– Знаю. Будем через пару минут.
Я вскакиваю с кровати и открываю дверь, выглядываю в коридор. Доносятся тихие голоса, наконец вижу Леднёва и Багдасарова. Эрик пьян. Сильно. Миша сгружает его на кровать в спальне, снимает с него ботинки, накрывает пледом. Уходит в ванную, наливает в стакан воды и ставит на тумбочку, пока я в полном недоумении наблюдаю за везунчиком. Вздрагиваю, когда Миша случайно задевает меня локтем.
– До утра проспится, и все будет хорошо.
– Он... сколько выпил? И... часто с ним такое бывает? – шепчу, не в силах отойти от шока, что вижу Эрика в подобном состоянии.
– Бывает, – пожимает плечами Леднёв.
Вот и ящик Пандоры. Вскрывать или нет? Везунчик так набрался из-за бывшей? А ведь Миша давал мне сегодня массу возможностей узнать что-нибудь о Багдасарове… Зря я не воспользовалась.
– Пойдем по кофе вдарим, а? – предлагает Миша, заметив мой ступор. – Заодно кое с кем познакомлю.
– Нет, не уверена, что это хорошее предложение.
Я перевожу взгляд на Эрика, который уже в глубокой отключке.
– Да ладно, идем. Ничего с ним не будет, не переживай.
Не знаю, что и думать...
– Хорошо. Идем. Только ненадолго.
На автомате накидываю на себя толстовку, беру телефон и иду за Мишей. Пусть Эрик проспится, а утром ему придется ответить на пару моих вопросов. Ну или хотя бы на один, потому что я не готова встречаться с человеком, у которого есть алкогольная зависимость или предрасположенность к ней. Как бы приятно везунчик ни умел делать в постели, но у меня тоже есть принципы и границы, через которые я не переступлю.
31 глава
– Это Рина, – представляет меня Леднёв брату Эрика.
Янис сидит в расслабленной позе, вытянув ноги. Смотрит исподлобья. На лице застыло нечитаемое выражение. Чем-то они похожи с Эриком, но в то же время абсолютно разные. И нет, дело не во внешности. Скорее в энергетике. Везунчик с первых минут располагает к себе и общению, а этот мужчина – полная его противоположность. Ни за что бы не подошла к нему первой.
– Ян, – холодно представляется Багдасаров-младший, приподнимая уголки губ и не отводя от меня слегка прищуренных глаз.
Леднёв говорит, что отойдет заказать кофе, и мы остаемся с Янисом одни. Я замечаю бутылку виски на столе. Неужели Эрик так набрался из-за визита бывшей? Пока не знаю, как к этому отношусь, никак не могу выкинуть из головы их разговор и последующее поведение везунчика. А что, если Эрик и впрямь выпивает? И чуть какие проблемы появляются на горизонте, он за стакан хватается? Как дядя Дима. Может, и те три дня Эрик не на работе пропадал, а бухал?
Задумчиво прикусываю губу, пока черные глаза напротив цепко обводят мое лицо второй раз. Взгляд у Багдасарова-младшего пугающий, без намека на теплую карамель. Янис берет со стола бокал с виски. Делает глоток и ставит бокал обратно. Встряхивает головой, словно у него перед глазами надоедливые мошки летают. Или, возможно, дошел до кондиции, как брат, и его тоже пора тащить в номер, чтобы проспался?
– Учишься или работаешь? – спрашивает он вполне четко и внятно.
– И то и другое.
Выглядит молодо, но глаза... как у умудренного опытом старика. У Семёна Ильича бывает порой такой взгляд, но вряд ли Янис так безмерно устал от жизни в свои двадцать пять. Или двадцать семь?
– У нас с Эриком шесть лет разницы, – вдруг говорит Ян, продолжая внимательно наблюдать за моим лицом.
Похоже, я и впрямь громко думаю, как любит иногда выражаться Эрик. Надо бы потише. Осматриваюсь по сторонам. Некомфортно находиться один на один с этим человеком, который не сводит с меня гипнотизирующего взгляда.
– Миша говорил, ты второй раз прилетаешь и бедовая? – Ян снова делает глоток виски, и я замечаю на его запястье силиконовый браслет. Идентификационный.
Мы такие на стариков надеваем, когда они покидают стены приюта. На всякий случай.
– Я слышала, ты тоже со странностями, – отвечаю в той же манере, в какой мне задали вопрос, сражаясь с подступающим к лицу румянцем и непонятно откуда взявшимся волнением.
Мне не нравится оценивающий, настойчивый взгляд напротив, будто Ян пытается вскрыть мою черепную коробку. Как и то, что в черных глазах загорается интерес.
– Со странностями? Ну... если это можно так назвать. – Ян касается горла, поправляет воротник рубашки, расстегивает одну пуговицу, словно ему не хватает воздуха. – У меня эпилептические припадки. После несчастья с братом любой стресс, и всё... – Брат Эрика шумно сглатывает и снова тянется к бокалу. Делает еще глоток виски и начинает заметно нервничать.
Я только сейчас обращаю внимание, что у Яниса неестественно бледный оттенок кожи. Или так падает свет, не пойму... Задерживаю взгляд на его идентификационном браслете.
– Эпилепсия? И ты пьешь алкоголь? – спрашиваю, подавляя желание забрать у Яна бокал. – Он ведь провоцирует эти состояния...
– Знаю. Но мне недолго осталось, поэтому не хочу лишать себя последней радости.
Ян выглядит серьезным, говоря эти слова, а меня накрывает шоком. Кручу головой в поисках Миши. Куда же он запропастился? Леднёв стоит у бара и не торопится возвращаться. С девушкой, что ли, заигрывает? Я возвращаю внимание к Янису и вижу, как бокал падает из его рук, а он сам следом съезжает со стула на пол, теряя сознание. Его мышцы за мгновение приходят в тонус, спина выгибается дугой, и тело начинает сильно трясти. На автомате я вскакиваю на ноги и оказываюсь рядом, стягиваю с себя толстовку и подкладываю под его голову, пытаясь повернуть ее на бок. Действую на инстинктах, смутно припоминая, что делать в подобной ситуации. А что, если Ян не придет в себя после приступа? Боже, ну и семейка… Куда я вляпалась? Пытаюсь достать свободной рукой телефон из кармана джинсов, чтобы вызвать скорую, но Михаил пугает резким окриком, и я роняю сотовый на пол.
– Что происходит? – строго спрашивает Леднёв, смотря на нас недоумевающими глазами.
Я близка к тому, что меня начнет трясти так же, как и Яниса, лежащего на полу и пускающего слюни на мою толстовку. Но только от стресса.
– Мы просто разговаривали… Ему плохо стало. Я не знаю! – пытаюсь говорить быстро, но запинаюсь от волнения.
Миша ставит кофе на стол и подходит ближе. Выглядит при этом спокойным и невозмутимым и, вместо того чтобы как-то мне помочь, вдруг дает Янису смачный пинок ботинком под рёбра.
– Прекрати немедленно, полудурок! Один набрался в сопли, второй приступ эпилепсии изображает... Ты ещё помочись под себя для реалистичности.
Я уже вообще ничего не понимаю. Особенно после того, как Ян, словно по щелчку пальцев, становится прежним. Садится на полу, вытирает рот от слюней тыльной стороной ладони и при этом довольно улыбается, потирая ушибленный бок. Когда он с таким выражением лица смотрит – копия Эрика.
