– А в чем?
Ян дерзко усмехается и переводит взгляд на капельницу в моей руке. Сжимает челюсти.
– В покое оставить, говоришь, да? – наконец произносит он. – Это вряд ли, Алёна. Но тактику да. Похоже, придется поменять, – тихо шелестят слова, которые Багдасаров говорит как будто для себя.
Взяв с кровати свой букет, Ян ставит его в вазу вместо подаренного Генрихом и с цветами Неймана направляется к двери.
– До завтра, – бросает через плечо.
Внутри мучительно щемит, когда я провожаю Багдасарова долгим взглядом, а потом перевожу влажные глаза на потолок. Если Ян продолжит в том же духе, то ничего не останется, как рассказать ему правду.
А мне бы этого совсем не хотелось.
18 глава
Я кручу в руках телефон, сидя в машине у дома Алёны, и наблюдаю, как она гуляет с Андреем на площадке. На Ковалёвой свободная белая футболка и шорты. Волосы распущены и струятся по плечам. Лицо все такое же бледное. Ну оно и понятно, не успела с больничной койки встать, как уже с пацаном на площадке прохлаждается. А завтра в Люберцы на встречу с людьми из благотворительного фонда собирается. Мне уже всё доложили. Я в курсе. Неужели Алёна думает, что у нее девять жизней? Или сколько их там у нее осталось? Надо будет уточнить.
Достав сигареты из бардачка, я выхожу на улицу, меняя точку обзора. Набираю Ласке короткое сообщение с благодарностью, что согласилась подрабатывать моим тайным шпионом. Три дня не видел Алёну, а такое чувство, что три месяца.
Чиркаю зажигалкой и затягиваюсь сигаретой, думая о том, что спорт и тренировки опять отошли на второй план, а на носу важный бой. Но меня не бугай с ринга в нокаут отправит, а девушка весом от силы пятьдесят пять килограммов. В такой исход с каждым днем верится все сильнее.
Отвожу взгляд от Алёны и перевожу его на пацана. Путь к сердцу цветочка лежит через этот дремучий лес под названием «Андрюша». Если пройду темную чащу, то увижу солнечный свет. Возможно. Судя по тому, что я услышал от Насти, это не ребенок, а ходячая катастрофа. Правда, женщины любят всё преувеличивать. Но тут, похоже, без прикрас обошлось, даже наоборот. Потому что мальчишка весь в ссадинах и шрамах, с гипсом на руке и диким замораживающим взглядом, как у Алёны. Стабильно раз в два или три месяца «Андрюша» посещает больницу. Потенциал ого-го. Маленький Эрик в действии. Неужели цветочек такая же в детстве была? Нужно уточнить, у нее или ее брата никаких способностей в роду не было? А если ребенку передалось? Упаси боже иметь трех шизанутых в семье. Не вытяну.
Спустя еще двадцать минут наблюдений нахожу слабое место пацана. Нет, что-то общее у нас с «Андрюшей» определенно есть. Разница лишь в том, что я ласковый и нежный тигренок, а не серьезный насупленный лев, который всех и вся отгоняет от своей добычи.
Но я готов стать свирепым хищником. Ради этих двоих.
Алёна сидит на лавочке рядом с песочницей и наблюдает за детьми. На ее лице застыло умиротворенное выражение. Красивая такая. И не я один замечаю эту красоту. Чей-то папаша тоже с Алёны взгляда не сводит. Нужно подойти и слюни ему подтереть. А если бы не дети на площадке, то я бы еще и синих теней под глазами добавил. Чтобы на мать своего ребенка смотрел, а не по сторонам и на чужих женщин.
Сняв с себя пиджак и закатав рукава рубашки, иду на площадку к Алёне. Как ни в чем не бывало присаживаюсь рядом и тут же чувствую, как цветочек напрягается, увидев меня. Выпрямляет спину и прищуривает глаза.
– Ян, – недовольно выдыхает Алёна. – Зачем? Андрей тебя сейчас увидит, и мне на весь вечер гарантировано его хорошее настроение. Естественно, хорошее – в кавычках.
– И тебе привет, – улыбаюсь я и опускаю взгляд на ее губы. – Пусть твой волчонок привыкает к моему обществу. Я теперь часто буду у вас появляться. Бегать перед ним, как ваш бабский батальон, на полусогнутых не стану. В вашей стае я возьму на себя роль вожака.
– Бабский батальон? Вожак? – громко хмыкает Алёна и становится еще мрачнее.
Погорячился я в прошлый раз, не следовало к ней прикасаться. Но тормоза сорвало. С другой стороны, долго ухаживать – не мой конек. Однако на какое-то время придется сделать вид, что мой.
– Как самочувствие? – спрашиваю я и едва сдерживаюсь, чтобы не провести рукой по бледной щеке.
Алёна такая милая и беззащитная сейчас. Пожалеть ее хочется.
– Получше. Спасибо.
– Тебя окончательно выписали или перевели на дневной стационар?
– Второе. Буду ездить на капельницы по вечерам.
– Завтра в Люберцах встреча с нашим фондом, ты в курсе? Кого-то вместо себя пришлешь? – включив дурака, интересуюсь я.
– Нет. Мне некого. Буду сама. Я уже хорошо себя чувствую. Врач разрешил вернуться к обычной жизни.
Хоть помощника Алёне подыскивай. Только из больнички и опять в дела с головой. Непорядок, цветок.
– У тебя вроде отпуск намечается? Неужели и в него отправишься? Может, не нужно?
– Откуда ты про отпуск знаешь? – Алёна сдвигает брови.
– Врач сказала. Между делом.
Ласку сдавать не хочу. Она мне еще пригодится в познавательных целях.
– Отпуск, который я планировала, сорвался. Перелеты и длительное нахождение на солнце мне пока запрещены. С ребенком на руках не буду так рисковать. Но Андрею я пообещала смену обстановки. Мы поедем к моему бывшему тренеру на дачу. Так что не переживай за нас. У меня всё под контролем.
Так, значит, дача и бывший тренер. Хорошо. Я запомнил. Настя расскажет подробнее о месте проживания этого человека. Я тоже давно не отдыхал, надо бы проветриться и обкатать новую игрушку, которую недавно приобрел.
– Правильно, Алёна, – киваю я. – Нужно поберечься.
Мелкий наконец замечает меня. Отходит от черненькой девчонки и сердито хмурится, обдавая холодом своих глаз. Нужно как-нибудь спросить у Алёны: это она его научила так зыркать на посторонних?
– Я предупреждала, – шепчет цветочек, когда Андрей направляется к нам быстрым и уверенным шагом. – Сейчас начнется. Готовься.
– Не переживай. Сказал же, что объезжу твоего волчонка. Дай нам время.
– Ян, – вздыхает Алёна. – У нас с Андреем прекрасные отношения, ты в них будешь лишним. Я в любом случае приму сторону ребенка, а не твою, – предупреждает она.
– Если так сделаешь, то тебя тоже будут ждать карательные меры, как и твоего волчонка. Так что подыграй мне.
– Хорошо, – сдается Алёна. – Но сделаю я это исключительно для того, чтобы не портить себе вечер. Ты не представляешь, как это ужасно, когда у Андрея нет настроения. Хочешь, как-нибудь оставлю вам с подружкой его на вечер?
Я вообще не представляю, как это – иметь трехлетнего ребенка. С годовалым явно полегче. Покормил, за ручку поводил по комнатам, покивал на его «Агу», а здесь уже диалог нужно строить. Без вариантов.
