Брат кряхтит и хватается за щеку. Выставляет вперед руку, пытаясь меня остановить, но это невозможно. Во мне столько намешано эмоций, что работает лишь одна программа – уничтожать. Подлетаю к нему и щедро одариваю новой порцией ударов. Он лишь защищается, даже не пытаясь дать ответку.
– Ванечка, не надо, – взвизгивает Вика и как-то протискивается между нами, крепко прижимаясь ко мне. – Прекрати, пожалуйста.
Оттолкнуть ее рука не поднимается. Сжимаю волосы на ее затылке в кулак и чуть отстраняю, вынуждая смотреть мне в глаза. Мне важно видеть эмоции и знать, что принадлежит только мне. Это потребность сильнее дыхания. И я вижу. Все вижу во взгляде, других доказательств и не нужно.
– Надеюсь, полегчало? – откуда-то снизу раздается голос Павла.
Перевожу на него взгляд. Сидит на полу, оперевшись на стену, и трет разукрашенную физиономию.
– И не надейся. Мы не договорили, – цежу сквозь зубы, борясь с жгучим желанием добавить ему еще.
– Чтобы договорить, надо хотя бы начать, – хмыкает Паша и поднимается на ноги. – Жду вас на кухне.
Выходит за дверь, и дышать становится легче. Прижимаю к себе Вику так крепко, что чувствую ее всю, но в то же время понимаю, что что-то не так.
– Ты нас раздавишь, – сдавленно шепчет мне на ухо.
Только сейчас я соображаю, что изменилось. Живот. Точно. Марина же говорила, что Вика беременна. Твою ж мать…
Резко отстраняюсь и смотрю на ее немного округлившийся живот. Сколько это месяцев? Как это понять?
– Это… – не могу договорить фразу, просто боюсь услышать ответ. Какая-то идиотская ситуация, выхода из которой я не знаю.
– Наш с тобой сын, – помогает мне Вика и нежно улыбается. Как же я соскучился по ее улыбке.
– Сын? – зачем-то переспрашиваю, слегка оглушенный новыми и такими яркими эмоциями. – Наш?
– Ну конечно! Твой и мой, – ни секунды не сомневаясь отвечает она, берет мою руку и прикладывает к своему животу. – Смотри, как распереживался.
Замираю, ощущая едва заметные толчки в ладонь. Это чудо. Настоящее и необыкновенное. Дыхание перехватывает, а на глазах выступают слезы.
– А Нюся? – нервно сглотнув, спрашиваю я.
– Она уже спит. С ней все хорошо…
– Девочка моя, – шепчу дрожащим от волнения голосом. – Я так тебя люблю…
Второй рукой скольжу по ее шее к затылку и притягиваю к себе. Впиваюсь в губы и забываю обо всем. Растворяюсь в ней, самой желанной и любимой до дрожи. Пропитываюсь ее нежностью и дарю всего себя. Моя. Только моя. Никому и никогда не отдам.
– Ванечка, – шепчет Вика и захватывает мое лицо в ладони. – Ты больше не уйдешь? Ты ведь останешься со мной?
От ее вопроса впадаю в ступор. Ехал сюда, чтобы узнать правду, совершенно не думая, что буду с ней делать. А теперь… черт. Все еще больше осложнилось.
– Не знаю, – отвечаю честно и качаю головой. Должен уйти, но как оставить ее? – Скоро все закончится. Я тебе обещаю.
– Я так устала без тебя, – шмыгает носом, а в глазах стоят слезы. – Ты даже не представляешь, что я пережила, когда мне сообщили, что ты погиб. Сколько мне сил стоило, чтобы сначала не сойти с ума, а потом чтобы не потерять ребенка… Не бросай меня… Я без тебя не могу.
Ее слова рвут мою душу в клочья, но Вике еще тяжелее. Какой же я идиот. Зачем заявился вот так? Ни о чем не подумал. Совсем одурел от ревности.
– Ну что ты, родная моя, – крепко обнимаю, пытаясь успокоить. – Все будет хорошо. Мы со всем справимся… Мы же семья.
– Да, – всхлипывает она. – Выслушай, пожалуйста, Пашу. Он правда пытается помочь.
– Выслушаю, если ты перестанешь плакать.
– Уже перестала. – Вика вытирает мокрые дорожки тыльной стороной ладони.
– Умница, – целую ее в нос и улыбаюсь. – Пойдем слушать твоего Пашу.
Берет меня за руку и ведет по коридору прямиком на кухню. Павел сидит за столом и ждет нас. На столе стоит бутылка коньяка, два бокала и чашка чая. Основательно подготовился.
Криво усмехаюсь и присаживаюсь напротив него, пронзая насквозь напряженным взглядом.
Тишина неприятно дергает за нервы, а воздух вокруг накаляется до предела.
– Вань, – наконец начинает Павел, поднимая на меня глаза. – Вот тебе мое честное братское слово, что никогда и никаких видов на твою жену я не имел и иметь не буду, – наливает из бутылки в оба бокала и поднимает свой, предлагая чокнуться.
Касаюсь его бокала своим, но пить не спешу, а смотрю в глаза, пытаясь для себя решить, насколько он честен со мной.
– Твоему слову можно верить? – хмыкаю я и откидываюсь на спинку стула.
– Хоть раз я тебя подвел? – залпом осушает свой бокал, морщится и утыкается носом в рукав, жадно втягивая воздух. – Хоть раз дал повод не доверять мне?
Тут он прав. До этой ситуации между нами не возникало недопониманий. Но сейчас все резко изменилось. Я больше не имею права слепо верить. Слишком многое стоит на кону, не только бизнес, хрен бы с ним, но и моя семья. За них я загрызу любого, невзирая на родственные связи или многолетнюю дружбу.
– Факты говорят обратное, – усмехаюсь и выпиваю содержимое бокала одним большим глотком. Обжигающая жидкость проходит по пищеводу и стекает в желудок, опаляя все внутри.
– Эти факты породил лично я, – качает головой Павел и вновь наполняет наши бокалы.
– Может, расскажешь зачем?
– Другого выхода не было, – не чокаясь выпивает и прикрывает глаза. – Началась настоящая охота на твою жену, а точнее, думаю, на твою компанию. Все доступные акции давно скуплены Лютаевым, но все равно контрольного пакета ему достичь не удалось.
Опрокидываю свой коньяк и киваю на жену.
– При чем здесь Вика?
– Все просто. – Усталая ухмылка искажает его губы. – Совсем скоро тебя должны были объявить умершим. Затем бы она стала вдовой и вступила в наследство. Напомнить тебе про пункт, который ты туда внес?
Неопределенно качаю головой и хмурюсь, не совсем понимая, что он имеет в виду. Завещание составлял практически сразу после нашей свадьбы и добавлял в него несколько принципиально важных пунктов. Но Паша не мог об этом знать.
– Продать акции Вика бы не смогла, как и подарить. – Он точно знает о чем говорит, но откуда? – Остается только доверенность, но только на родных и близких. Если она выходит замуж, то муж получает к ним доступ.
– Ты сейчас себя имеешь в виду? – усмехаюсь, поймав наконец ход его мыслей. Как все тонко просчитано, сразу и не сообразишь.
– Нет, – шумно выдыхает он и опускает голову на руки. – Мне зачем твоя компания?
– Вот и я пытаюсь это понять. Зачем тебе мой бизнес, моя жена и мои дети?
