Воцарилась тишина.
— Это не риторический вопрос, джентльмены.
Профессор Лайалл откашлялся.
— Я полагаю, это может иметь отношение к будущему ребенку леди Маккон.
— Да?
Профессор Лайалл повернулся к лорду Акелдаме и многозначительно посмотрел на него.
По его примеру королева Англии сделала то же самое.
Никто и никогда не мог бы обвинить лорда Акелдаму в суетливости, но под таким пристальным вниманием он, кажется, и впрямь слегка разволновался.
— Так что же, лорд Акелдама? Вы ведь знаете, не так ли? В противном случае ничего этого не произошло бы.
— Вы должны понять, ваше величество: записи вампиров восходят к временам римлян, и за все это время в них есть лишь одно упоминание о подобном ребенке.
— Продолжайте.
— И в том случае она была дитя душесоски и вампира, а не оборотня.
Профессор Лайалл закусил губу. Как могли ревуны не знать об этом? Они ведь хранители истории, они должны знать обо всем на свете.
— Продолжайте!
— Самое мягкое слово, какое нашлось у нас для этого существа, — душекрадка.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
БОЖЬИ КОРОВКИ ПРИХОДЯТ НА ПОМОЩЬ
Алексия отличалась редкостным упрямством. Уговорить немецкого ученого было нелегко, пришлось долго торговаться, но в конце концов логически правильно продуманный подход решил дело.
— Мне скучно.
— Это не моя забота, женская особь.
— Речь идет о моем наследии, понимаете?
— Та, и что же?
— Я думаю, что способна отыскать то, что ускользнуло и от вас, и от тамплиеров.
Нет ответа.
— Я читаю по-латыни.
Немец надавил ей на живот.
— В самом деле? О-о-о, вы хорошо образованы.
— Для женщины?
— Для бездушной. Записи тамплиеров утверждают, что отродья дьявола неспособны к философии.
— Видите ли, я — другое дело. Я наверняка что-нибудь найду. — Маленький немец достал из футляра стетоскоп и начал старательно прослушивать ее живот. — Говорю вам, у меня великолепные навыки исследователя.
— А вы тогда замолчите? — Алексия с готовностью закивала. — Я постараюсь, та?
Позже в тот же день двое нервных молодых тамплиеров принесли ей несколько древних свитков и ведерко со свинцовыми табличками. Очевидно, они получили приказ следить за сохранностью этих вещей, поскольку заперли дверь изнутри, а потом уселись на пол и, к изумлению Алексии, пока она читала, вышивали на носовых платках красные кресты. То ли развлекались подобным образом, то ли отбывали какую-то повинность. Это отчасти объясняло такое обилие вышитых красных крестов в храме. А ведь лорд Акелдама ее предупреждал. Как глупо — признать очевидное только сейчас, когда уже поздно.
Свитки Алексия отложила — свинцовые квадратики заинтересовали ее гораздо больше. Вырезанные на них значки оказались начертанными на латыни проклятиями. Правда, латынь Алексия изрядно подзабыла, и сейчас ей очень не помешал бы какой-нибудь словарь, однако постепенно дело пошло на лад, включилась память, и она сумела-таки прочесть первую табличку. А с другими после этого разобралась без особого труда. В большинстве из них упоминались призраки, и предназначались они либо чтобы заставить кого-то страдать после смерти, сделавшись призраком, либо чтобы изгнать из дома поселившегося в нем полтергейста. Особой пользы в этих табличках и начертанных на них заклятиях не просматривалось, зато время летело незаметно.
Алексия подняла глаза, когда в ее камеру вошел господин Ланге-Вильсдорф для очередной серии исследований.
— А, — сказала она, — добрый день. Спасибо, что похлопотали и мне удалось взглянуть на эту замечательную коллекцию. Оказывается, таблички с проклятиями так часто посвящались сверхъестественным! Я и не подозревала об этом — в распространенных у нас исследованиях пишут, что римляне призывали на головы врагов гнев воображаемых демонов и богов, а не реальных сверхъестественных. Очень, очень интересно.
— Нашли что-нибудь полезное, женская особь?
— Ой! — Немец кольнул ее в руку шприцем. — Пока что все они касаются призраков. Изгнание, превращение после смерти… Видно, римляне очень опасались именно этого вида сверхъестественных. Интересно почему?
— М-м-м. Та. Я тоже читал об этом, когда проводил свое исследование.
Взяв у нее образец крови, немец вновь оставил ее на милость тамплиеров-вышивальщиков. И Алексия вернулась к переводу следующей таблички.
Одолев первые несколько слов, она поняла, что рассказывать о ней господину Ланге-Вильсдорфу не станет. Табличка была маленькая, угловатые латинские буковки на ней — совсем крошечные и выписаны с раздражающей аккуратностью с обеих сторон. Если все предыдущие таблички были посвящены поднадоевшим уже призракам или духам преисподней, то эта оказалась совсем в другом роде.
Призываю тебя. Ловец кож и Похититель душ, дитя Разрушителя проклятий, кем бы ты ни был, и прошу, чтобы с этого часа, с этой ночи, с этой минуты ты отнимал силы и все, что он имеет, у вампира Примулуса Каризиуса. Если только это в твоей власти, я отдаю тебе этого кровососа, потому что только ты можешь забрать то, чем он дорожит больше всего на свете. Тебе, Похититель душ, отдаю красу его лица, его силу, его способность к исцелению, его быстроту, его дыхание, его клыки, его хватку, его силу, его душу. Клянусь тебе, Похититель душ, если я увижу его смертным, увижу спящим, когда он должен бодрствовать, увижу, как он сохнет в своей человеческой коже, то буду каждый год приносить жертву тебе.
Алексия предположила, что термин «Разрушитель проклятий» употребляется здесь в том же смысле, в каком его употребляли оборотни, то есть табличка с проклятиями взывала о помощи к ребенку запредельного. Первое, пусть краткое, но упоминание о бездушных и их потомстве! Ничего подобного прежде ей не встречалось. Алексия положила руку на живот и посмотрела на него.
— Что ж, здравствуй, маленький Ловец кож, — она почувствовала легкое колыхание в своей утробе. — А, мы предпочитаем зваться Похитителем душ? — Колыхание прекратилось. — Понимаю. Это более гордое имя, правда?
Она вернулась к табличке и перечитала заново, досадуя, что из текста нельзя извлечь побольше сведений об этом существе — какими способностями оно обладало, каким образом появилось на свет? Алексия не исключала, что оно могло быть и выдумкой — такой же, как духи преисподней, к которым обращались некоторые таблички. Но вполне могло существовать и в реальности, как многократно встречавшиеся в записях призраки или вампир, против которого его призывали. Какие же это были странные времена, полные суеверий и мифов, когда у власти стояли рои империи Цезаря и череда враждующих между собой вампиров-кровосмесителей!
