Я снова пригубила виски, хоть мне оно совсем не понравилось. Поморщившись, я прислонилась к барной стойке. Пожалуй, хватит на сегодня новых впечатлений.
– Я ведь тоже не вспомнил, что надо закрыть калитку, – добавил Оливер, заметив мой несчастный вид. – Все возился с телефоном. Миллениалы только о селфи и думают. Клифф был прав насчет нас. Мы такие нелепые и предсказуемые. Словом, никудышное поколение.
Он принялся было наливать себе второй бокал, но я схватила его за руку. Виски расплескалось по гранитной столешнице.
– Соф, осторожней!
– Дай-ка сюда телефон, – потребовала я. Его слова подсказали, как проверить версию с воротами.
– Что?
– Твой телефон. Дай взглянуть.
Он полез за ним, но остановился.
– Так, ты же не собираешься прямо сейчас совершить акт возмездия под лозунгом «все зло от технологий» и разбить мой телефон во славу человечности?
Я молча ждала, протянув руку. Он достал телефон из заднего кармана и, набрав пароль, отдал мне.
– Я за него еще кредит не выплатил.
Проигнорировав его комментарий, я принялась листать последние фотографии в галерее.
– Смотри, – я ткнула телефон ему прямо в лицо.
Он отпрянул и прищурился.
– Что я должен увидеть?
Я нажала на наше селфи с Джеком и пальцами приблизила картинку. Взяв у меня телефон, он вытаращил от удивления глаза.
– Ворота закрыты!
– Они были закрыты, – подтвердила я с победоносной улыбкой, чувствуя, как с моих плеч сползает тяжкий груз. Я закрыла ворота. Но эйфория тут же прошла. Если ворота были закрыты, тогда кто…
– Тогда кто открыл их? – спросил Оливер, заканчивая за меня мою мысль. Мы оба уставились на увеличенное фото.
Я еще раз глотнула виски, на этот раз почти не заметив его жгучий кислый вкус.
– И зачем? Какой смысл выпускать ламу?
– Это мог быть Клифф?
– Он ушел раньше нас, – подметил Оливер, – он же болтал с твоим секси-шмекси управляющим.
Оливер был прав. Но его слова навели меня на неприятное подозрение.
– Управляющий ведь живет в гостевом доме на участке. Совсем рядом с загоном. Мог ли он зайти проведать Джека и оставить ворота открытыми?
– Пожалуй, это возможно. Но он, похоже, умеет обращаться с животными и совсем не выглядит рассеянным.
– Ну ведь Джек не мог открыть ворота сам, своими копытами? Даже представить боюсь, что будет, если все вокруг начнут винить меня в смерти Клиффа. Я планировала начать здесь новую жизнь, а не прослыть убийцей.
– Разве можно называть убийством то, что вышло случайно? Тем более если это сделала лама?
Я взглянула на своего друга.
– Ладно, согласна, допустим не убийство, а лишение жизни, но я все равно не хочу, чтобы кто-то винил в нем меня.
Был у меня пунктик насчет того, чтобы всем нравиться. В этом отношении я была полная противоположность своей маме. Она всегда делала то, что хотела, и плевала на мнение остальных. Мама искренне полагала, что ее все любят – ведь по-другому и быть не могло. Я же получилась совсем другой. Например, я до сих пор переживала, что в седьмом классе меня невзлюбила Николь Сноуден. Почему – ума не приложу. Я ведь всегда была с ней очень мила.
– Вот и спроси у своего управляющего, заходил ли он к Джеку. Вы же встречаетесь после шести, не забыла?
Забыла. Совершенно вылетело из головы в тот момент, когда спокойное течение дня нарушила сеющая смерть лама.
– Не думаю, что он обрадуется, когда незнакомая девчонка, только что нагрянувшая из Калифорнии, начнет обвинять его в халатности.
Оливер махнул рукой.
– Ну и что? Здесь все – твоя собственность, а он проживает временно. Логично ведь предположить, что именно он оставил ворота открытыми.
Я сделала последний глоток виски.
– Значит, спускаемся на разговор с Дином.
– Вперед! Покажи ему, кто босс!
КОГДА МЫ ВОШЛИ, в пабе было темно и тихо. Глубоко въевшиеся пятна на деревянных столах создавали типичную для такого заведения атмосферу, но от их вида настроение только становилось мрачнее. За стойкой Дин обнимал какую-то женщину, которая негромко всхлипывала.
Упс. Хорошо, что я была в сандалиях и они не стучали по деревянному полу. Я бесшумно подошла к барной стойке и села на стул. Затем кашлянула, чтобы обратить на себя внимание. Все столики в пабе пустовали, кроме одного, с семьей из четырех человек. Еще один пожилой джентльмен сидел на другом краю барной стойки.
Женщина отодвинулась от Дина. Симпатичная блондинка с фигурой, как песочные часы – таким я всегда завидовала, поскольку сама напоминала нескладного, долговязого мальчика-подростка. Женщина поспешно утерла слезы и шмыгнула носом.
– Что желаете выпить?
– Я Софи Лафлёр, – ответила я, – этот паб мне достался по наследству от моей бабушки Санни.
То есть я вроде как была ее боссом.
– А это – мой друг Оливер, он пробудет здесь до конца недели, а затем вернется в Калифорнию.
– О боже, простите меня, – проговорила она, смахнув слезы. – Я только что узнала, что случилось с Клиффом. Не могу поверить. Какая ужасная смерть! Но я рада с вами познакомиться. Меня зовут Брэнди Хардесон. Я работаю здесь официанткой и барменом.
– Не волнуйтесь, я все понимаю, – я поспешила успокоить ее. – Сама никак не могу прийти в себя. Мы с Клиффом только сегодня познакомились.
Брэнди кивнула.
– Пойду обслужу свой столик. Дайте знать, если захотите что-нибудь.
– А можно меню? – вставил Оливер.
Я пригвоздила его взглядом – он состроил в ответ гримасу «А что такого?»
– Все, что мы ели сегодня, – мороженое и виски, – напомнил он. – На одном сахаре и выпивке я долго не протяну.
Он был прав.
За все это время Дин не обмолвился ни словом. Облокотившись на стойку бара, он размышлял о чем-то с угрюмым видом. Кажется, это был его конек.
– Понимаю, что сейчас не лучшее время, – обратилась я к нему, – но нам надо поговорить об управлении пабом. Не хочу вмешиваться, но думаю, мне стоит быть в курсе.
Я попыталась подобрать правильный тон: где-то между приветливым и твердым. С тоном я, вероятно, промахнулась, но ведь надо было с чего-то начинать.
– Что вы хотите знать? – спросил Дин. Он достал из-под стойки два стакана, насыпал в них лед и налил воды.
– Кто входит в штат, часы работы, меню, финансы. В Калифорнии я пыталась найти информацию про паб, но у вас, похоже, нет сайта.
Дин со шлепком положил на стол две салфетки и поставил на них стаканы.
