Иван вытаскивает пакеты и подает мне одежду.
– Помочь?
– Справлюсь, – отмахиваюсь я, но схватка вновь догоняет меня. – Ой-ой-ой.
– Что такое? – Муж бледнеет и останавливается в растерянности, не зная, за что хвататься. Никогда его таким не видела. Всегда собранный и уверенный в себе, сейчас просто не знает, что ему предпринять.
– Схватки. Все нормально.
– Что делать?
– Ничего. Помоги мне обуться и неси вещи в машину.
Иван послушно удаляется с пакетами. Расхаживаю по комнате, периодически останавливаясь чтобы переждать очередную схватку. Когда отпускает, пишу сообщение врачу. Повезло, она на сутках и ждет меня.
– Как ты? – возвращается Иван и придирчиво осматривает меня.
– Все хорошо, – выдавливаю из себя улыбку. – Пойдем.
Берет меня за плечи и осторожно ведет к выходу, затем подхватывает на руки и спускается с лестницы.
– Ты врачу позвонила?
– Написала. Она нас ждет, – закусываю губу, чтобы не пугать мужа еще больше, и жду, когда отпустит.
Выходим на улицу. Иван открывает мне дверь и помогает усесться на пассажирском сидении. Сам садится за руль.
– Ты в машине не родишь? – с сомнением спрашивает он.
– Не рожу, – улыбаюсь через силу.
– Уверена?
– Да уверена я, уверена, поехали уже.
Плавно трогается с места. Благо ночь, и дороги свободны. Меня скручивает все чаще. Не могу думать ни о чем, кроме этой боли, но стараюсь держаться и не пугать мужа. Он у меня, как оказалось, слабонервный.
Иван
Сколько можно ждать? Третий час хожу по коридорам родильного дома. Как потерянный, слоняюсь из угла в угол, выучил здесь уже каждый сантиметр. Когда уже все закончится? Может, что-то идет не так? Может, нужна помощь? Ночь, персонала почти нет, и спросить не у кого. Но и топтаться здесь смысла нет. Дохожу до поста.
– Девушка, мне нужна помощь, – обращаюсь к дежурной медсестре.
– Слушаю вас. – Она отрывается от бумаг и поднимает на меня глаза.
– Козырева Виктория. Три часа назад… – пытаюсь сформулировать мысль, но не получается. Слова куда-то деваются от волнения, и получается что-то нечленораздельное.
– Ждите, папочка, – понимающе улыбается она. – Роды дело небыстрое…
– Узнайте, что там, – прошу ее, складывая руки в умоляющем жесте. – Я больше не могу в неизвестности. Я заплачу, сколько скажете.
– Не надо ничего платить, – качает она головой и поднимается на ноги. – Сейчас схожу.
Искренне благодарен. Она уходит в родблок, а я остаюсь ждать снаружи. Опять. Пять-десять минуть. Ушла и тоже пропала. Бермудский треугольник какой-то. Да к черту все. Нервов не хватает. Решительно иду к двери, распахиваю и едва не врезаюсь в ту самую пропавшую медсестру.
– Ой, что ж вы так пугаете? – взвизгивает она от неожиданности.
Хватаю ее за плечи и несильно встряхиваю.
– Ну что там?
– Все хорошо. – Она расплывается в улыбке. Сын у вас. Три семьсот и пятьдесят пять сантиметров.
Не до конца понимаю смысл слов, но улыбаюсь, как идиот.
– Сын, – повторяю за ней, пробуя слово на вкус. Как же охрененно звучит. – Сын! Мне можно туда?
– Да идите уже, а то перебудите нам все отделение, – смеется медсестра и придерживает для меня дверь.
Забегаю внутрь и сразу интуитивно нахожу нужное помещение. Там Вика на кушетке. Бледная, волосы слиплись, но блаженная улыбка на губах говорит о том, что все хорошо. Выдыхаю. Слава богу.
– Ванечка, – шепчет она сухими губами, увидев меня.
Уверенно иду к ней. Склоняюсь и целую в губы.
– Девочка моя, любимая, родная… как ты? С тобой все хорошо?
– Все просто замечательно, – хрипло отвечает она и гладит мое лицо ладонями. – Нас стало больше.
– А вот и наш папашка. – Незнакомый голос раздается за спиной.
Разворачиваюсь и вижу врача. В руках у нее туго замотанный кулек.
– Ну, держи сына, – протягивает мне. – Такого богатыря сделал.
Растерянно хлопаю ресницами, не зная, что предпринять. Я никогда таких маленьких детей в глаза-то не видел, не то что не держал. Вдруг я ему что-то сломаю?
Но врач не спрашивает моего мнения. Буквально впихивает малыша мне в руки, показывая, как правильно держать. Рассматриваю его личико и едва сдерживаю слезы. Это необыкновенно, непередаваемо. Меня распирает от счастья и любви к этому маленькому комочку и женщине, что его родила.
– Какой крошечный… – перехватываю взгляд Вики и подхожу к ней.
– Зато какой хорошенький. На тебя похож, – улыбается она.
Малыш кривится и начинает недовольно кряхтеть. Паника охватывает меня.
– Дай мне, – приходит Вика на помощь.
Отдаю сына ей. Она прикладывает к груди, малыш, пару раз чмокнув, затихает и засыпает. Смотрю на них и лопаюсь от счастья. Самые дорогие мне люди. Жаль, дочь не присутствует здесь. Она так хотела братика.
– Как же я тебя люблю, – обнимаю Вику и касаюсь ее лба губами.
– И я тебя очень-очень люблю, – отвечает она, чуть поднимает голову, и наши губы встречаются.
