Книга Яблоки из чужого рая, страница 80. Автор книги Анна Берсенева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Яблоки из чужого рая»

Cтраница 80

– А машина у кого-нибудь из ваших соседей есть? Чтобы купить еще одну запаску?

– У моих соседей можно купить только самогон, – объяснила она. – Чтобы забыться и заснуть.

– У вас на крыльце?

– Ладно, проходите. – Амалия наконец отступила от порога. – Вижу, вы напрашиваетесь как минимум на ночлег. А я, вследствие вашей благотворительной деятельности, не имею права вам отказать.

– И как максимум тоже, – сказал Сергей, проходя вслед за нею в сени. Старуха и девочка расступились, пропуская его. – Кормить меня не надо.

– Кроме козьего молока, все равно ничего нет. Его можете пить совершенно бесплатно и в любых количествах. Если вас его запах не смущает.

– Вы машину-то во двор загоните, – подсказала старуха. – Люди у нас такие, за ночь не только что колеса, все подчистую снимут, завистливые они тут, думают, у Амалички любовники богатые, а какие у ней любовники, кому мы нужны с нашей бедностью, сами видите…

– Мама, помолчи хоть пять минут, – резко сказала Амалия. – Он без тебя разберется, что делать со своей машиной.

Будь Сергей в нормальном состоянии ума, он, конечно, и прежде старухи сообразил бы, что машину надо поставить во двор. Но нынешнее состояние его ума невозможно было считать нормальным. Он сам не понимал, что с ним творится.

Въехав во двор – хлипкий забор, правда, не показался ему надежной защитой от автомобильных воров, – он позвонил жене и предупредил, что сегодня все-таки не вернется, потому что пробил колеса.

– Я в мотеле переночую, – сказал он. – Шиномонтаж уже не работает, придется до завтра ждать.

Сергей никогда не врал Анюте, даже в таких вот мелочах, но и это получилось сейчас как-то само собою. Это мелкое вранье тоже было частью смятения, которым он неизвестно почему оказался охвачен.

Он закурил, стоя на крыльце, словно зачем-то пытался оттянуть ту минуту, когда придется войти в дом. Он выкурил две сигареты подряд и поднес зажигалку к третьей, когда на крыльцо вышла Амалия.

– Вам постелено, – сказала она. – У меня в комнате, пойдемте, провожу. Я с дочкой лягу, – добавила она, предупреждая его уверения в том, что он отлично переночует на какой-нибудь свободной кровати.

– Извините, я не представился. Сергей, – сказал он.

– А отчество?

– Константинович. Ермолов. Паспорт показать?

– У нас красть все равно нечего. Разве что ваши деньги, – ответила она. – Можете ложиться, Сергей Константинович. Да, туалет на улице, а умывальник на кухне.

– А вас, в таком случае, как по отчеству? – спросил он.

– Амалия Савельевна Климова.

Что мамаша у нее умом не блещет, было понятно и до того, как Амалия сообщила свое полное имя. Или это папаша Савелий так ее окрестил? Впрочем, никаких папаш здесь, похоже, не было и помину, по меньшей мере в двух поколениях.

– Будем знакомы, – кивнул Сергей.

Комната, в которой оставила его Амалия, была еще меньше, чем общая, но все-таки не казалась такой убогой. Наверное, из-за того, что ее стены были сплошь увешаны картинами. Некоторые из них были написаны на холстах, но большинство – на чем-то вроде картона. В отличие от тех, что лежали в багажнике «Вольво», ни на одной из этих картин не было рамы. Видимо, Амалия продавала у дороги те, что выглядели наиболее презентабельно.

Правда, других различий между этими картинами и теми, которые он приобрел, Сергей не обнаружил. На этих было все то же самое: размытые линии и пятна, между которыми вкраплены фотографически точно выписанные предметы, явно с претензией на символичность – песочные часы, опрокинутые кувшины, из которых, в точности по фильмам Тарковского, вытекает молоко, и прочее в том же духе.

Вся Амалия была в этих картинах, и не надо было особенно разбираться ни в живописи, ни в душах человеческих, чтобы это понять. Сергей не понимал только, почему картины вызывают у него усмешку, а Амалия… А Амалия не вызывает.

Сна не было ни в одном глазу. Он выключил свет и, не раздеваясь, лег на разложенный диван, пружины которого тут же вдавились ему в спину. Ясно было, что уснуть ему не удастся. И пружины эти, и бредоватые линии на обступающих со всех сторон картинах, и, главное, необъяснимое смятение, которым он охвачен…

Полежав так минут десять, Сергей поднялся, проверил в кармане сигареты и, осторожно пройдя через темную переднюю комнату и сени, снова вышел на крыльцо.

Поеживаясь от ночной ноябрьской стылости – все-таки не надо было выходить, только взбодрился некстати! – он закурил, спустился с крыльца и зачем-то пошел по дорожке, тянущейся вокруг дома. Ему не лежалось, не сиделось и даже не стоялось на месте.

Сразу за углом он столкнулся с Амалией.

– Вы почему здесь бродите? – спросила та, впрочем, без особенного удивления.

– Туалет ищу, – ответил он.

– Вон там, за кустами, – показала она. – Я оттуда иду. Проводить?

– Спасибо, это я на будущее, – отказался он. – Чтобы ночью потом не искать. Мало ли, козьего молока напьюсь… А вы давно здесь живете?

– У вас сигареты есть? – вместо ответа спросила Амалия. – Дайте хоть одну, а то у меня еще вчера кончились. Я здесь родилась, – сказала она, затягиваясь сигаретой, которую – в самом деле только одну – вынула из его пачки. – С тех пор и живу. Двадцать семь лет, с перерывами разной длительности. Еще какие будут вопросы?

– Никаких, – сказал Сергей и, взяв ее за плечи, повернул к себе лицом и поцеловал.

Поцелуй был долгий – он не мог оторваться от ее пахнущих дымом губ. Широко открытые глаза Амалии были вровень с его глазами, и ему казалось, что из них, как из темных туч, сейчас ударят молнии.

Но молнии не ударили. Ни пока Сергей целовал ее, ни когда поцелуй все-таки закончился; не мог же он длиться вечно.

– Вы считаете, что слишком много заплатили за картины? – после некоторой паузы спросила она. – Хотите, чтобы я дала сдачу собой?

– Хочу, – сказал он.

Ему и в кошмарном сне не могло присниться, что он будет так разговаривать с женщиной. Но ведь и все, что с ним сейчас происходило, не могло ему присниться в кошмарном сне.

– Что ж, это справедливое желание, – усмехнулась Амалия. – Они действительно не стоят двух с половиной тысяч. Интересно, во сколько вы их все-таки оцениваете и во сколько, следовательно, оцениваете меня? Ладно, пойдемте. Надеюсь, одного раза вам будет достаточно.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Сергей.

Что надежда эта напрасна, он понял сразу же, как только вошел вслед за Амалией в ее комнату и увидел, как она раздевается, повернувшись к нему спиной. Бедра у нее были, пожалуй, тяжеловаты, но и это манило к ней так же, как безупречные черты ее лица и низкий насмешливый голос.

– Ну? – сказала она, оборачиваясь уже голая. – Чего вы ждете, раздевайтесь.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация