Двойное дно изящной безделушки хранило жуткую тайну. Главный секрет Мурадянов и ее личное орудие мести.
Мать оказалась Арсену неродной...
Когда она вышла замуж за их отца, Арсу был уже год. И в настоящем свидетельстве о рождении стояло имя другой, чужой! Женщины.
Но это не помешало ей полюбить его всем сердцем. Не помешало забросить свою родную дочь. Не помешало...
В тот миг Рузанна все поняла и увидела свою жизнь другими ОТКРЫТЫМИ глазами, без мишуры и радужных красок.
Отец так и не смог ее полюбить. Для него не существовало других детей, кроме сына от первой жены. Его единственного наследника...
Помимо старого свидетельства, в шкатулке находилось и свежее завещание, согласно которому все имущество, движимое и недвижимое, все активы и счета получал один Арсен...
Для нее же не было ничего. Ничего! Отец даже не вспомнил о дочери, в тексте завещания она даже не упоминалась.
Ей снова не нашлось места в его сердце.
Она снова оказалась никому не нужна...
И тогда Рузанна поклялась отомстить. Всем. Отцу, матери, брату, которого теперь считала чужим... вообще всем. Она заставит их расплатиться за каждый день своего безрадостного существования! Она отберет у них все. Точно так же, как они забрали все у нее: любовь, заботу, признание... жизнь.
А начнет она с того, кто больше всех перед ней провинился. Кто ни разу ее не пожалел. Кому так нравится изображать из себя благородного принца, гордого и честного.
Посмотрим, что станет с твоими принципами, когда ты окажешься на самом дне пылающего ада. Прежде чем умереть, ты познаешь все оттенки боли, изваляешь в грязи так сильно, что уже ни один источник не вернет тебе былого вида!
Хотел заполучить идеальную девушку? Мечтал о сказочной жизни с ней и кучей детишек?
Нет, нет и еще раз нет, братик. Ты ничего из этого не получишь. Ни-че-го.
Ты больше ни о чем не будешь мечтать, не посмеешь... разучишься!
Твоя сестра все для этого сделает. ВСЁ.
***
Лиана
Я не дышу.
Сижу, вжавшись в спинку кресла, и боюсь пошевелиться.
Слов нет, как и эмоций. Во мне пустота и только голос врача звучит в голове протяжным эхо. В отличие от меня, у нее есть что сказать.
Когда я упала в кафе в обморок, Дима не растерялся и немедленно привез меня в больницу.
Сутки я спала под действием успокоительного – вынужденная мера, к которой им пришлось прибегнуть. Иначе они не знали, как удержать меня в палате, не дать уйти.
А я думала только о нем.
Закрывала глаза и видела лицо Арсена, такое идеальное, словно высеченное из камня. Я слышала его голос. Бархатный глубокий. Он звал меня...
Странно, но я вспоминала лишь его прежнего, каким он был задолго до всей этой истории и каким я его когда-то любила. Нового же Арсена я отчаянно гнала прочь. Даже в мыслях.
Всю ночь мне снился один и тот же сон. Мрачный, без единого проблеска света. Без надежды.
Будто мы были в каком-то лесу, вокруг все заволокло туманом, что ничего видно. И только его голос звучал вдалеке. Он звал меня. Снова и снова. Просил, чтобы я нашла его... помогла... не оставляла одного...
Я проснулась с мокрым от слез лицом.
Первые несколько секунд бессмысленно озиралась по сторонам и не могла понять, где нахожусь.
Маленькая незнакомая комната. На стенах облупившаяся краска, потолок с желтоватыми разводами.
И запах лекарств. Сильный. Противный до тошноты.
А потом, среди всего этого запущения я увидела Дмитрия.
Он спал, откинув голову на спинку пластикового стула.
На его опущенных плечах висел мятый медицинский халат, а на тумбе рядом лежала газета с фотографией Арсена.
Живого.
Здорового.
Не моего...
Я вцепилась в неё, как утопающий за спасательный круг и читала... читала... читала. Пока слезы не высохли и глаза не заболели от напряжения.
В той машине его не было!
Это не его тело извлекли с пассажирского сидения искореженного автомобиля.
Не он был тот несчастный, который умер в карете "скорой помощи" так и не доехав до больницы...
Арсен приносит искренние соболезнования семьям погибших и обещает сделать все, что в его силах, чтобы им помочь. И он не понимает, откуда возникла вся эта шумиха в прессе.
А я уже ни о чем не думаю. Смотрю на его серьёзное лицо и не могу сдержать слез.
Господи, спасибо тебе огромное! Спасибо... за него. За то, что не оставил... Защитил. Спасибо...
Я снова заплакала. Теперь уже от счастья. Просто потому что он жив, что с ним все хорошо.
И пусть он далеко от меня, пусть у него другая жизнь, главное, что он в порядке. Большего мне не нужно.
Да, мы теперь чужие.
В свое время Арсен все для этого сделал, и я никогда ему этого не прощу.
Он не поверил мне. Прогнал. Вычеркнул из своего сердца.
Такое не забывается. Не прощается. Никогда.
Умирать буду, но никогда к нему не вернусь, не позволю снова вытирать о себя ноги! Ни ему, ни семье его лживой.
Но я не хочу, чтобы он умирал. Никто не заслуживает такого...
Все утро Дима был со мной. Оказывается, я ужасно его напугала своим обмороком, снова напомнила о сестре... о том, как иногда беспомощен человек.
Он уехал только когда ему позвонили из школы. И несмотря на все мои заверения, что в этом нет никакой необходимости, обещал снова заскочить после работы и привезти мне много всего вкусного.
А за мной зашла медсестра и повела к лечащему врачу, знакомиться с результатами анализов.
Все оказалось куда серьёзнее, чем я предполагала...
– В этом нет ничего удивительного, – словно сквозь толщу воды до меня доносится спокойный женский голос, выдергивая из задумчивости и возвращая в жестокую реальность. – Вы даже представить себе не можете, как много людей, не достигших тридцати лет, имеют проблемы с сердцем. Мерцательная аритмия – это ещё цветочки по сравнению с тем, с какими случаями я сталкивалась до вас.
Цветочки?
Она серьезно?!
Лично я не считаю, что вполне реальный риск сердечного приступа это далеко не цветочки. От слова совсем. Но конечно ей лучше знать, она несомненно понимает, о чем говорит.
Я болезненно сглатываю и произношу вполголоса, потому на большее у меня просто не хватает сил:
– Но мне всего девятнадцать...
– Тем лучше, – бодро парирует врач, словно не видя моего страха. – Это значит, что у вас молодой и сильный организм. Не волнуйтесь вы так, мы уже много лет проводим успешное лечение щитовидной железы.
