в сумку, протягиваю Мише листок с написанными цифрами.
– А своего нет? Или Эрик не разрешил обмениваться контактами?
– Не разрешил. Он забрал мой телефон в самолете и сказал, что до конца поездки не отдаст. Силой вывез из Москвы. На самом деле мне шестнадцать, только никому не рассказывай, хорошо? – говорю я, а потом как ни в чём не бывало пожимаю плечами и выхожу из машины.
– Охренеть, ему только статьи за педофилию не хватало, – доносится тихое возмущение Михаила, и я довольно улыбаюсь.
Сомневаюсь, что он бросится звонить Эрику сию же секунду, но переговоры не вечные, и везунчику придется ответить на несколько странных вопросов приятеля. С другой стороны, меня же для развлечений с собой взяли? Вот и веселю всех, как умею.
– Ну наконец-то! – Альбина вытирает руки о фартук и выходит навстречу, когда я захожу в дом. – Выросла-то как, Лёвка! Два года тебя не видела!
Мы обнимаемся, и я смотрю на знакомые черты лица. Внешне Альбина очень похожа на маму. В груди больно колет от нахлынувших воспоминаний, но я так рада этой встрече.
