Он не поверил мне. Решил, будто я могла ему изменить...
И не знает, что мне даже от мысли, что меня может коснуться другой, становится тошно.
Я бы лучше умерла, чем позволила ЧУЖОМУ, не ему, дотронуться до себя.
А он даже слушать не стал. Не понял этого. И не поймет уже. Я знаю.
Закрываю глаза и снова его лицо вижу.
Такое злое. С холодной презрительной усмешкой, которая внушает мне больше страха, чем если бы Арсен кричал или даже пытался ударить.
Его безразличие убивает меня. Режет без ножа.
А я все продолжаю сидеть на полу комнаты, где еще несколько часов назад чувствовала себя счастливейшей из людей.
В комнате, которая обрушилась на меня и погребла под невидимыми развалинами, не оставив ни единого шанса на спасение...
Арсен растоптал меня. Все мои мечты, всю любовь... взял и сравнял с грязью.
Разве такое прощают?
Вот бы я умерла в том пожаре много лет назад!
Вот бы не дожила до этого дня и не узнала, что любовь бывает ТАКОЙ болезненной...
Потому что физически умирать не так больно, как душой.
Арсен убил меня. Ранил в самое сердце.
Со спины. В тот самый момент, когда я собственными руками выдрала свое глупое сердце и принесла ему...
Когда я думала, что уже никогда не буду одна.
Злой. Жестокий. Бездушный Арсен.
За что ты так со мной?
За что?!
Сглатываю ком в горле и зажимаю рот рукой, чтобы не взвыть в голос.
Я больше не плачу. Слезы давно высохли. Казалось, в моем теле уже не осталось никакой жидкости. Пустая ненужная оболочка. Надтреснутый сосуд, не пригодный ни для чего.
Мне по-прежнему больно. Сильно. До чертноты в глазах.
Обида кружит надо мной голодным коршуном, кусает, рвет на части.
А мне уже все равно. Я уже ничего ничего не хочу. Только умереть. Закрыть глаза, свернуться клубочком и исчезнуть.
И лишь голос разума противно шепчет:
– Куда? Одумайся, глупая! Тебе же некуда идти. Забыла?
Не забыла. Никогда не забуду.
Но и оставаться здесь я больше не хочу!
Не смогу. Не выдержу.
Какого бы мнения обо мне не был Арсен, но и у меня есть гордость. Хватит! Он уже сделал свой выбор – ушел. Теперь его сделаю я.
Собравшись с силами, я заставляю себя подняться.
Подхожу к гардеробной и морщусь при виде огромного количества нарядов. В глаза тут же бросаются разноцветные картонные коробки с этикетками знаменитых брендов. Все это – его подарки мне. По крайней мере, были таковыми вчера.
Одежда, достойная супруги великого и могущественного Арсена Мурадяна.
Мне она больше не нужна.
Впрочем... как и я ему.
Прохожу вглубь комнаты и, отыскав свой скромный чемодан, открываю его. Я с трудом уговорила Арса взять его с собой. Он все не соглашался, твердил, что старые вещи мне не понадобятся. Я ведь начинаю новую жизнь...
Чувствую, как горлу вновь подкатывает тошнота и непроизвольно сглатываю.
– Я не буду плакать! Не буду!
Вытаскиваю из чемодана первое попавшееся платье. Тоненькое. Из черного шифона. Одеваюсь, перевязываю непослушные волосы резинкой и быстрым шагом направляюсь к двери. Иду не оглядываясь, чтобы не передумать и не сломаться окончательно. И так держусь из последних сил. Не знаю, на сколько меня еще хватит.
Я спускаюсь по лестнице под бешеный стук своего обезумевшего сердца. По сторонам не смотрю, не вижу в этом никакого смысла. Этот дом, как и все, что в нем есть – не мое. Так зачем тревожить и без того глубокие раны?
Свой телефон нахожу в гостиной. Включаю его и трясущимися руками стараюсь отыскать номер Ксюши. Больше мне звонить некому. Мане еще совсем малышка, хоть и младше меня всего на один год. Кто бы ей помог выбраться из нашего общего ада...
– Ответь, – умоляю шепотом. – Прошу тебя, возьми трубку...
За окном бушует настоящий ураган. Тяжелые дождевые капли барабанят по стеклу и стекают вниз мини водопадами. Где-то вдали мелькает вспышка молнии.
Идеальная погода. Под стать тому, что творится с моей жизнью...
– Лиан? Ты серьезно, родная? Не успела выйти замуж уже соскучилась по мне? – жизнерадостный голос подруги выдергивает меня из забыться.
Ее радостный тон и попытка пошутить вызывают во мне противоположную реакцию. Дыхание перехватывает и к горлу подступают рыдания. Словно плотина, которая до этого сдерживала меня на плаву, вдруг разлетается в щепки. Колени подгибаются, и я без сил оседаю на пол.
– Лиан?! Ты плачешь? Что случилось?!
А у меня нет сил произнести ни звука. Слезы, которые еще недавно будто бы иссякли, снова бегут по щекам, обжигая, разъедая нежную кожу.
– Он что обидел тебя? Лиана! Скажи хоть слово...
Ксюша постепенно переходит на крик. В ее голосе слышится неподдельное волнение. Меньше всего на свете мне бы хотелось доставлять ей хлопот. Но у меня никого нет, кроме нее. Думала Арсен есть. Оказалось – ошиблась. Иначе он бы не оставил меня после первой же брачной ночи...
Думаю о нем и сердце снова на осколки рассыпается.
Закрываю глаза.
Сквозь пелену слышу голос Ксюши и уже хочу ответить, попросить, чтобы приехала за мной, как вдруг кто-то выхватывает у меня телефон.
Вырывает из рук и безжалостно отбрасывает куда-то в сторону, разбивая на куски ещё одну частицу моей проклятой жизни...
– Милая, прости. Я не знаю, как он выскользнул у меня из рук. Честное слово, я чувствую себя такой неуклюжей...
Нана Генриховна – мама Арсена стоит передо мной, держа в одной руке большую подарочную коробку, а другой неловко закрывая лицо.
– Но почему ты сидишь на полу? Ты плачешь?
Тон ее резко изменился, глаза расширились от удивления.
– Лиан... что случилось? И где мой сын?
Свекровь оглядывается по сторонам. Она явно не ожидала застать меня в таком состояние в мое первое же брачное утро.
Я медленно поднимаюсь, хоть и движения даются мне с большим трудом. Сказывается недавняя истерика, тело упрямо отказывается выполнять приказы затуманенного сознания, руки и ноги мелко дрожат. Мело колотит, как если бы я оказалась на Северном полюсе в одном легком платье совершенно одна. Слабая, сломленная... никому не нужная.
– Господи, да что же это такое? – причитает женщина и бросает свою ношу на диван. – Давай-ка я тебе помогу.
Ее теплые ладони нежно опускаются на мои плечи, начинают потихоньку растирать. Она будто чувствует как мне холодно и пытается немного отогреть.
