– Браво! Игра достойная Оскара. Далеко пойдешь, девочка! Далекооо. Но в одном ты просчиталась, Цветочек, – выплевывает так, что становится гадко. – Я никому не позволю собой манипулировать. Тем более какой-то мелочной сучке.
– Не смей меня обзывать!
– Что? Правда глаза колет? – зло шипит он.
И я уже не пытаюсь скрыть своего отчаяния. Слезы льются по щекам, а душа кричит и стонет от несправедливости.
– Правда?! Да что ты вообще знаешь о правде? Я никогда не врала тебе! И я правда не понимаю, в чем ты меня обвиняешь...
– Больше нечего сказать? – и снова это ледяное безразличие, от которого хочется сбежать и спрятаться.
Я зашлась в немом крике, отрицательно и истерично мотая головой.
– Арсен... – молю и ненавижу себя за это. – Прошу поверь мне. Не делай этого с нами... Это же я. Твоя Лиана. Посмотри! – на одно короткое мгновение его взгляд прояснился. Что-то забрезжило на дне грозовых глаз, даря надежду и тут же исчезло, разбивая в прах. – Разве ты не видишь, как мне больно?
Захлебываясь слезами, я безнадежно пытаюсь достучаться до него, пробить эту безжалостную стену, что встала между нами. И понимаю, что не смогу. Вижу это в его диком взгляде, в той ненависти, что плещется на дне любимых глаз. Она убивает. Врезается в меня ржавыми гвоздями и убивает без слов.
Арсен смотрел на меня еще несколько секунд, потом резко повернулся и вышел из спальни, с грохотом захлопнув несчастную дверь.
Он ушел, а я полетела в прямиком в пропасть... в глубокую черную бездну неприятия происходящего.
Глава 7
Арсен
Я чувствовал, что задыхаюсь рядом с ней. Что сердце разрывается от боли, мечется в огонии от бешеной потребности ее видеть. Послать все к дьяволу, запихнуть гордость куда подальше. Вернуться домой, ворваться в нашу спальню и продолжить то, что было ночью.
Осознание, что она близко, ощущение ее присутствия в каждом вдохе и выдохе, сводило с ума. Крошило самообладание, заставляя корчиться в чертовой агонии.
Несколько раз порывался вернуться. Бил по тормозам, сворачивая на обочину и сидел, уставившись в пустоту.
Дождь монотонно барабанит по лобовому стеклу. Я вижу, как тяжелые капли медленно стекают на капот и исчезают, встречаясь с жаром двигателя. Поднимаются паром, возвращаясь в бессмысленный круговорот жизни.
И только я один не находил себе места.
Вообразил, будто нашел его. Рядом с ней. В ее объятиях.
Ошибся.
Кто-то побывал там раньше него.
И от этого разум затмевает чистейшей, самой лютой и жгучей ненавистью, какую только может испытывать человек. Напополам с ядом ревности и безумием голодного хищника. Сука... предательница, раздвигавшая ноги перед другими. Стонавшая под ними, извивавшая и оравшая чужое имя.
Когда осознание этого впервые возникло в голове, захотелось убить.
Я выл, орал и раздирал глотку. Но про себя. Метался диким зверем и не находил себе места. Закрывал глаза и представлял ее с другим. Безликим мудаком, который тронул мое, добрался раньше и присвоил то, что было МОИМ.
Пока она спала, смотрел на нее, изучал умиротворенное ангельское личико и пытался понять. КАК?! Как она могла?! Откуда столько наглости... столько дерьма?
Я ломал голову над этим. Сходил с ума, пытаясь понять, как давно она мне врала. Искал в памяти малейшие признаки лжи и притворства и... находил сотни. Обезумевший собственник внутри требовал крови. Хотел справедливости. Для себя. Для попранной гордости, разрушенных надежд, которые она, тварь, сравняла с землей. Обнулила и обезобразила все, во что я верил, о чем мечтал... чего хотел больше жизни.
Не знаю, откуда взялись силы, чтобы не прибить ее на месте. Хотя, видит бог, я был на грани. Еще немного, еще одна гребаная секунда – и все. Я чуть не стал убийцей. ИЗ-ЗА НЕЕ.
А потом слушал ее ложь.
Наблюдал за перекошенным от ужаса лицом и отказывался верить в очевидное.
Она дрожала.
Боялась.
Меня...
Я ударяю кулаком по рулю и без сил откидываюсь на спинку мягкого кресла.
Больно.
Внутри.
Там, где сердце.
Где душа рассыпается гнилыми кусками.
И дышать не могу. Каждый вдох отзывается в груди болью. Невыносимой. Разрушительной, как ураган.
Закрываю глаза, не в силах выносить эту пытку, и все равно вижу ее.
Лицо бледное, залитое слезами. Глаза огромные, в которых боюсь утонуть. Глаза лживой лицемерной гадины.
Она и есть такая.
Подлая сука, вынувшая из меня душу.
Сколько лет за нос водила? Сколько раз смеялась у меня за спиной, развигая ноги перед другими?
– Как же я ненавижу тебя, Лиана! – обрушиваю на руль град ударов. – Конченая сука! – толкаю дверь и вылетаю на улицу.
Стою под дождем, чувствуя как холодные капли стекают за ворот, запуская по телу волны мурашек. Рубашка тут же пропитывается противной влагой, но даже она не в силах унять то пламя, что сжигает меня изнутри. Словно все демоны ада сосредоточились обрушили на меня свой гнев, проткнули грудину раскаленными трезубцами и крутят... выворачивают... ломают в хлам.
Облокачиваюсь на крышу машины и скулю жалко.
Тупое слепое животное.
Рогоносец.
Невинную хотел? Ждал, когда подрастет для тебя?
Дождался?!
Получи, блин, и распишись.
А сердце в клочья разрывается. От бессилия. От того, как жестоко со мной обошлась.
За что?!
Ответа все нет.
Да и какой уже в нем смысл? Все уже сделано. Партия сыграла на «ура».
Делаю глубокий вдох и давлюсь от ее вкуса. Он все еще во мне. Сидит на языке отравленным порошком. Травит. Разъедает кислотой.
Пальцы снова в кулаки собираются, впиваются в ладони. И сердце ходуном ходит, бьется в ребра и стонет беззвучно. Плачет.
Через марево слышу телефонную трель слышу.
Знакомую. Специальную для одного-единственного абонента.
Хватаю с панели смартфон и отвечаю, не глядя.
– Доброе утро, им тха*. Как вы там? Как чувствует себя моя невестка?
Крепко сжав в руке трубку, с трудом подавляю спазм в горле. В голосе бабушки неподдельная любовь, нежность бескрайняя, как небо над головой. И такая же болезненная, как кинжал в груди.
Когда я видел ее невестку в последний раз, она была на грани срыва. Впрочем, как и я сам.
Последние пару часов я провел, пытаясь выбросить ее и проведенную вместе ночь из головы, забыться и не вспоминать, как жестоко со мной обошлась. Но не вышло. Ничто на свете не сможет отвлечь меня от ПРАВДЫ. А вопрос бабушки только добавил масла в огонь моего безумия.
