С радостью бы завалился с Алёной на кровать, но уже чтобы доспать. Так резко становиться отцом не входило в планы, но придется как-то по-быстрому адаптироваться.
Алёна водит носом по моей шее, а потом целует, обвив меня руками.
– Вы только целыми и невредимыми вернитесь. Ладно?
Спускаю руки на ее ягодицы и впечатываю цветок в свою эрекцию.
– А так и не скажешь, что ты устал… – заигрывает Алёна.
– Очень устал. Но с тобой завожусь с полоборота. Так что ты поаккуратнее с инициативой, а то в доме ребенок, а я еще не до конца вошел в роль отца.
– Отца? – переспрашивает цветок с улыбкой.
– Да, – смеюсь я. – С Андреем это очень проблематично. Но ничего, привыкнем друг к другу.
От количества пошлостей в голове на счет цветка и того, что хочу сделать с Алёной кровь стремительно приливает к паху и все о чем я думаю в этот момент – посадить ее на подоконник и снова взять.
– Я не хотела говорить, но ты бы все равно узнал…
Настроение стремительно летит вниз.
– Гончаров? – догадываюсь я и снова начинаю злиться.
– Да. Сообщил, что отец тебя ищет и хочет внятных объяснений, куда и почему ты пропал. Костя действительно собирался приехать на днях, но я отговорила его, сказав, что мы сами скоро вернемся.
Я тяжело вздыхаю. Надеюсь, к тому времени я буду готов на конструктивный диалог и обсуждение деталей по общему бизнесу. Но сейчас все, что мне хочется – это с размаху заехать кулаком Гончарову по его смазливому и всегда бесстрастному лицу.
– Ладно. Разберемся. Не переживай по пустякам, – целую Алёну в висок.
– Я готов, идем гулять, – в дверях появляется Андрей и, заметив нас обнимающихся с его матерью, становится мрачнее тучи, а потом резко разворачивается и бежит на выход.
Алёна тут же порывается отправиться за волчонком, но я ее останавливаю.
– Дома будь. Мы сами, – вместо цветка иду быстрым шагом на улицу.
Ну вот, кажется, скачки и догонялки теперь точно обеспечены. А потом еще и разъяснительные беседы. Эгоиста ты воспитала, Алёна. И жуткого собственника. Пора заводить новые порядки в нашей стае.
30 глава
Догнать Андрея – как нефиг делать. Но я не приближаюсь. Держу его в поле зрения и даю ревнивому хомяку набегаться всласть, чтобы прийти в себя. Пусть куда-то выплеснет свой негатив и желательно не на меня. Нужно будет позвонить на днях в интернет-магазин и заказать домой грушу помельче, под рост волчонка. Покажу Андрюше еще один действенный способ как управлять своим гневом и отрицательными эмоциями. Ему понравится. Вообще с таким упрямым характером нужно идти в спорт. Там он определенно добьется успехов. Поговорю с Алёной на этот счет, как у меня станет чуть больше прав в их стае.
– Ну все? Успокоился? Или до Москвы пробежимся? – останавливаюсь рядом с запыхавшимся ребенком.
Андрей недовольно сопит и отталкивает меня от себя. Садится на траву, упирается ногами в землю и обхватывает колени руками, роняя на них голову.
Мы наверное весь берег Иваньковского водохранилища оббежали. И почему я раньше не подумал завести ребенка? А лучше сразу двух. Гоняли бы меня похлеще тренера.
– Настю не проводили, – говорю я, присаживаясь рядом.
Волчонок молчит. Развит не по годам. Это из-за отсутствия отца или слишком серьезной матери?
– Поплавать бы сейчас, да? – киваю на воду.
– Нет.
Нужно будет ввести еще одно непреложное правило. Никаких “нет” в семье. Полно синонимов. Пусть замещают. А то у меня скоро нервный тик начнется.
– Мама только твоя, – начинаю миролюбиво. – Я ее не отбираю. Но она мне очень нравится. Я никуда не уйду.
– А ты мне все равно не нравишься!
– Ты мне сейчас тоже, – хмыкаю я. – Характер у тебя ужасный, Андрюша. Особенно, если вот так все время будешь от меня бегать. А вдруг однажды никто не побежит за тобой? Потеряешься и заблудишься. Тебе маму не жалко? Мы сейчас ушли из дома, а она переживает и места себе не находит. Ей бы отдохнуть, а она теперь у окна стоит и нас высматривает.
Волчонок тяжело и часто дышит, мельком смотрит в мою сторону.
– Не хочу, чтобы ты с нами жил. И трогал мою маму.
Вроде и понимаю, что ребенок, что с ним нужно помягче, но Андрей как будто назло провоцирует! Я даже с братом себя так отвратительно не вел в детстве, хотя подоставать Эрика любил.
Поднимаюсь на ноги и иду в сторону дома, не оборачиваясь. Убежали мы далеко, один волчонок не выберется, вот и проверим, как он боится маму потерять.
Оказывается, что действительно боится. Идёт за мной к дому, но не приближается. Н-да. Плохи дела. Ума не приложу как быть. Моя уверенность, что я приручу волчонка дает огромную трещину. Но сдаваться нельзя. Это будет ошибкой.
Дойдя до ворот, Андрей отправляется на задний двор. Я иду за ним. Волчонок просит посадить его на высокие качели и покатать.
Вроде и жалко пацаненка, один растет, без отца, все время на руках матери и ее подруги, но жалость это последнее из чувств, которые мелькают в голове при его насупленном виде. И непонятно, что этот хомяк выкинет в следующее мгновение.
– Я твою кашу посолил, а ты ее всю съел, – вдруг признается волчонок.
– Не съел. Я видел, что ты соль подсыпал и поменял тарелки. Но мама у тебя тоже внимательная. Поэтому все остались с завтраком, а потом отправились на пробежку. Доволен?
Андрей снова замолкает. О чем думает – непонятно.
– Пошли домой, – предлагаю спустя полчаса, заметив, что волчонок дрожит и его губы посинели от холода.
Разговорить его у меня так и не получилось. Пусть к матери возвращается, с ней проведет время и успокоится. Заодно и я возьму передышку, сделаю пару звонков, а то со вчерашнего дня не выхожу на связь. Там теперь куча пропущенных.
Андрей спрыгивает на землю и направляется к дому. Я опять иду следом. Охота подхватить его на руки и обнять, но ведь не дастся. А жаль. Вот зачем, спрашивается, все усложнять? А ведь я всерьез думаю о том, чтобы воспитывать этого маленького парня и заменить ему отца, раз его настоящему нет до него дела.
– Наконец-то! – встречает нас Алёна, опускаясь перед Андреем на корточки и начинает его раздевать, целует в пухлую щеку. – Что с твоим телефоном, Ян? Я вся изнервничалась. Где вы были?
– Все нормально, мы гуляли. Телефон сел, – направляюсь в гостиную, чтобы поставить его на зарядку.
Андрей и Алёна о чем-то долго шушукаются, а после звуки стихают.
– Будешь обедать? – в комнату заглядывает цветочек, но я уже весь в телефоне.
От отца – миллион звонков, пять – от Гончарова. Удивительно, что мать не подключили к этой упорной осаде.
