На террасе царила приятная прохлада, воздух был наполнен ароматом ночных цветов, а сияющие белые духи леса водили хоровод над одним из кустов. Через несколько минут за ее спиной появилась Сил. Служанка вопросительно посмотрела на девушку. Райга покачала головой, показывая, что беспокоиться не стоит, и спросила:
— А в библиотеке есть книги о Тильхэнвиэне?
Эльфийка удивилась, кивнула, а затем указала на Райгу и, с сожалением, покачала головой.
— Есть, но мне нельзя их читать? — догадалась Пламенная.
Сил интенсивно закивала. И снова обеспокоенно посмотрела на девушку.
— Со мной все хорошо, — заверила ее Райга. — Не спится.
— И это удивительно, при такой богатой событиями жизни, — раздался от входа на террасу знакомый голос.
Райга резко обернулась. Линьериссиэль стояла, облокотившись на косяк и прикрывала лицо веером. Золотистые языки пламени на широкой полоске по краю рукавов ее хьяллэ поблескивали в свете луны. Точно такие же отблески давали языки пламени на ее веере. Во взгляде эльфийки светился легкий интерес. Сил поклонилась ей, а затем поспешно ушла. Линьериссиэль прошла и встала рядом с Райгой, продолжая разглядывать ее поверх веера.
— Зачем тебе Тильхэнвиэн? — спросила эльфийка.
— Интересно, — пожала плечами Райга. — Меня туда пригласили.
Любопытства во взгляде Линьериссиэль стало еще больше. Когда она заговорила, ее голос звучал небрежно:
— И что тебя интересует в этом городе?
Райга поколебалась, но все же ответила, тщательно взвешивая каждое слово:
— Голубое здание.
Эльфийка нахмурилась и фыркнула.
— Там они через одно нголубые, — сообщила мать тройняшек. — Не знаю, что тебе наплел Аллатриссиэль, но ничего выдающегося там нет. Святилище Тысячи Снов, пожалуй, красивое, а так…
Она опустила веер и, презрительно, скривилась.
“Святилище Тысячи Снов,” — мысленно отметила Райга, а вслух спросила:
— За что вы не любите хлайе Аллатриссиэля?
— Он слишком много о себе думает.
Девушка едва удержалась от усмешки. Линьериссиэль произнесла эти слова с чрезвычайно гордым и надменным лицом. Понимая, что всей подноготной неприязни между эльфами ей не расскажут, Райга продолжила ковать железо, пока горячо:
— А что еще есть интересное в этом городе? Надеюсь, как гостье, мне положена экскурсия. Что там еще посмотреть?
Линьериссиэль сложила веер и заявила:
— Да, нет там ничего интересного. И показывать тебе ничего не будут. Я удивлена, что такие снобы, как фуу Цайен Таа, пригласили тебя к себе. Интересно, кому и что пообещал Аллатриссиэль за это?
Райга пожала плечами и спросила, не выдержав:
— Ваши дети снова наказаны?
— Нет. Гостят у дядюшки в Лийхелиэне. Так что, тебе здесь придется поскучать. Надеюсь, глава рода фуу Цайен Таа развлечет тебя в должной мере.
Эльфийка музыкально рассмеялась и ушла, не прощаясь. Райга направилась в свою комнату, продолжая обдумывать ее слова. Наверняка это голубое здание, о котором говорил Хунта, и есть святилище. Не зря Линьериссиэль заговорила о нем. Судя по всему, сделать Аллатриссиэлю какую-нибудь пакость она очень даже не против. Даже, если она выражается в том, чтобы выдать Райге что-то недозволенное.
С этими мыслями Райга дошла до комнаты и снова отправилась в постель. На этот раз, она почти сразу провалилась в глубокий сон.
В Халариэн отправились после завтрака. Райга надеялась увидеть город, но магистр только отмахнулся, и сразу же перенес их в королевский дворец. Оставалось любоваться расписными стенами, красивым парком за окнами и быстро шагать вслед за наставником. В какой-то момент они свернули из основного коридора и прошли насквозь череду величественных залов. Дальше наставник повел ее в какие-то тихие пустые места, и Райга спросила:
— Мы, точно, идем туда, куда нужно?
Магистр приложил палец к губам и тихо ответил:
— Пришлось уйти с дороги Хаэтеллио. Подозреваю, он последний, кого ты сейчас хочешь видеть. Скоро придем.
Но, сначала, они вышли в длинную крытую галерею. С одной стороны открывался прекрасный вид на город. А с другой — висели портреты эльфов. Райга невольно замедлила шаг, стараясь и полюбоваться Халариэном, и рассмотреть лица на картинах. Перед одной из них она замерла.
На переднем плане были были изображены двое. У незнакомого эльфа были белые, как снег, волосы, и сапфирово-синие глаза. Белые одежды и тонкий золотистый обруч на лбу говорили о том, что это король. Он держал за руку прекрасную светловолосую эльфийку в таком же снежно-белом хьяллэ. Ее волосы были чуть темнее, цвета топленого молока. Глаза темно-аметистового цвета смотрели спокойно и прямо.
Но внимание Райги привлекли не они. За плечом эльфийки стоял еще один эльф. Художник сумел передать и молочно-белый оттенок волос, и чуть более светлый аметистовый оттенок глаз. На нем было небесно-голубое хьяллэ с рисунком из крупных серебристых листьев. Райга тут же узнала листья того дерева, которое давало эльфам личные амулеты. Его лицо было одновременно знакомым и незнакомым. В нем ясно угадывались черты магистра Лина.
Наставник остановился за ее спиной и негромко сказал:
— Свадьба Сиануринеля фуу Акаттон Флау. Перед тобой отец Тайену и Хаэте. А также дед Ллавена.
Райга указала на второго эльфа и спросила:
— А это кто?
Магистр ответил:
— Мой отец, Халлериэль фуу Акаттон Вал. Его старшая сестра, Илиссариниэль, стала женой короля.
Райга долго и придирчиво рассматривала эльфов, пока наставник не поторопил ее:
— Идем, пока мы не наткнулись на Хаэте.
Райга вздохнула и пошла следом за учителем. Магистр был напряжен до того момента, пока они не достигли места назначения.
Библиотека оказалась огромной. Райга восхищенно глазела на уходящие ввысь ряды книжных полок. Тихий золотоволосый эльф-библиотекарь провел их к уютному уголку со столом и удобными креслами. На столе уже лежали две большие стопки книг.
Магистр Лин усмехнулся и обратился к ученице:
— Место боевой славы твоего друга. Его сюда ссылали за проступки, над книжками корпеть.
— Ллавена? — спросила Райга.
— Да.
Девушка, совершенно по-новому, посмотрела на окружающую обстановку и спросила:
— Ему здесь было плохо?
— Плохо? У него был отец, который обожал его. И, до какого-то времени, мать. Ллиореллиэль души в нем не чаяла и сглаживала все его странности. После ее смерти он стал отщепенцем. Его не принимали братья и сестры, презирало старшее поколение.
Райга чувствовала, что наставника раздражают вопросы о Ллавене. Она села в кресло и спросила:
