Сержант срывается с места, зовёт кого-то, и по коридору удаляется быстрый топот от нескольких пар сапог.
– Ланге, Ланге. Нет, не помню.
– Он в Чечне и Ингушетии восстание готовил. Была ориентировка. У него документы от УПВИ. Можно проверить. И он не в курсе, что в штабе фронта неделю уже как есть свой уполномоченный от УПВИ НКВД.
– Интересно. Ну-с, гауптманн. Колоться будешь? Или мне тебя сначала уговаривать придётся?
Ланге сидел на полу и зло таращился на Югова. Лейтенант издевательски ухмыльнулся и произнёс:
– Учи матчасть, сука! И лучше тебе сразу начать говорить. Вот тот сержант до войны на скотобойне работал. Вчера свинку на шашлык за пять минут разделал. Ему в радость. Ему только дай чего бы отрезать.
Ланге сглотнул слюну и произнёс:
– Я буду говорить, если дадите мне переодеться в форму Вермахта.
– Типа чтоб за комбатанта сойти? Будешь говорить, обязательно переоденем, – ответил майор.
– Товарищ майор, если я не нужен, то, наверное, пойду?
– Зайди к Смирнову, напиши рапорт, как всё было. И свободен. И спасибо, молодец.
Настучав на машинке рапорт в соседнем кабинете, Югов покидает обитель зла и справедливости. То бишь здесь справедливые парни борются со злом. Вышел на крыльцо. Закурил. Затянулся. Выходит на крыльцо дежурный по комендатуре.
– Югов, тут тобой следователь из прокуратуры фронта интересуется. В дежурке сидит, ждёт, когда найдём тебя.
– Ты документы у него проверил? А то сегодня один уже мной интересовался. Присмотрелся я к нему и тоже им заинтересовался.
– Это тот, чьего водилу повязали? – Дежурный кивает на припаркованный «Додж». Вокруг «Доджа» уже вьются штабные водители, спорят, кому он нужнее.
– Ага. Он. Диверсанты.
– Понятно. Не, этого я проверил. В штабе фронта подтвердили личность. Да и мужики со строевого отдела его знают.
– Ну раз так, то пойдём, узнаем, чего прокуратура от меня хочет.
Военюрист второго ранга. Огорошил Югова теми же вопросами, что и Ланге. Лейтенант даже еще раз попросил посмотреть документы у следователя.
– А что вас, лейтенант, так удивляют мои вопросы о военнопленных?
– Да, сегодня один уже спрашивал о пленных, немцем оказался, сейчас в особом отделе его допрашивают.
– Занятно. Но меня интересуют вопросы соблюдения законности командованием штаба обороны Ростова по отношению к нашим бывшим военнопленным и к взятым в плен немцам. И кстати, почему так мало немцев взято в плен?
– А что, есть какие-то нормы по взятию в плен? Мы не выполнили план? Так вон там, на Востоке, сейчас пленных будет – задолбаемся считать. Можно и на наш счёт дивизию-другую записать.
– Вы тут, лейтенант, шутки не шутите. Вопрос серьёзный. Есть сигналы, что командование 9-й бригады отдавало приказ расстреливать пленных.
Опаньки, приплыли. Югову стоило больших сил сдержаться. Глубокий вдох. И лейтенант готов к допросу. Два раза его арестовывали на оккупированной территории. Два раза допрашивали в гестапо. Железная легенда, твёрдый характер и природная артистичность помогали каждый раз выпутываться из сетей немецкой тайной полиции, не прибегая к стрельбе и побегам. Гестаповцы сами отпускали его, не сумев даже чуточку усомниться в нём.
Четыре часа прокурорский следователь пытался получить хоть какую-то фактуру. Вспотел, искурился и пришёл к выводу, что в ЦШПД сидят одни придурки. Ведь только придурки могли послать на нелегальную работу дауна, страдающего хроническим склерозом и близорукостью. Югов пару раз, когда уже сдавали нервы, пускал слюну по подбородку.
Всё, вроде отвязался прокурор. Михаил ему был нужен только как свидетель, и прокурор вроде убедился, что свидетеля из Михаила не получится по медицинским показателям. А копал следак явно под Брежнева.
И вот теперь лейтенант ГБ Михаил Михайлович Трифаниди, которого большинство здесь знало как лейтенанта Югова, ломал голову, как ему сообщить Брежневу об интересе прокуратуры.
31 декабря, 1942 год, ранчо где-то в Техасе, США.
Хозяин ранчо сидел в плетённом из ротанга кресле на террасе усадьбы и просматривал свежие газеты. Погода стояла прекрасная, ясное небо, яркое, но нежаркое солнце, лёгкий освежающий ветерок со слабым, доносящимся с Мексиканского залива запахом моря.
Крепкий ещё мужчина лет пятидесяти, весьма похожий обликом на классический голливудский типаж ковбоя. Скоро должны прилететь гости. Лётное поле недалеко от усадьбы. Хозяин редко принимал у себя на ранчо гостей, и Новый год не был поводом для этого. Просто сегодня его очередь принимать на своём ранчо членов небольшого, но влиятельного клуба. Накопилось много вопросов, которые необходимо обсудить. Прилетят такие же, как он, малоизвестные или вообще не известные широкой публике люди.
Одна фотография в газете заинтересовала хозяина ранчо и позабавила его. Подпись под фото гласила: «Заместитель председателя Совета народных комиссаров Лазарь Моисеевич Каганович принимает капитуляцию немецкой танковой дивизии». На фото ровные коробки солдат в форме Вермахта, позади них немецкие танки, а на переднем плане – немецкий офицер отдаёт честь стоящему перед ним Кагановичу.
Раздался нарастающий звук авиадвигателей, и по лётному полю побежал, замедляясь, небольшой двухмоторный самолёт. Пока самолёт заруливал на стоянку и высаживал двоих пассажиров, успели приземлиться ещё два самолёта. Хозяин поднялся из кресла и неспешной походкой пошёл встречать гостей. Пока он шёл до поля, прилетели ещё три самолёта. Из каждого выходило по два-три-четыре человека. Намётанный глаз сразу мог определить, что в гости приехал только один из пассажиров каждого самолёта, остальные сопровождающие отдыхать не будут – они на работе.
К сопровождающим метнулся управляющий ранчо со слугами. А гости, скучковавшись и перездоровавшись, пошли навстречу хозяину. Один из гостей задержался, отлил содержимое мочевого пузыря под крылом самолёта. Сдержанные приветствия, банальные и пошловатые шуточки. Не заходя в дом, хозяин повёл гостей к деревянной беседке на берегу обширного пруда. Стол в беседке уже был накрыт. Официантов, попытавшихся разлить спиртное, шуганули подальше. Не раскачиваясь, налили каждый себе то, что предпочитали. Выпили по первой, закусили. И плавно перешли к серьёзной беседе.
– Господа, давайте я на правах хозяина озвучу интересующие нас темы, если что-то упущу, потом поправите.
Дружные кивки, выражающие согласие с хозяином.
– Итак, на Тихом океане нам вроде бы удалось наконец-то притормозить японцев. Военные утверждают, что наступающий год будет там переломным. Наши корабли строятся гораздо быстрее японских. А потери уже сравнялись. Так что, думаю, наша стратегия на Тихом океане верна и не требует корректировки.
– Если лайми не подставят, как в Африке, – не удержался один из гостей.
