Намекает, что пересчитает везунчику рёбра в случае чего?
– Эрик не перейдет рамки, – хмыкаю я, отворачиваясь к окну.
Надеюсь, как и ваш работодатель. Но об этом вслух не говорю.
Алан останавливает машину у ресторана недалеко от «Москва-сити». Я приглаживаю волосы пятерней, поправляю плащ. Одета я не для выхода в свет и не думала, что пригласят на обед в такое шикарное место. Но, если честно, мне нет дела до того, какое впечатление я произвожу на Ибрагимова. Этот человек и его чувства мне безразличны.
Иман сидит за столом и с кем-то разговаривает по телефону. Кивком головы показывает, чтобы садилась в кресло напротив, и в течение двух минут завершает беседу, все это время сосредоточенно разглядывая мое лицо.
– Как отдохнула, Регина? – спрашивает он, делая глоток кофе.
– Хорошо, спасибо. Алан теперь со мной круглосуточно?
– Да. Будет с тобой какое-то время. Я переживаю за твою безопасность. – Иман что-то делает в телефоне, а потом протягивает его мне.
Пробегаюсь глазами по строчкам в браузере и киваю, возвращая ему сотовый.
– Я читала эту новость. Только что.
– Порадовать, к сожалению, нечем, – говорит он.
Это я уже и так поняла.
– Алексей Борисович сказал, что через несколько дней я смогу увидеться с отцом.
– Да, я с тобой поеду. У следователя будет к тебе несколько вопросов. Не планируй ничего важного на четверг.
– Я лишилась работы и практически все время свободна.
– Да? – удивляется Ибрагимов. – В таком случае хочу напомнить, что мое предложение про клинику в силе. Если желаешь ко мне в команду…
– Спасибо, – перебиваю, опуская глаза. – Не желаю.
Дергаюсь, когда Иман резко подается вперед и трогает меня за руку.
– Разве я на тебя как-то давлю, Регина? Почему ты воспринимаешь меня и мою помощь в штыки? Я дал обещание Роману, что с твоей головы волоса не упадет. И в любом случае выполню данное ему слово, как и получу свое...
– Свое? – перебиваю снова, пряча руку под стол и едва справляясь с нервами, которые и так на пределе.
– Не в том смысле. Трогать тебя против воли не стану, принуждать к браку тем более. Но у любого терпения есть предел. Впрочем, я не выйду за рамки нашего общения. Естественно, делового, если ты не настроена на большее, – произносит Иман с подкупающим спокойствием и искренностью. – Но задумайся: это я обеспечиваю тебе охрану, решаю вопросы компании и много чего еще делаю, в то время как Багдасаров всего лишь отвечает за единственную сферу твоей жизни – сексуальную. Если между вами все серьезно, то почему бы ему не возложить на свои плечи этот груз?
– Потому что вы получите имущество, компанию, деньги. Может, я не просила его о помощи, а он уважает чужие границы, предоставляя другому человеку право выбора?
– А я тебя, значит, его лишаю? Маленькая глупая девочка. Но если хочется так думать, то... кто я такой, чтобы переубеждать?
Сердце сжимается от дурного предчувствия. Кольцо опеки этого человека сдавливает все сильнее. Еще чуть-чуть, и невозможно будет дышать.
– Иман... вы не даете повода думать о вас плохо, и я прекрасно понимаю, что вы делаете для нас с отцом, но за это вы получите все. Абсолютно все. А я останусь ни с чем. Да, я пытаюсь думать о будущем, анализировать то, чего лишусь, но… не могу представить себя вашей женой. Это нечестно – соглашаться на брак с мужчиной, которого не люблю. Ни по отношению к вам, ни по отношению к моим чувствам. Как вы представляете нашу семейную жизнь? Примете факт, что я влюблена в другого?
Осознаю, что хожу по краю терпения этого человека, но лучше сразу все выяснить. И быть честной. С последствиями потом буду разбираться.
– Нет, Регина. Не приму, – самодовольно улыбается Иман. – Я рад, что ты такая порядочная. В отличие от Романа. Но дела наши придется завершить, а встреч и общения не избежать. Мой человек все равно будет рядом.
Иману снова звонят, прерывая наш диалог. Он извиняется, сообщает, что разговор очень важный для него, а через двадцать минут состоится новая встреча, поэтому мы договариваемся, что он наберет меня в среду вечером. Я выхожу на улицу и несколько минут дышу свежим прохладным воздухом, чувствуя легкость, а потом достаю из сумки телефон и звоню Эрику. Он отвечает не сразу, голос спокойный и сосредоточенный.
– Заедешь завтра вечером? – прямо спрашиваю, понимая, что соскучилась.
– Угу, – коротко отзывается он, и я слышу, как быстро стучат пальцы по клавиатуре.
– Ужин приготовить? – предпринимаю попытку разговорить его, но если Эрик работает, то это практически нереально.
– Угу.
– А что ты хочешь?
Повисает непродолжительная пауза. Похоже, и впрямь сильно занят.
– Да не заморачивайся. Из доставки что-нибудь ткни в интернете, я все съем. Главное, выйди встречать в красном комплекте. Не выкинула еще?
– Он же тебе не понравился, – вспоминаю я.
– Я такого не говорил. К тому же сейчас уработаюсь до потери сознания, и этот комплект от моих глаз будет не отличить. У тебя красные трусы, у меня – глаза. Замечательный дуэт. Мы будем дополнять друг друга.
Я ничего не отвечаю. Улыбаюсь, косясь в сторону Алана, который ждет в машине. Интересно, как Эрик отнесется к тому факту, что у меня теперь есть охранник? Или пока не травмировать его этой новостью?
– Ладно, лори, до завтра. Дел невпроворот. Постараюсь приехать. Созвонимся, – прощается везунчик.
Вечером мы встречаемся с Даней, Жанной и Тёмой. Алан не отходит от меня ни на шаг, и это жутко нервирует. Всех четверых. Но с другой стороны, может, так и правда безопаснее?
Багдасаров звонит на следующий день, поздно ночью, и сообщает, что не получается приехать, переносит встречу на неопределенный срок. Положив трубку, понимаю, как прикипела к везунчику за дни, проведенные вместе во Владивостоке. И соскучилась. Но предстоящая встреча с отцом... Почему-то кажется, что после нее я не захочу никого видеть и буду долго отходить от нелегкого разговора, к которому морально все еще не готова.
36 глава
– Может, на днях сгоняем куда-нибудь? – предлагает Даня, открыв зубами упаковку попкорна. Высыпает его на тарелку.
– Я пас, – отзывается Тёма, жуя третий кусок пиццы. – Отец работой загрузил. Никак не вырваться.
Брат переводит взгляд на Жанну:
– А ты?
– Если Рина согласится, то можно, – пожимает она плечами.
– Что скажешь, Лёвич? – спрашивает Даня.
– Не люблю, когда вы оставляете за мной последнее слово.
– Нет или да? – настаивает брат.
