В кабинете повисла густая тишина. Сталин прошёлся по кабинету, неслышно ступая по ковровой дорожке.
– Подстилки, немецкие подстилки, – тихо произнёс он.
– Да, и ещё Дания почему-то объявила войну Монголии и Туве
[131].
Я с трудом подавил рвущийся наружу смех. Сталин заметил мои потуги и вопросительно посмотрел на меня.
– Думаю, товарищ Сталин, когда мы будем входить в Западную Европу, надо будет попросить у маршала Чойбалсана
[132] пару кавалерийских полков для оккупации Дании.
Сталин сделал медленную затяжку, пожевал мундштук трубки, потом покачал её в руке и с расстановкой произнёс:
– Вам бы, товарищ Брежнев, всё шуточки шутить. Мудрый русский народ имеет поговорку о недопустимости разделки шкуры неубитого медведя.
– Так точно. – Вытягиваюсь по стойке смирно, но, не удержавшись, добавляю: – Но там не говорится о запрете заранее заготовить выкройки для этой шкуры.
Все напряглись, а Сталин неожиданно улыбнулся:
– То есть вы, товарищ Брежнев, уверены, что мы дойдём до Дании?
– Уверен.
– Хорошо, мы поручим товарищу Василевскому подготовить выкройки по Дании. Но сначала пусть начальник Генштаба пояснит, что нам ждать на фронте от этих воинственных европейцев.
– Сразу точно не скажу, товарищ Сталин, но примерно эти страны могут дать Гитлеру от 40 до 70 дивизий. До фронта первые из них доберутся недели через две-три. Более точную информацию Генштаб подготовит к завтрашнему полудню.
Сталин посмотрел на меня, потом на Василевского и задал вопрос:
– Начальник Генерального штаба может сейчас оценить перспективность предложения товарища Брежнева?
– Да. При должном уровне подготовки предложенная операция имеет все шансы на успех.
– Тогда, товарищ Василевский, немедленно начинайте переброску бригады товарища Брежнева. Вместе с товарищем Берией обеспечьте должный уровень подготовки. А товарищ Брежнев должен через двадцать дней с сего момента начать операцию. Всё. Завтра, как и договаривались, товарищ Василевский докладывает об операции и о немецких союзниках, а товарищ Брежнев, не отвлекаясь на совещания, занимается подготовкой оной операции. До свидания, товарищи, за работу.
– Извините, товарищ Сталин, ещё один момент. В Ростове я оставил склад с запасными двигателями к немецким танкам и другими запчастями. Надо, чтобы этот склад тоже вывезли к новому месту расположения бригады, и рабочие нужны, чтобы помогли обслужить технику. Лучше, наверное, взять тех же, что нам в Кизляре помогали готовиться к рейду. Им не придётся с нуля с чужой техникой знакомиться.
Сталин выразительно взглянул на Берию:
– Обеспечьте.
– Всё сделаем, товарищ Сталин.
5 января, 1943 год, г. Москва.
По дороге в Генштаб Василевский просветил меня насчёт обстановки на фронте. Наши вышли к Днепру на участке от Херсона до Запорожья. Соответственно с Крымом уже есть железнодорожное сообщение. Освободили Сталино, Ворошиловск, Новый Оскол. Вплотную подошли к Курску, Белгороду и Орлу. Собираются их штурмовать. Дальше на север ситуация такая же, как меня в школе учили, с боями на ржевском выступе, демянским недокотлом и блокадой Ленинграда.
Сразу по приезде в Генштаб Василевский поручает оперативному дежурному подготовить приказ о срочной передислокации 9-й ОГТБр из Крыма на Валдай в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. Озадачивает оперативное управление подготовкой справки по мобвозможностям новых немецких союзников. И потом с головой уходит в проблемы подготовки моего нового рейда.
Под утро приходит замначальника оперативного управления и докладывает ситуацию по норвежским французам и датско-голландским бельгийцам. В целом ситуация не сильно отличается от того, что Василевский сказал у Верховного. Все озадачены проблемой прибытия на фронт новых союзников Гитлера. Никто, конечно, не думает, что это будут супервойска. Слабая механизация и подвижность. Гитлер уже выгреб из их арсеналов большинство авто- и бронетехники. Артиллерийское и стрелковое вооружение тоже должно быть так себе. В общем, пешие пехотные дивизии с боевыми возможностями на слабую троечку. Но эти дивизии можно будет немцам посадить в уже подготовленную оборону там, где мы не наступаем, а освободившиеся свои части немцы смогут перебросить на усиление участков, где мы наступаем, и на прикрытие дыры на юге.
Привлекаю к себе внимание и озвучиваю опыт проведения операции «Лесник». Почти все что-то про неё слышали, но в общих чертах, без конкретики. Будем учить:
– Сто диверсионных групп по пять-шесть бойцов, основное вооружение ПТРД со снайперским прицелом. Группам нарезаются районы действия. Задача огнём из ПТРД уничтожить с большой дистанции, не вступая в бой, два двигателя у грузовиков утром и два после обеда. Планируя операцию «Лесник», штаб Закавказского фронта исходил из этих цифр. Реально в первую неделю операции средний настрел на группу составил 7–8 авто двигателей в сутки. Итого 700–800 автомобилей в день, за неделю – 5–6 тысяч выведенных из строя грузовиков. Это практически весь автотранспорт обычной немецкой полевой армии. Двигатель после попадания крупнокалиберной пули восстановлению не подлежит. Движок надо будет везти из Рейха и на каком-то транспорте доставлять к подбитой машине. Не говоря о том, что подбитую технику надо чем-то эвакуировать. Если количество групп увеличить в 5 раз – эффект будет пропорционален. Есть интересный нюанс. Из ста групп до сих пор не вышли на связь – три. Скорее всего они погибли. В остальных группах потери составили в целом 15 убитых и 18 раненых. Это из 500 диверсантов. Немцы просто не смогли сразу организовать масштабные одновременные поиски. Для прочёсывания местности одной роты маловато. Лучше батальон. Но возьмём сто рот, по роте на одну ДРГ, для перевозки к месту диверсии необходимо 5—10 авто на роту. Итого 500— 1000 автомобилей. Но мы их активно выбиваем. И через пару-тройку дней немцам не на чем перевозить свои поисковые группы. А пешком не набегаешься. Не говорю уже о том, сколько немцы должны на это снять с фронта войск. То есть действиями двух-трёх разведывательно-диверсионных батальонов можно за неделю-две парализовать всё тыловое хозяйство группы армий и серьёзно осложнить снабжение войск на передовой.
