– Я не предполагала, что он настолько старый.
Она кивнула, все еще погруженная в воспоминания.
Я протянула руку и прикоснулась к ее ладони.
– Мама, зачем ты приехала на самом деле? С трудом могу поверить, что ты проделала весь этот путь с Западного побережья только потому, что я несколько дней не отвечала на звонки.
Она отвела взгляд от кружки и моргнула. Моя сдержанная, все контролирующая мама снова вернулась.
– Я просто не могу поверить, что ты не рассказала мне о том, что в стене гостевого дома обнаружили труп. Думаю, меня должны были поставить в известность.
Я изумленно уставилась на нее.
– Откуда ты узнала?
– Я подписана на «Вестник Бухты Дружбы». Это было на первой странице.
– Подписана?
Она отмахнулась.
– Всю жизнь.
Всю жизнь. Не помню такого. Но что интересно, она постоянно получает газету из города, который, по ее словам, не выносит? Очень интересно.
– Просто мне казалось это странным – взять и рассказать тебе об этом, – объяснила я, делая глоток чаю.
Она покачала головой, давая понять, что это неубедительное объяснение. Так и есть. Но честно говоря, мама с трудом пережила новость, что теперь у меня есть лама, поэтому рассказывать ей о том, что в доме обнаружили настоящий скелет, значило рисковать, что она сразу же позвонит местным агентам по недвижимости и выставит дом и паб на продажу без моего разрешения.
– Я терпеть не могла этот гостевой дом, – сказала она с ненавистью, поразившей меня. – В тот год, когда мы въехали, там жил неприятный мужик по имени Энди. Он был из тех, кто ведет себя идеально, когда рядом взрослые, но если он застигнет тебя одну в саду, то начинает говорить гадости вроде: «Какой миленький топик, мне нравится, как на тебе смотрится этот цвет».
Я была поражена.
– Энди? – Я вспомнила мужчину, разговаривавшего с Натаном. Его шляпу. Аббревиатуру «ССБ». «Строительные работы. Стюарт и братья». Это фирма, с которой Фрэнк, по его словам, сотрудничал, когда передавал эту собственность бабушке. – Кажется, я на днях с ним встречалась. Это он делал здесь ремонт?
– Скорее всего. – Она отмахнулась. – Я пытаюсь забыть об этом. Так неприятно.
Должна признать, при первой встрече он не показался мне извращенцем, но, с другой стороны, я не девочка-подросток. Я пришла в ужас.
– Ты говорила бабушке?
Она покачала головой.
– К сожалению, нет. В те времена люди не уделяли этим делам столько внимания, сколько стоило бы. Они просто отмахивались, отшучивались или говорили, что он не имел в виду ничего такого. – Мама выпила чаю. – Но теперь, будучи взрослым человеком, думаю, что мама поверила бы мне и выступила бы на моей стороне. Она была добрая и хиппи, но со стержнем внутри.
Любопытно. Вся эта информация была весьма полезной.
– Мама, какое счастье, что ни с тобой, ни с тетей Кэтрин ничего не случилось. – Я вздрогнула. – Именно в это время пропала та девушка!
– Так ты знаешь, кто эта бедняжка? – спросила она.
Я кивнула.
– Девочка-подросток по имени Мэнди Миллиган.
Она была не намного старше моей мамы в то время.
Настала очередь мамы приходить в ужас.
– Мэнди Миллиган?
– Ты ее знала?
Мама кивнула.
– Она несколько раз сидела со мной и тетей Кэтрин.
Вот это да. Значит, бабушка была с ней связана. Да и дедушка, видимо, тоже. И Энди наверняка видел, как она приходила посидеть с ними. Вот дерьмо, прямо как в жутковатых фильмах того времени. Ты проверил, что делают дети? Я вздрогнула. Просто жуть.
– Я помню, когда она исчезла, – сказала мама и отпила еще чаю. – Это было тем же летом… – Она умолкла и еще выпила.
– Тем же летом, когда с дедушкой случилось несчастье, – договорила я.
Она кивнула.
– Мама, ты правда думаешь, что это был несчастный случай?
Мама взглянула на меня поверх чашки. Секунду она молчала, как будто раздумывала, что сказать.
– Нет, не думаю.
– Ты считаешь, бабушка имела отношение к его смерти?
Мама поставила чашку.
– Ты знаешь, у меня был очень длинный полет. Я пропустила пересадку в О’Хэйре. Мне надо поспать. Поговорим об этом завтра.
Я знаю, когда моя мама начинает уклоняться от темы. Это тот самый раз. И она только что упрекнула меня, что я ее избегаю? Ладно, мама, сегодня вечером я тебя оставлю в покое, но завтра утром я первым делом пристану к тебе с этим вопросом. Я имею право знать прошлое моей семьи. Грязное оно или нет.
Не говоря уже о том, что я выдохлась. Мысль о кровати вдохновляла.
Мне нужно немного отдохнуть, перед тем как я приду к Джастину и скажу ему, что Энди – кусок дерьма, у которого были все мотивы и возможности убить Мэнди и спрятать ее тело в стене.
На следующее утро я проснулась от запаха кофе и бекона. Два аромата, обещающие прекрасный день. Я потянулась, удивленная тем, что так крепко спала после вчерашнего. Даже во взрослом возрасте мама дома – это ощущение безопасности.
Я выбралась из кровати и пошла на кухню, где обнаружила маму. Она готовила яичницу. На ней был кардиган поверх шелковой майки и черные укороченные джинсы. Ноги босые. Я не помню, когда последний раз видела маму одетой так расслабленно. Она женщина того типа, которые одеваются как на парад. Как чудесно видеть ее в такой уютной одежде.
Ну и я перестала переживать из-за своих клетчатых пижамных шорт и мешковатой футболки.
– Пахнет великолепно, – сказала я, падая на стул.
– Я готовлю кето, – объявила она, помешивая яйца на сковородке лопаткой. – Диана Джексон, помнишь ее?
Я улыбнулась и кивнула. Мама и Диана дружат с тех пор, как я училась в средней школе. Они познакомились на занятиях по пилатесу и с тех пор неразлучны, так что я, конечно, помню Диану.
– Она сидит на кетодиете уже месяц, и, честно говоря, это новая женщина. Кожа улучшилась, она похудела, энергии прибавилось. Тебе тоже надо попробовать. Углеводы – это смерть, детка.
Углеводы – это восхитительно. Думаю, я предпочту смерть отказу от пасты. И печенья. Обожаю шоколадное печенье. И даже не пытайтесь лишить меня моллюсков во фритюре. Хотя там есть какой-никакой протеин, верно?
Но я поддержала ее:
– Определенно попробую.
Между порциями пасты с морепродуктами и свежеиспеченным хлебом Джимми.
Она отошла от плиты и налила мне чашку кофе. Поставила ее передо мной с упаковкой жирных сливок.
– Можешь добавить это в кофе.
