1251–1252: последние арбитражи королевы-матери
Это, несомненно, побудило каноников Нотр-Дам де Пари выступить против нее в интриге, которая разразилась всего через несколько недель после окончания войны с "пастушками", в августе 1251 года. Крестьяне Орли, зависимые от местного капитула, находились в конфликте с ним из-за уплаты налога, который каноники требовали от деревенской общины, чтобы освободить ее от крепостной зависимости. Глава капитула заключил шестнадцать членов крестьянской общины в тюрьму, где они страдали от жары и тесноты. Крестьяне обратились к Бланке, которая попросила главу капитула провести расследование. Каноники отвечали, что это не их дело и что они хозяева своих крестьян. Затем Бланка попросила шателлена Лувра сопровождать ее с несколькими солдатами, приехала в монастырь, заставила открыть двери тюрьмы и освободила узников. По крайней мере, такова версия, приведенная в Grandes Chroniques de France (Больших французских хрониках) в начале XIV века, когда была придумана легенда о доброй королеве Бланке, защитнице бедных. Реальность, несомненно, была менее героическая, что видно из показаний во время расследования, проведенного в марте 1252 года по поводу этого инцидента. Согласно показаниям шевалье Пьера де Кастриса, Бланка, пока ее маленький отряд занимался заключенными, довольствовалась прогулкой по собору: "она вошла в собор и немного погуляла", а затем, выходя, спросила оруженосца, освободили ли крестьян. "Не волнуйтесь, мадам, святой Леонард (покровитель пленников) освободил их. — А что вы сделали с остальными? — Не волнуйтесь, мадам, во дворце они в безопасности". Несколько раз Бланка выступала за освобождение крепостных, как в королевском домене, так и в других сеньориях, например, в аббатстве Сен-Мор-де-Фоссе в 1252 году.
Несмотря на ухудшающееся здоровье, она по-прежнему внимательно следила за соблюдением королевских прерогатив и обеспечивала бесперебойное ведение дел. Бланка тщательно следила за выборами епископов и аббатов и не забывала собирать доходы с этих бенефиций. Она следила за неукоснительным соблюдением процедуры, что иногда приводило к конфликтам, в которых она проявляла большую непреклонность, как в случае с избранием Ги де ла Тура в епископы Клермона в 1250 году, когда капитул пренебрег просьбой к королеве о разрешении на избрание. Были и другие конфликты: во время избрания Нивелона на епископство Суассона в 1251 году, Пьера де Ламбалля на архиепископство Тура в январе 1252 года. Отношения с архиепископом Эдом Риго были напряженными из-за патронажа над церковью близ Э в 1250 году и права содержать некоторых заключенных в 1251 году.
Все еще обеспокоенная положением Людовика на Востоке, она переписывалась с сыном, оба они старались держать друг друга в курсе событий. В 1250 году Людовик IX спрашивал об аббатствах Ройомон и Нотр-Дам-дю-Лис; 25 сентября 1251 года он попросил свою мать обеспечить пересылку писем от своих баронов; в октябре 1251 года он рассказал ей о соглашении с аббатством Грас. В том же году, 11 августа, он написал своему брату Альфонсу, информируя его о ходе укрепления Кесарии, спрашивая новости о своей матери, сестре и Карле Анжуйском и прося помощи людьми и деньгами. Бланка также получала новости от патриарха Иерусалима, который сообщал ей о военной ситуации и рождении внуков. Лишь некоторые из этих писем сохранились в Национальном архиве.
Бланка также сделала все возможное, чтобы прислать подкрепление сыну живой силой, но торопиться с отъездом не стали. Даже те, кто перешел в Лангедок вслед за Раймундом VII, не двинулись дальше, несмотря на напоминания Папы. Родные братья короля, Альфонс и Карл, вернувшиеся в 1250 году, не проявили желания снова участвовать в крестовом походе. Бланка также не хотела этого. С другой стороны, ей удалось собрать большие суммы денег, продлив на два года сбор десятины с духовенства и принудив города к добровольным взносам. Таким образом, Нуайон, который уже заплатил 1.500 ливров, должен был добавить 500 ливров. Бланка была непреклонна в вопросах сбора причитающихся сумм: в конце 1251 года она наложила арест на замок, принадлежащий аббатству Клюни, поскольку аббат задержал выплату десятины. Протест Папы ничего не изменил. Перевозка этих денег на Восток было делом тонким: пираты следили за кораблями, и, по словам Матвея Парижского, несколько сундуков были потеряны при кораблекрушениях. А Людовику всегда требовалось больше: за два года, с Вознесения 1250 года до Вознесения 1252 года, он потратил 452.965 ливров на строительство укреплений, плюс 102.180 ливров на обустройство своего отеля. Король Франции должен был жить по королевски.
Бланке Кастильской также пришлось противостоять уговорам Папы Римского, который хотел втянуть ее в свой конфликт с сыновьями Фридриха II. В 1251 году, когда Иннокентий IV попытался начать крестовый поход против Конрада IV, она запретила французским рыцарям участвовать в нем под страхом конфискации их владений. "Пусть те, кто сражается за Папу, получают от него субсидии, и пусть они уходят, но никогда не возвращаются", — передает ее слова Матвей Парижский.
Людовик отослал домой своих братьев Альфонса и Карла, чтобы они помогали матери управлять королевством. На самом деле, они мало чем ей помогли. Больше озабоченные управлением своими апанажами, они лишь изредка появлялись в Париже. Карл одолжил у матери одного из ее лучших администраторов, Эда де Лорриса, и с помощью доминиканца Этьена, капеллана Папы, попытался умиротворить Прованс. Что касается Альфонса, то у него возникли проблемы с Баррэлем де Бо, который отказался уступить город, несмотря на обещания, данные 1 мая 1250 года. Этот вопрос был решен только после смерти Бланки.
В последний год своей жизни, 1252, когда она была очень ослаблена, Бланке пришлось вмешаться в три дела о феодальном наследстве, в которые были вовлечены ее сыновья. Ее арбитраж показывает ее колебания и необходимость скорейшего возвращения короля. Королева-мать, попыталась, оставить решение за своим сыном. Но он еще не был готов отказаться от своих крестоносных мечтаний. Никогда еще недостаток зрелости и безответственность короля не ощущались так остро.
Первое дело было в Булони. В начале 1252 года умерла Жанна, дочь и наследница графа Булонского Филиппа Юрпеля и графини Матильды. К кому перейдет графство, которое являлось апанажем? Альфонс и Карл, братья короля, оба заявили о своих правах. В письме от 23 февраля Бланка решила не выносить окончательное решение. Управление было доверено графине Матильде, которая была еще жива, а судьба графства должна была определиться по возвращению короля.
В то же время, в том же районе возник конфликт из-за Фландрии и Эно. Следует напомнить, что арбитраж 1246 года постановил, что после смерти графини Маргариты Фландрия перейдет к Гийому де Дампьеру, сыну от ее второго брака, а Эно — к Жану д'Авену, сыну от первого брака, который был аннулирован. Но в 1251 году Жан д'Авен, только что вступивший в права владения и женившийся на сестре Вильгельма графа Голландии и кандидата на имперскую корону, оспорил арбитражное решение и потребовал себе все. Маргарита, которая предпочитала своего сына Гийома де Дампьер, признала его графом Фландрии. Но он погиб на турнире в 1251 году. Затем Маргарита назначила еще одного своего сына, Ги де Дампьера, своим наследником. В феврале 1252 года Жан д'Авен приехал в Париж и провозгласил себя графом Эно, не дожидаясь смерти своей матери. Она отказалась это признать. Затем шурин Жана, Вильгельм Голландский, 11 июля конфисковал фьефы, принадлежащие Маргарите в империи, и отдал их Жану д'Авен. Маргарита приехала в Париж, чтобы попросить помощи у Бланки, которая, будучи слишком слабой, чтобы принять решение, направила ее к своим сыновьям Альфонсу и Карлу, которые находились в Сен-Жермен-ан-Ле. Это был неразумный совет, поскольку Маргарита затем предложила Эно Карлу Анжуйскому. Последний, будучи очень амбициозным, был готов согласиться. Бланка выступила против этого, но вопрос остается нерешенным, при ее жизни.
