Этот история иллюстрирует одну из главных черт характера Бланки: ее импульсивность, которую ей иногда трудно было направить в нужное русло. Возможно, это связано с горячим характером ее испанской натуры. Она легко могла заплакать, что в то время не было свойственно женщинам. Узнав о смерти мужа, она была безутешна, настолько, что казалось, что она сойдет с ума. Когда ее сын объявил, что отправляется в крестовый поход, она упала в обморок. Она также легко впадала в гнев, который мог доходить до эффектных театральных сцен. Так, когда богатые греческие и итальянские судовладельцы, сдавшие свои корабли в аренду ее племяннице, константинопольской императрице Марии, для крестового похода, потребовали оплаты, она была возмущена их меркантильностью и заставила своего капеллана Этьена де Монфора произвести оплату в парижской больнице Отель-Дье, перед собранием бедных и больных людей, которые стали свидетелями этой раздачи значительных сумм денег очень богатым людям, в надежде заставить последних устыдиться и смутиться.
Естественное и просвещенное благочестие
Ее импульсивность иногда приводила ее к поступкам и решениям, о которых она могла пожалеть. Эмоциональная, она могла давать с горяча необдуманные обеты, о которых потом даже не вспоминала: 22 декабря 1220 года она получила разрешение от Гонория III обратить "в другие дела милосердия" обеты, данные ею для исцеления своих детей, о которых, как она боялась, она забыла. Когда Людовик тяжело заболел в конце 1247 года, по словам некоторых хронистов, именно она поклялась отправить его в крестовый поход, если он выздоровеет. Это решение было принято в панике, и позже она горько сожалела об этом. Ведь в XIII веке благочестивые обеты были не шуткой. В 1227 году Папе пришлось освободить ее от обета, который она дала, не подумав. В письме, адресованном его "дражайшей дочери во Христе, славной королеве Франции, которая смиренно просила его", Григорий X удовлетворил ее просьбу.
Умершие члены королевской семьи играли важную роль в поклонении Бланки. Места захоронения были тщательно выбраны: ее муж покоился в Сен-Дени, как предписывала традиция; старший сын Филипп, умерший в возрасте 9 лет в 1218 году, в Нотр-Дам де Пари; другой сын, Жан, умерший в возрасте 8 лет в 1227 году, в коллегиальной церкви Пуасси; третий сын, Филипп-Дагоберт, умерший в возрасте 13 лет в 1235 году, в Ройомоне, который стал некрополем королевских детей: ее внучка Бланка и ее внук Жан были похоронены там в 1243 и 1248 годах соответственно. Бланка увеличила количество служб и молитв в различных монастырях за спасение душ всех своих близких: в Мобюиссоне и Ройомоне, в Везеле, в Сито и даже в Кентербери служили мессы за ее родителей Альфонсо и Элеонору, а также за Людовика VIII и его детей.
Благочестие Бланки Кастильской находилось под сильным влиянием цистерцианской духовности. Это видно из произведения, написанного специально для нее одним из членов ее окружения, имя которого неизвестно, но который, несомненно, был ее приближенным, поскольку он обратился к ней в прямой, знакомой манере и позволил себе дать ей смелый совет относительно христианской морали: "Знайте же, моя дорогая и самая любимая госпожа, что все, что происходит с ними [проклятыми], может произойти и с вами. Ибо вы, как и они, живете на земле, и в землю возвратитесь, когда придет день смерти, который наступает рано или поздно. Вы наверняка умрете, но не знаете ни как, ни когда, ни где, ибо смерть преследует нас и поджидает повсюду. Поэтому, если вы мудры, вы будете готовы к ней всегда. […] Если вы следуете плоти, то будете наказаны во плоти. А если будете услаждаться плотью, то будете мучиться во плоти. Если вы желаете роскошных одежд, то из-за ваших роскошных одежд вы будете облеплены молью и червями. Ибо правосудие нашего Господа не может судить отдельно от того, что мы заслужили своими делами. Ибо кто любит чревоугодие более, нежели воздержание, похоть более, нежели целомудрие, тот следует за диаволом и пойдет с ним в муку вечную. Тщеславие обманывает его, любопытство управляет им, удовольствие сбивает его с пути, похоть оскверняет его, зависть мучает его, гнев беспокоит его, печаль злит его".
Кто мог позволить себе так обращаться к королеве? Выдвигаются два имени: епископ Шартрский Гийом и епископ Парижский Гийом Овернский. Текст на латыни озаглавлен Audi domina (Слушай госпожа). Французский перевод был сделан, возможно, по приказу Бланки, цистерцианской монахиней из Мобюиссона или Сент-Антуана, для распространения среди придворных дам под названием Miroir de l’âme (Зеркало души). Автор, или переводчик, объясняет: «Есть много причин, почему она называется "Зеркалом души". Ибо как мы видим мужчину и женщину, смотрящихся в материальное зеркало, чтобы исправить то, что может быть им неприятно, так и душе подобает иметь зеркало, с помощью которого она может исправить пороки и грехи, исходящие от тела и ведущие ее к адским мукам, и украсить себя, глядя в это зеркало, добродетелями, ведущими душу и тело к райской радости. […] И по этой причине, благороднейшая, дражайшая и любимейшая госпожа, я посылаю тебе это зеркало, глядя в которое ты сможешь удалить пятна греха и украсить свою душу и тело добродетелями. Поэтому молюсь, чтобы ты приняла его с благодарностью, если тебе угодно».
Прекрасный экземпляр, датируемый 1295 годом, хранится в библиотеке Мазарини с посвящением "Очень благородной и могущественной даме, мадам Бланке, милостью Божьей королеве Франции, я посылаю вам эту книгу под названием "Зеркало души", которую я написал для вас". Письмо очень аккуратное, а в петле буквы "P" первой строки, которая очень витиевата, мы видим цистерцианскую монахиню, стоящую на коленях и предлагающую книгу королеве. Содержание, непосредственно вдохновленное проповедями Святого Бернарда, представлено как предупреждение. В конце времен кто-то укажет на вас и скажет: "Смотри, это она, которая когда-то была королевой Франции". Так что вы скажете тогда? Автор извиняется за то, что вынужден напоминать ей об обязанностях христианки: "Я говорю это, мадам, не потому, что вы плохо делаете все эти вещи, но я говорю это для того, чтобы вы все больше и больше загорались желанием делать все хорошо". Являются ли намеки на целомудрие, роскошные одежды и тщеславие просто остроумной риторикой, или это отголосок слухов о предполагаемых любовных отношениях королевы и папского легата? Вероятно, нет, поскольку Бланка, конечно, не потерпела бы этого, хотя она и распространила этот текст, копия которого была и у ее дочери Изабеллы. В любом случае, это свидетельствует о склонности королевы к цистерцианской духовности.
Однако она не впадала в излишества, свойственные ее сыну и дочери. Как мы уже говорили, набожность Бланки Кастильской была относительно просвещенной, о чем свидетельствует дело о святом гвозде и арбитраж по Талмуду. Конечно, она разделяла легковерие своего времени по отношению к самым невероятным реликвиям, но она проявила определенную открытость к новым идеям в богословии. Она наслаждалась беседами с доминиканскими богословами и интересовалась литургическими и пастырскими реформами, за которые выступал IV Латеранский собор 1215 года. В юности ее привлекали идеи Амальрика из Бена и его последователей амальрикан об упразднении земных иерархий в конце времен и приходе Антихриста. Она была также чувствительна к пророческому экстазу начала XIII века, поддерживаемому атмосферой крестовых походов.
