Введение
Возможно ли написать биографию Бланки Кастильской?
Пустой вопрос, можно сказать, и совершенно надуманный, поскольку последующие страницы должны дать на него положительный ответ. Но мы должны договориться о термине "биография". Вскоре после смерти Бланки Кастильской, в 1252 году, на ее могиле в аббатстве Мобюиссон была установлена медная табличка с этой эпитафией на латыни:
Эта Бланка, которую оплакивает французский народ, вышла из тебя, о Кастилия, как сияющая звезда на небосклоне. Ее отцом был король Альфонсо, а мужем — король Людовик. Когда она овдовела, то правила как регент, чтобы народ мог наслаждаться спокойствием. Во время путешествия сына за границу она управляла страной, как и прежде. Наконец, женщина, под управлением которой французская нация приобрела такую мощь, посвятила себя Иисусу Христу в своем монастыре. Такая великая прежде, она теперь лежит здесь в одежде бедной монахини.
Этим все сказано, или почти все. Остальное — это комментарии, предположения, споры, пересказ. В этом и заключается проблема. Ибо существует проблема: описать жизнь средневековой королевы опираясь на достаточное количество достоверных фактов, чтобы заслужить название "биография" и выйти за рамки простого некролога, — задача почти невыполнимая или, по крайней мере, чрезвычайно сложная.
Прежде всего, мы сталкиваемся с трудностями средневекового периода, где, как замечает Эрве Мартен, "лаконичность источников может побудить историка заполнить пробелы в документации, рассуждая в соответствии с правдоподобием". Некоторые "историки" не уклоняются от этого и даже заходят настолько далеко, что заимствуют сведения из повествовательной литературы того времени, что превращает биографию в настоящий роман. В 2006 году в британском коллективном труде Medieval Biography, 750–1250 (Составление средневековых биографий, 750–1250) эти трудности, присущие составлению средневековой биографии были подчеркнуты. Неясности особенно значительны в период детства описываемого персонажа, во время которого формируется его личность. Детство не представляло интереса для средневековых хронистов; до 12 лет человека не существовало; так же как детство Иисуса является частью апокрифических легенд, детство средневековых государей освящается только через полностью выдуманные истории. Мужчины или женщины в Средневековье "рождались" примерно в 12 или 13 лет.
Эта первая трудность еще более усугубляется в случае с женщинами: "Они сами почти ничего не рассказывают о своей жизни; мы знаем о них со слов мужчин, их отцов или духовных отцов, бдительных хранителей их тел и душ", — пишет Эрве Мартен в книге Mentalités médiévales (Менталитеты средних веков). Хронисты XII и XIII веков почти все были церковниками, погрязшими в антифеминистских религиозных предрассудках. Средневековая богословская литература полна женоненавистнических высказываний, и "обесценивание женщин могло превратиться для некоторых монахов и священников в настоящую антифеминистскую истерию", как пишет Жан Делюмо. Для них "женщина — это неполноценный мужчина, сочетающий в себе физическое несовершенство и умственную неполноценность". Как мы увидим, самый большой комплимент, который хронисты делали Бланке Кастильской, заключается в том, что она проявила мужские качества, и что она почти заслуживала право быть мужчиной. Даже в той области, где она обычно ограничивается сексуальностью, в начале XIII века произошел регресс ее роли в деторождении: в то время как в концепции, унаследованной от Гиппократа и Галена, женщина играет активную роль в этом процессе, благодаря внутренней секреции вещества, необходимого для оплодотворения спермой, интеллектуалы, теологи и врачи теперь объединились вокруг аристотелевской модели, которая рассматривала женщину как чисто пассивный сосуд, простое вместилище, в котором мужской сперматозоид является единственным активным агентом. Говоря аристотелевским языком, женщина дает материю, а мужчина производит форму. Это последний этап в деградации образа женщины. В этом "мужском средневековье", по выражению Жоржа Дюби, хронистов почти не волновала судьба и роль этих низших существ. Одним из главных обвинений, которые мятежные бароны адресовали Бланке, заключалось в том, что она женщина: как она может претендовать на то, чтобы отдавать им приказы?
Однако этот период не был лишен выдающихся женщин-властительниц, поскольку в феодальном мире часто случалось, что владения "приходили в беспорядок" из-за отсутствия наследника мужского пола, или что этот наследник, был слишком юн, чтобы царствовать или управлять своими владениями и нуждался в помощи матери во время своего несовершеннолетия. Многие королевы, герцогини и графини времен Бланки Кастильской были энергичными и волевыми женщинами, обладавшими реальной властью: Элеонора Аквитанская, бабушка Бланки, Беренгария Кастильская, ее сестра, Изабелла Ангулемская, вдова Иоанна Безземельного, Констанция Бретонская, вдова Джеффри Плантагенета и опекунша его сына Артура, Жанна Фландрская, Бланка Наваррская, мать Тибо графа Шампани. Все они сыграли важную роль в истории Западной Европы около 1200 года. Но эта роль всегда приходилась на некие переходные периоды: эти женщины рассматривались как необходимая подмена, из-за отсутствия мужчины, эрзац-мужчина или своего рода необходимое зло; они были наследницами, дочерьми, вдовами, матерями…
Это касается и Бланки Кастильской, которая вошла в историю как "мать Святого Людовика". Дочь короля Альфонсо VIII Кастильского, невестка короля Филиппа Августа Французского, жена короля Людовика VIII, мать короля Людовика IX: всегда была привязанная к мужчине и никогда не была самостоятельной королевой. Ее титул появился благодаря ее браку с принцем Людовиком, который стал королем Людовиком VIII в 1223 году. Однако официальные акты принимались от имени короля, и хронисты — журналисты и историки того времени — следили за деяниями короля, а не королевы, которая появлялась в хрониках лишь изредка, когда, например, рождала мальчика, да и то не всегда. Из одиннадцати родов Бланки места и точные даты этих важных событий неизвестны, даже для будущего Людовика Святого. А когда она не рожала, чем занималась королева? Видимо она готовилась к следующим родам. Документы рассказывают о том, что происходило во время правления Филиппа Августа, Людовика VIII и Людовика IX, и сообщают только о действиях короля. Мы знаем, что королева где-то рядом, что она присутствует при этих событиях, что она, конечно, реагирует на них, но мы не видим, как она действует сама. В этом заключается большая сложность создания биографии королевы: всегда находясь в тени своего отца, мужа, сына, она является призраком, о котором мы можем только строить догадки. Биографии королев часто сводятся к истории правления их мужей.
В течение двенадцати лет (1188–1200) Бланка была ребенком, который не появляется ни в одном документе, она не существует; в течение двадцати трех лет (1200–1223) она — жена наследного принца, у нее нет личной инициативы, и всю сцену занимает подавляющая личность Филиппа Августа, ее свекра; в течение трех лет (1223–1226) она — жена короля, и только о нем говорят хронисты; в течение двадцати шести лет (1226–1252) она — королева-мать, что наконец дает ей возможность играть самостоятельную роль. К сожалению, ее сын стал настолько знаменит, что история запомнила ее только как воспитательницу героя, в частности, благодаря показаниям на процессе канонизации Людовика Святого. Бланка Кастильская, кажется, никогда не существовала сама по себе: она навсегда осталась "матерью Святого Людовика", настолько, что можно задаться вопросом, как это сделал Жак Ле Гофф в случае со святым королем: существовала ли Бланка Кастильская?
