В принципе, в феодальном праве женщина имела полное право править, передавать право на правление и осуществлять регентство. Однако это все еще считалось особым случаем, запасным вариантом, когда не было наследника мужского пола. Законы писали и комментировали в основном священнослужители, которые почти всегда были религиозны и проникнуты библейской традицией, согласно которой дочери Евы должны подчиняться, а не командовать. Их низший статус проявлялся даже в церемонии коронации: королеву помазывали обычным маслом вместо высшего святого масла данного с небес; ее скипетр был меньше; ей не вручали меч; она не приносила клятву, и ей не помазывали маслом руки.
Когда король царствовал лично, проблема власти королевы, его супруги, не возникала: ведь именно король повелевал, что и произошло во время короткого правления Людовика VIII. Это был вопрос личностей: могло случиться так, что королева обладала более напористым характером, чем ее супруг, и тогда она играла важную, но неофициальную роль. Она действовала через влияние, которое она оказывала на своего супруга. Похоже, что отчасти так и было в период с 1223 по 1226 год, о чем свидетельствуют письма Папы, адресованные непосредственно Бланке, в которых он просил ее использовать свое влияние и вмешаться в дела Людовика VIII в пользу крестового похода. Затем королева выступила в роли посредника. С этого времени бароны упрекали короля в том, что он позволяет управлять собой своей супруге.
Бывали случаи, когда король был не в состоянии править, либо потому что он был безумен, либо потому что он был слишком молод, либо потому что он отсутствовал. Бланка Кастильская участвовала в двух последних случаях, когда Людовик IX был несовершеннолетним, а затем отправился в крестовый поход, и в каждом случае мы видим, что приписываемые ей полномочия превышают те, которыми пользовались предыдущие королевы. В случае несовершеннолетия Людовика примечательно, что Бланка была назначена единственным опекуном королевства, независимо от того, было ли это решение умирающего короля или епископов, которые взяли на себя инициативу. Во всех подобных случаях во Франции и соседних королевствах власть вверялась группе советников или опекуну, окруженному своего рода регентским советом. Так, после смерти Иоанна Безземельного в 1216 году мать юного Генриха III, Изабелла Ангулемская, была отстранена от власти, и Уильям Маршал, которому помогал легат Гуало Биккиери, управлял государством. В Кастилии, после смерти Альфонсо VIII и королевы Элеоноры в 1214 году, Беренгария осуществляла регентство, но в компании архиепископа Толедо и епископа Паленсии, а когда в 1217 году умер ее младший брат король Энрике, она согласилась передать власть своему сыну Фернандо, хотя он был еще несовершеннолетним. В королевстве Франция последний случай коллективного регентства был в 1060 году, при Филиппе I, сто семьдесят лет назад, когда власть осуществлялась группой баронов. В 1180 году, когда Филипп Август стал королем в возрасте 15 лет, официального регентства организовано не было. Официального возраста для наступления совершеннолетия короля не существовало, что оставляло возможность для прагматических решений, чем и воспользовалась Бланка Кастильская. Привыкшая участвовать во власти во время правления Людовика VIII, особенно во время его отлучек в Пуату и Лангедок, она стала единственной "хранительницей" королевства, что стало неприятным сюрпризом для баронов, которые создали ей соперника: Филиппа Юрпеля, единокровного брата Людовика VIII. Но ему не хватило силы воли, и Бланка осуществляла регентство одна, с помощью легата, регентство, которое в некотором смысле закончилось только после ее смерти, так как ее сын Людовик IX, теперь уже взрослый, разделил с ней власть без каких-либо ограничений. Молодая королева, Маргарита Прованская, на которой король женился в 1234 году, была отстранена от процесса принятия политических решений, тем более что ее подозревали в стремлении к сближению с Генрихом III через ее сестру, Элеонору Прованскую, королеву Англии.
Власть Бланки, которая уже была значительной, когда ее сын король находился во Франции, настолько, что, как мы видели, можно говорить о настоящем "соправлении", по выражению Жака Ле Гоффа, стала поистине исключительной, когда Людовик IX ушел в крестовый поход. И этот случай беспрецедентен. Когда в 1147 году Людовик VII отправился в крестовый поход, он доверил управление королевством не своей матери, Адели де Мориенн, а аббату Сен-Дени, Сугерию, архиепископу Реймса и сенешалю Ральфу де Вермандуа. Когда Филипп Август в свою очередь в 1189 году уехал на Восток, он оставил власть своей матери Адели Шампанской и архиепископу Гийому Реймскому, но он довольно строго ограничил их власть. Его инструкции, которые были очень точными, касались отправления правосудия, сбора налогов, предоставления льгот и надзора за бальи. Адель и ее брат архиепископ едва ли могли проявлять инициативу.
Напротив, инструкции, оставленные Людовиком IX в 1248 году, практически передавали все властные полномочия его матери. "Постановление Людовика IX от 1248 года поражает своей простотой. Управление государством было оставлено на усмотрение его матери", — пишет Линди Грант. Действительно, формулировки, использовавшиеся в дипломатической переписке во время регентства Бланки, однозначны: она считалась королевой в собственном праве. Сама она называется "Blancha, Dei gratia Francie regina". Главы епархий, которые обращались к ней, соревновались почтительными формулировками: "Да процветает Ваша великолепная власть" (епископ Кутанса); "Нашей прекраснейшей даме, Бланке, милостью Божьей королеве франков, […] приветствия, и да обретет она славу небесного царства через благополучие мирского правления. Сообщаем вашему королевскому величеству… (епископ Тура; это похоже на выражения времен повального подхалимажа при Людовике XIV); "Превосходнейшей и прославленной королеве франков милостью Божьей" (епископ Суассона). Архиепископ Эд Риго обращался к "превосходнейшей даме Бланке, по милости Божьей прославленной королеве франков"; он просил ее действовать "со спокойствием королевского величия и надеялся, что превосходство ее власти будет крепко во Христе".
Сомнений быть не может: авторитет Бланки был непререкаем. Однако в первые годы несовершеннолетия Людовика IX она подвергалась сильной оппозиции со стороны баронов. Необходимо поговорить об этом противостоянии. По словам Жуанвиля, после смерти Людовика VIII его вдова осталась одна, не имея "ни родственников, ни друзей во всем королевстве Франция", слабая, беззащитная чужеземка, которая должна была защищать своего осиротевшего 12-летнего сына от восстания нечестивых баронов. Но это несколько излишне драматичный взгляд на ситуацию. На самом деле Бланка далеко не была одинока. Подавляющее большинство епископов и городов поддерживали ее, особенно Париж. Она также могла рассчитывать на среднее дворянство, толпу рыцарей и оруженосцев, связанных узами брака и занимающих важные посты при дворе: Клеман, Корнут, Немур, Монморанси, Гарланд, Мавуазен, Мелло, Пуасси, Монмирай. Придворные дамы происходили из этих фамилий, как и главные должностные лица и советники: великий камергер Бартелеми де Руа, коннетабль Матье де Монморанси; семья Клеман предоставила маршалов; Амори де Монфор также стал коннетаблем. На более низком уровне этот слой составляли сотни преданных рыцарей. И даже среди высшей аристократии графы Блуа и Шартра, а также Гуго де Шатийон де Сен-Поль и Этьен де Сансер сохранили верность королеве. Что касается Тибо Шампанского, то его поведение было изменчивым, и он в основном был отвергнут мятежными баронами.
