Король, со своей стороны, 27 июля, столкнулся с Оттоном, Ферраном и Рено в одном из величайших сражений Средневековья, битве при Бувине. Победа французского короля была ошеломляющей, учитывая что численное превосходство было на стороне его противников. Тысячи людей погибли, включая 700 брабантцев, убитых на месте по приказу Филиппа; сотни были взяты в плен, включая тяжело раненых Феррана и Рено, а также 5 графов и 25 баронов. Любая серьезная угроза королевству была устранена на долгое время.
В Париже Бланка Кастильская в компании Ингебурги стала свидетельницей необычайного взрыва народного ликования по поводу возвращения короля. В известном отрывке Гийом Бретонский вспоминает "радостные аплодисменты, гимны триумфа, бесчисленные танцы народа, сладкие песни священнослужителей, гармоничные звуки колоколов в церквях, святилища, украшенные внутри и снаружи, улицы, дома, дороги, во всех деревнях и во всех городах, затянутые шелковыми тканями, усыпанные цветами, травами и зеленой листвой…. Парижские буржуа, и прежде всего толпы студентов, духовенство и народ, идя навстречу королю, распевали гимны и славословия, свидетельствовали своими жестами и внешним видом о радости, наполнявшей их души. Одного дня им было мало для радости; семь ночей подряд они освещали это место, так что казалось, будто сейчас день. Особенно студенты не переставали радоваться на многих банкетах, танцевали и пели без остановки".
Бувин был личным триумфом Филиппа Августа, которому хорошо помог Герен. Его победа затмила победу Людовика при Ла-Рош-о-Муан, и для Бланки это, возможно, стало причиной некоторого разочарования, тем более что ее муж оставался в Анжу, где к нему в конце августа присоединился его отец, а 18 сентября в Шиноне было заключено перемирие с королем Иоанном, который после этого вернулся в Англию. Что касается знатных пленников, то Рено де Даммартен был заключен сначала в Перонне, затем в Ле Гуле, где и умер тринадцать лет спустя; граф Фландрии Ферран был помещен в большую башню Лувра, строительство которой было только что завершено и оставался там в течение тринадцати лет. Однако этот славный год закончился для Бланки горько: осенью она узнала о смерти своего отца Альфонсо VIII и матери Элеоноры. Новым королем Кастилии стал ее брат Энрике I.
Когда англо-фламандская опасность была временно устранена, Филипп Август в начале 1215 года обратил свое внимание на альбигойский регион, где ситуация оставалась запутанной между Раймундом VI, все еще теоретически владевшим графством Тулуза, Симоном де Монфором, фактическим хозяином значительной части региона, Арно Амори, амбициозным и жестоким архиепископом Нарбонны, виконтом того же города, и множеством хищных сообщников, которые ловили рыбу в мутной воде. Вопрос о ереси был не более чем элементом риторики между всеми этими сеньорами, которые на самом деле стремились только к тому, чтобы прибрать эти территории себе. В Риме, как и многие французские епископы, были удивлены пассивностью, проявленной королем в этом вопросе, и призывали его вмешаться, чтобы обеспечить торжество истинной веры. Однако было неясно, чью сторону он примет. Симон претендовал на роль защитника веры, но Папа, обеспокоенный его амбициями, поддерживал Раймунда VI.
Весной 1215 года король наконец разрешил принцу Людовику возглавить "крестовый поход" в эту страну-ловушку. Возможно, он был недоволен тем, что его сын не смог отстраниться и запутался в этой неразберихе. Поскольку принц принял крест в 1213 году, он мог законно вмешаться в то, что теоретически все еще было делом священной войны. Он отправился в путь в начале апреля с небольшим отрядом, в который входили члены молодого двора: в частности, Гишар де Боже и Адам де Мелён. 19 апреля он был в Лионе, а 20-го — во Вьенне, где встретил Симона де Монфора, которого заверил, что приехал не вытеснять его, а помогать ему. То же было сказано и легату Пьетро ди Беневенто, который опасался, что Людовик придет, чтобы "занять или разрушить города и замки, которые Римская церковь взяла под свою защиту". Симон де Монфор и легат вскоре обнаружили, что им нечего бояться Людовика, которого легат вскоре назвал "мягким и доброжелательным". Был ли это способ сказать, что принц был слаб и нерешителен?
В любом случае, Людовик не стал задерживаться на Юге. Пробыв в походе сорок дней он оказал крестоносцам необходимый минимум услуг: подтвердил уступку всех завоеванных земель Симону де Монфору, передал титул герцога Нарбоннского виконту Эммери, к большому неудовольствию архиепископа Арно Амори, приказал разрушить крепостные стены Нарбонны и совершил набег вплоть до Тулузы, жители которой присягнули Ги, брату Симона де Монфора. Что касается судьбы Раймунда VI, то все согласились подождать решения Латеранского собора, которое было вынесено 14 декабря 1215 года: Раймунд был низложен и сослан; его сын Раймунд VII сохранит за собой только земли, не завоеванные крестоносцами, а именно Бокэр, Ним и Прованс. Все остальное было отдано Симону де Монфору.
Чтобы отблагодарить Людовика за его услуги, духовенство Тулузы преподнесло ему великолепный подарок: челюстную кость святого Винсента, которая находилась во владении аббата Кастра, и которая обогатила бы королевскую коллекцию святых мощей. Отбыв сорок дней на Юге принц вернулся в Париж, где, согласно Chanson de la croisade (Песни об альбигойском крестовом походе), он "был очень хорошо принят, желанен и прославлен своим отцом и остальными". Он приехал во Францию на своем арабском скакуне и рассказал отцу, как Симон де Монфорт сумел прославиться и разбогатеть. Король не отвечал на это ни слова сохраняя загадочное молчание.
Летом следующего года, в июле, Людовик и Бланка Кастильская, по согласованию с королем, заключили помолвку между их старшим сыном Филиппом, шести лет, и Агнессой Неверской, наследницей графств Невер, Осер и Тоннерр, что позволило бы в конечном итоге присоединить север Бургундии к королевскому домену. Однако брак так и не состоялся, поскольку Филипп умер через три года.
Станет ли Бланка Кастильская королевой Англии?
Осенью 1215 года, английский вопрос вновь встал на повестку дня. Представители английских баронов прибыли в Париж, попросили помощи короля в свержении Иоанна Безземельного и предложили английскую корону принцу Людовику. С 1213 года отношения между Плантагенетом и баронами неуклонно ухудшались, вплоть до того, что переросли в гражданскую войну. Бароны, уставшие от требований, поборов и нарушений феодального права королем, вынудили его 19 июня 1215 года подписать знаменитую декларацию, ограничивающую права суверена, — текст, который и сегодня считается основой английских свобод: Magna Carta (Великая хартия вольностей). Загнанный в угол, Иоанн поставил свою подпись, но он не собирался соблюдать 49 статей этого документа. Он обратился к Папе, который был его сюзереном с 1213 года. Иннокентий III применил феодальное право: он защитил своего вассала от вероломных баронов, 24 августа денонсировав Magna Carta и отлучив от церкви мятежников и поддерживавших их лондонцев. Это было слишком. Поэтому бароны обратились к Филиппу Августу и заявили, что избрали принца Людовика королем по праву его супруги Бланки, внучки Генриха II. Папа попросил короля и его сына отказаться от этого предложения.
