Нарком не любил загадок. Была затребована медицинская карта полковника Брежнева и приглашён главный хирург РККА генерал-майор медицинской службы Николай Нилович Бурденко.
И вот секретарь доложил о приходе генерал-майора. Приглашение войти. На переговорный стол поставлены чайник с крепким чаем, чашки, вазочка с абрикосовым вареньем и тарелка с печеньем. Нарком приглашает главного хирурга присаживаться и угощаться.
– Товарищ Генеральный комиссар, давайте без чаёв. У меня слишком много дел. Ваш сотрудник говорил, что нужна консультация. Кто заболел, ранен? Где больной?
– Николай Нилович, раненый уже поправился. Но мне хотелось бы услышать ваше мнение о его выздоровлении. Начальник госпиталя, где лечился раненый, пишет о какой-то взрывной регенерации. Вот медицинская карта, посмотрите, пожалуйста.
Бурденко погружается в изучение медицинских документов. Берия пьёт маленькими глотками остывающий чай. Минут через десять Николай Нилович отрывается от медкарты, делает большой глоток из чашки, поднимает блестящие азартом глаза на наркома:
– Где этот полковник? Целиком поддерживаю мнение начальника госпиталя. Этот феномен необходимо исследовать.
– Николай Нилович, объясните по-простому. В чём уникальность случая и в чём актуальность?
– Понимаете, у человека практически нет регенерации утраченных органов. Кости могут срастаться, восстанавливается кожный покров, ногти и волосы растут. В какой-то степени регенерирует печень. Но зубы! Это у акулы зубы отрастают взамен утраченных. Но у человека утраченные зубы никогда не восстанавливались. До этого полковника науке о таких фактах было неизвестно. Если мы поймём, как организм полковника смог вырастить новые зубы, то, наверное, сможем это повторить. Стоматология претерпит колоссальные изменения!
– Вполне согласен с вами. Зубная боль – большая проблема. Но сейчас… Без зубов можно воевать. Знаю-знаю. В организме всё взаимосвязано, зубы влияют на пищеварение и так далее. Но, наверное, можно отложить данное исследование до конца войны.
– Поймите, зубы – это костная ткань, от восстановления зубов один шаг до выращивания новых костей. Мы сможем выращивать ампутированные конечности. Это сейчас как никогда актуально!
– Как долго может продлиться такое исследование?
– Год-два-три. Точно сказать не могу. Необходимо тщательно обследовать полковника, взять анализы. И месяца через два-три можно будет что-то сказать о приблизительных сроках. Когда можно будет обследовать этого Брежнева?
– К сожалению, сейчас это невозможно. Но как только он появится в Москве, я его обязательно к вам направлю. Вот что мы с вами сделаем. В ближайшее время будет подготовлено постановление ГКО о начале секретных исследований по этой теме. Вы будете назначены руководителем проекта. Забирайте себе все медицинские документы Брежнева. Да, и будьте любезны, вот расписка о неразглашении по данной теме, распишитесь. Когда будете обследовать полковника, для него это должно выглядеть как обычное медосвидетельствование. Сделайте все анализы. Но больше чем на несколько часов в ближайшее время я его вам не отдам.
– Но позвольте…
– Как только позволит служба. Пока полковник очень занят очень важным для страны делом.
– Но без наблюдения за пациентом невозможно…
– А вот наблюдение я вам помогу организовать. Подберите специалиста по данному профилю, и мы его направим начальником медицинской службы в часть к Брежневу. Наверное, имеет смысл взять кого-то из врачей того госпиталя, что лечили полковника. Договорились?
– С вами не поспоришь, товарищ Генеральный комиссар.
– Ну, отчего же, поспорить можно. Только аргументы должны быть весомые.
17 декабря, 1942 год, ст. Чилеково, Сталинградская область, штаб 4-й ТА, оперативная группа «Гот».
Генерал-полковник Герман Гот сидел возле печки в одном из немногих сохранившихся в округе крестьянских домов. Красные глаза и серое лицо выдавали дикую усталость генерала после нескольких бессонных ночей и насыщенных проблемами дней. Ещё два дня назад он мнил себя героем Рейха. Он идёт спасать армию Паулюса, он идёт к победе на Волге. Но вчера многое изменилось. Его войска, начавшие уже форсировать Мышковку, столкнулись с усилившимся сопротивлением русских и были вынуждены отойти к Октябрьскому. Румынская конница, посланная правее в обход, исчезла. Он даже этому не удивился, в том снежном буране, что бушевал на улице, не только бригада, корпус легко исчезнет, поглощённый этим ужасным и диким, но как-то приручённым русскими природным явлением под названием МОРОЗ. Перестали приходить составы с топливом, неожиданно вернулся санитарный поезд с ранеными. Железнодорожный мост через Маныч у Сальска разбомблен, и, по слухам, красные взяли Тихорецк. В ближайшее время не приходится ждать пополнения. Утром из штаба группы армий «Б» сообщили, что русские взяли Ростов (как же теперь выглядит линия фронта? Куда делся Клейст?) и ближайшие две недели, пока не вернут его обратно, по железной дороге в 4-ю армию ничего не придёт. От слов СОВСЕМ и НИЧЕГО!
Зашёл продрогший адъютант с отмороженными, распухшими ушами. Позёр – решил в фуражке верхом на танке прокатиться по морозу. Передал рапорта от командиров частей о наличии и отсутствии.
Печаль. Топлива в среднем на 200 км хватит всем. До Сталинграда – чуть более 100 км. Дойдём. Дойдём, если убрать из этой мёрзлой и снежной степи русских или хотя бы их танки. Если не убрать, то при продвижении 10 километров в день, а быстрее большевики не дадут разогнаться, боеприпасов и топлива хватит на три дня боёв. И здравствуй, ужасный русский ГУЛАГ. Одно хорошо: ехать туда до его столицы – Магадана – недалеко. Он где-то рядом, в этой степи, созданной Всевышним только для того, чтобы показать рабам своим преддверие ада. Штаб группы армий рекомендует: если нет резервов продержаться на занятом рубеже – отступать в направлении Ростова через Волгодонск. Обещают туда попробовать доставить запас топлива для моей армии. Идти к Волгодонску придётся своим ходом. Запасы угля на железнодорожных станциях минимальны, раньше паровозы бункеровались в Тихорецке и Сальске, а они сейчас не доступны. Прости, Фридрих, увидимся в следующий раз, я не хочу в Магадан. Я иду в Волгодонск.
Герман Гот ещё не знал, что 5-я танковая армия генерал-лейтенанта Попова уже получила приказ начать наступление вдоль северного берега Дона, и не догадывался о том, что 26-й гвардейский танковый корпус сможет войти в Волгодонск на 12 часов раньше, чем к городу подойдут передовые части его 4-й танковой.
Вечером в 17.00 все немецкие части и соединения 4-й танковой армии получили приказ на отход к Волгодонску. 6-му и 7-му румынским пехотным корпусам было приказано любой ценой удерживать рубеж по реке Мышковке.
17 декабря, 1942 год, г. Ставрополь, штаб группы армий «А».
Утром командующий группой армий «А» генерал-полковник Эвальд фон Клейст вызвал к себе командующего 1-й танковой армией генерал-полковника Эберхарда фон Макензена
[85]. Они оба начинали службу в кавалерии, знакомы были ещё со времён прошлой Великой войны. Клейст уже принял для себя решение, как будет действовать в резко изменившейся обстановке. Но возможность выговориться и получить дружескую поддержку упускать было нельзя.
