Жирные сливки лучше, чем печенье? Трудно поверить, но я все равно налила их в кружку. Потому что если даже смесь сливок с молоком прекрасна на вкус, жирные сливки должны быть еще лучше.
– Итак, какие у нас планы на день? – поинтересовалась она, раскладывая яичницу по тарелкам.
– Сначала мне надо позаботиться о Джеке.
Мама бросила на меня любопытный взгляд.
– Джек – это тот симпатичный мужчина, который тут был вчера?
– Нет, мама, это Дин. – Я не стала напоминать, что он представился. Но на маму чуть не напала блондинка с зонтиком, поэтому, я думаю, можно простить ей некоторую забывчивость. – Управляющий моего паба. Он живет в гостевом доме. Это он обнаружил тело.
Мама скривилась.
– Омерзительно. – Она вскинула голову. – Но он славный. – Она разложила бекон по тарелкам и понесла их на островок. Поставила одну передо мной. – А ты моложе не становишься.
Я подняла взгляд от тарелки и уставилась на нее. Серьезно? Ей недостаточно того, что она пилит меня по поводу переезда, а теперь начнется эта тема с внуками? С учетом того, что у нее самой всего один ребенок, аргументов маловато.
Я съела кусочек бекона, игнорируя ее замечание.
– Спасибо за завтрак.
– Я подумала, что не отказалась бы от экскурсии по городу, – сказала мама, садясь рядом со мной.
– Правда? – Она полна сюрпризов. – Прогулка по памятным местам?
– Поскольку я здесь, почему бы и нет?
Я кивнула:
– Отлично. Звучит весело. Я только доем твой восхитительный безуглеводный завтрак, быстро приму душ и покормлю Джека.
Ко времени моего возвращения мама убралась на кухне и куда-то исчезла. Я вышла на улицу, но там ее тоже не оказалось. Я сдалась и отправилась в сарай к Джеку.
Хотя было еще утро, понятно, что день опять будет не по сезону теплым. Ладно, я сказала «не по сезону», как будто я в этом разбираюсь. До сих пор август и начало сентября были теплее, чем июль.
– Доброе утро, Джек! – жизнерадостно поздоровалась я со своим питомцем. – Как твои дела?
Он замурчал и наклонил голову в ответ. Я уже запомнила, что это означает, что он готов выйти из сарая.
– Все красивые одуванчики уже шепчут твое имя, да?
Он снова наклонил голову. Клянусь, порой мне кажется, что он меня понимает.
Я отодвинула засов в его стойло, и он пошел наружу, но по пути остановился, чтобы я почесала ему шею. Мы вышли в загончик.
– Господи. Он похож на овцу-мутанта.
Я обернулась и увидела идущую к нам маму.
– Не слушай ее, – прошептала я Джеку. – Ты очень красивый мальчик.
Он дернул ухом.
– Мама, это Джек. И он очень красивая лама. Он даже выиграл на Блюберри Кинг этим летом. И предыдущим тоже. – Вряд ли это произведет на нее впечатление, но Джек заслуживает, чтобы его достижения стали достоянием общественности.
– А, фестиваль Блюберри, – сказала мама. – Определенно одно из самых ярких событий лета.
Я не смогла понять, она говорит серьезно или язвит. Зная маму, предположу, что это сарказм.
К моему удивлению, мама открыла калитку и вошла в загончик. Она остановилась и уставилась на ламу. Джек подошел к своей любимой лужайке с одуванчиками и клевером и начал пастись, игнорируя нас обеих.
– Санни не стала бы заводить просто лошадь или корову, не так ли? – сказала мама, наблюдая за ним.
– Ну, лошади и коровы пахнут куда хуже. Он очень аккуратный, и ему не нужно большое пастбище. Он вполне доволен своим загончиком. Хотя я часто вывожу его гулять.
Мама бросила на меня испуганный взгляд.
– Ты же не собираешься взять его сегодня с нами?
Должна признать, это соблазнительная идея. Моя шикарная горожанка мама прогуливает ламу по улицам родного города. Отличная иллюстрация для рождественской открытки.
– Нет, я собиралась оставить его тут наслаждаться солнышком и щипать травку. – Джек поднял голову навстречу солнцу, словно соглашаясь с моим планом. Его ноздри дернулись. Я улыбнулась. – Как насчет того, чтобы пройтись по магазинам и поужинать на променаде?
– В Бухте Дружбы есть променад?
– Да, маленький.
Мама почти впечатлилась.
– В моем детстве здесь был только старый полуразрушенный пирс, куда старики ходили курить и ловить рыбу.
– Думаю, ты удивишься, как там теперь мило.
Именно в этот момент Джек направился к нам, обратив внимание на маму. На самом деле он побежал к ней с большим энтузиазмом, чем я когда-либо видела.
Мама вскрикнула и попятилась.
– Что он делает?
– Гм-м, не уверена. – Я сделала шаг вперед, перегораживая ему путь. Он остановился, пританцовывая на месте и изгибая шею, чтобы увидеть маму.
– Не очень утешительно, – заметила мама.
Я потрепала Джека по носу.
– Что ты делаешь, глупый мальчик? Ты что, решил наконец подойти и поздороваться?
Он моргнул и задрал голову, и его ноздри опять затрепетали.
– Мне кажется, он унюхал что-то, что ему нравится, – предположила я.
И словно в подтверждение моих слов он вытянул шею у меня над плечом и обнюхал маму. И тут меня осенило. – Ты ела мятную конфету или что-то вроде?
– «Тик-так». Там только половина – углеводы.
Я не нашла в себе мужества сказать, что для размера и степени удовлетворенности от «Тик-така» это много.
– Думаю, дело в этом. Джек любит мяту.
– Дать ему конфетку? – с паникой в голосе спросила она.
– Да, конечно. – Я похлопала его по носу и сделала шаг назад, пытаясь заставить его отступить, но он был непоколебим.
Мама порылась в сумочке и вытащила коробочку с мятными конфетами.
– Положи на ладонь и протяни ему.
– Софи, – с явной неуверенностью в голосе произнесла она, – может, ты это сделаешь?
– Он правда ласковый, мам.
К моему удивлению, мама вышла из-за моей спины и робко протянула ладонь, в центре которой лежала сиротливая мятная конфетка.
Джек обнюхал ее и мягкими губами взял угощение. Мамино состояние было где-то между настороженностью и замешательством.
– Думаю, если сравнивать с животными на скотном дворе, он не так плох, как свинья или корова. Пахнет он лучше, – признала она. – И у него симпатичная морда.
Поразительно. Мне кажется, Джек – волшебная лама. Чтобы вызвать хотя бы каплю симпатии у моей мамы, надо быть единорогом. Где же ты прячешь свой рог, дружище?
