Багдасаров сидит на диване и не двигается, но взглядом буквально пригвождает меня к креслу. Я слишком остро реагирую на этого мужчину даже по прошествии стольких лет. А недавняя ночь – лишнее тому подтверждение. Все чувства живы, но внутри все так же нестерпимо болит и ноет. Неужели так теперь всегда будет?
– Ты, в моём представлении, достоин, – отвечаю без тени сомнения.
Поднимаюсь на ноги и хочу пойти на кухню, разогреть Янису поесть, а затем отправляться домой. Чувствую себя так, словно побывала на исповеди. Но только лёгкости в душе как не было, так и нет. И теперь снова как-то нужно приходить в себя, искать новые точки опоры.
Ян тоже встает и преграждает мне путь.
– Не уходи, Алёна, – просит он, беря меня за руку, из которой еще несколько дней назад я вытаскивала осколок стекла от раздавленного в ней стакана.
Андрей проснулся через несколько минут после ухода Багдасарова. Заметил меня на полу, плачущую, с окровавленной рукой, и сильно испугался. Зато я сразу пришла в себя, увидев его дрожащий подбородок и огромные потрясенные глаза.
– Я и не ухожу, Ян. Пока ты был в отключке, приготовила еду. Пойду, разогрею. И ты бы не ехал в таком состоянии никуда. Отлежись хотя бы до завтра, – говорю я, делая шаг назад.
– У меня впереди важные переговоры и бой. Не могу.
– Кстати, про бой. Это правда, что ты вернулся в бокс? Со своей головой?
– Правда, – коротко отвечает Янис, опуская руки по швам и не сводя с меня безжизненных глаз.
Я без понятия как себя вести с Багдасаровым и что между нами будет дальше. С одной стороны Ян близкий мне человек, я столько часов провела с мыслями о нем, а с другой – мы не виделись четыре года. Но тех крох, которые были вместе в итоге хватило на множество бессонных ночей, чтобы вспоминать об этих минутах.
Иду на кухню и включаю плиту. Разогреваю суп и котлеты. Часть придётся забрать домой, если Ян все не съест и уедет.
Багдасаров стоит в дверном проеме и наблюдает за мной. Я чувствую на себе его взгляд. Оборачиваюсь, задерживая глаза на бледном лице.
– Думаешь, это была девочка? – озвучиваю то, что никак не идёт из головы.
Снова повисает долгая и мучительная пауза.
– Да, это была она. Какой у тебя был срок, Алёна?
– Неважно.
Не хочу возвращаться к этой теме. Но какие-то детали, наверное, придется обозначить.
– Я рассказывала тебе про аварию со Слуцким, помнишь?
Ян кивает.
– Тогда у меня тоже случился выкидыш. Я ничего не знала о беременности. И не планировала ее. Впрочем, как и последнюю. Проблемы появились года полтора-два назад…
– Серьезные?
– Врач говорит, что впоследствии я не смогу забеременеть естественным путем. Можно сохранить яйцеклетки, но есть какие-то нюансы, я пропустила эту часть мимо ушей за ненадобностью. Андрея мне хватает за глаза. У Вероники в этом плане, думаю, не возникнет проблем.
Ян подпирает дверной косяк плечом, сложив руки на груди. После упоминания о его девушке медленно вздыхает и сдвигает брови к переносице. Мысль о том, что они с Никой близки давит на меня острым приступом ревности, но я считаю правильным озвучить эти слова, как и свои дальнейшие перспективы, точнее их отсутствие.
– Что там ещё в твоём списке, почему тебя стоит обходить десятой дорогой? Или он только для меня с эксклюзивными условиями? У Генриха есть поблажки?
– Для всех одинаковые условия. У меня так себе со здоровьем и особенно в плане деторождения. С сердцем тоже пока неоднозначно. Оно в уродливых шрамах, которые никак не заживут.
– Сердце подлечим. С детьми оставим вопрос пока открытым. Еще будут шокирующие признания?
– Все эти годы я невольно возвращалась мыслями к тебе и нашему расставанию.
– Винила меня?
– Нет. – Выдерживаю взгляд Яниса и ставлю тарелку с супом на стол. – Кроме себя никого не винила. Ешь. У меня Андрюша приболел. Я обещала ему не задерживаться, но почти сутки с тобой провела.
Ян садится за стол и показывает глазами, чтобы тоже села рядом.
– Теперь твои слова приобретают для меня глубинный смысл.
– Какие слова? – непонимающе уточняю я и ловлю себя на том, что не свожу глаз с Яниса. Хочу на него смотреть. Неужели я так по нему соскучилась?
– Что ты представляла все эти годы, будто Андрей мой ребенок.
– Да, представляла. И это было вполне логично, Ян. Когда у Андрея начал проявляться его взбалмошный и буйный характер, то как не провести между вами параллели? Чуть что – он лезет в драку и ему плевать на мои доводы, как это нехорошо.
– Он ко всем тебя ревнует? Или и здесь я на эксклюзивных условиях?
– Ко всем, – улыбаюсь я.
– Это обнадёживает, – довольно хмыкает Ян и берет ложку в руки.
Багдасаров выглядит помятым и больным, под глазами пролегли черные круги, подбородок зарос щетиной. Хочется протянуть руку и коснуться его бледного лица. Пока Янис спал я себе в этом не отказывала. А сейчас страшно.
– Мне сегодня нужно в город возвращаться. Вы когда со своим волчонком обратно? – спрашивает Ян.
– А разве Ласка не сообщила?
– Ты в курсе, что Настя на два фронта работает? – твердо и немного жёстко произносит Ян.
– Догадывалась. С Костей мы общаемся редко. В последнее время я не всегда выходила на связь. Какую-то информацию он узнавал от Насти.
– Я даже представить себе не мог такой правды и таких последствий, Алёна, – убито качает Ян головой.
– Надеюсь, ты не станешь делать глупостей?
– Не стану.
То, как Ян быстро и уверенно произносит ответ, заставляет ему поверить. Но не до конца. Глаза ведь не обманывают? А они у него опять дикие. Только сейчас не от страсти и похоти. В них снова плещется злость.
– Я принесла зарядку из машины и поставила твой телефон заряжаться, – киваю на подоконник, на котором лежит сотовый Яна.
Он слабо ведет головой в сторону. Реакции заторможенные и осторожные. До сих пор болит голова? И он куда-то собирается ехать в таком состоянии? Хоть и правда оставайся еще на чуть-чуть, подсунув ему в питье таблетки.
– Дай мне его, – просит он. – Пожалуйста, – добавляет, когда я и не думаю сдвинуться с места.
Сняв телефон с зарядки, протягиваю его Янису. На несколько минут он переключает внимание на свой смартфон, который не прекращает издавать громкие звуки.
– Да ладно, цветок! Семь раз звонила? – поднимает Багдасаров на меня удивленный взгляд.
– Я же говорила, что переживала за тебя, – признаюсь я.
– Костя и тот меньше. Всего два. Но с Гончаровым мы поговорим тет-а-тет, когда он вернётся из командировки. А тебе лучше действительно удалить его номер из телефона и больше с ним не общаться.
