Науманн ушел. А Шелленберг задумался. С одной стороны – очередной успех. Не беда, что все основные фигуранты в плену у большевиков. Их подельников в рейхе мы найдём быстро. Русские, скорее всего, быстро вытащат информацию из пленных о подельниках и пошлют уже к подельникам своих агентов. А там мы уже их ждём. Вопрос только в том, чтобы эти подельники-покровители не сидели слишком высоко. Некоторых даже Фюрер не решится тронуть. И можно себе нажить больших проблем и больших врагов. Но Фюреру всё же доложить надо. А сами копать будем осторожненько, мало ли что и как сложится. Двести миллионов. Охренеть! Свинские собаки. Их надо найти. Не собак, а деньги. Они ещё могут пригодиться. Исключительно на оперативные расходы. Ага.
13–14 января 1943 года. Средиземное море, Египет, г. Порт-Саид; Турецкая Республика; о. Кипр, г. Лимасол.
«Сайда» на первый взгляд была ржавой развалиной. Но её сорокаметровый крепкий ещё корпус был построен по образцу быстроходных пиратских шебек. Паруса на ней давно уже не являлись основным движителем. Несколько лет назад хозяин шебеки потратился и поставил на неё хороший немецкий судовой дизель, и теперь «Сайда» легко могла развивать скорость до 20 узлов, если, конечно, шла без большого груза.
Капитан «Сайды», лет сорока от роду, представлялся новым знакомым Ахметом и мало чем, наверное, внешне отличался от своих предков, пиратствовавших в этих водах со времён Римской империи. Пиратом он, конечно же, не был. Он был контрабандистом. Это ремесло с тех давних римских времён считалось в этих водах вполне себе респектабельным. Многие государства боролись с этим явлением, но государства исчезали, а контрабандисты так и не переводились. Как ни странно, но во время войн их бизнес не останавливался. Некоторые даже говорили, что во время войны прибыли значительно возрастали. Риски, конечно, тоже росли. Можно было попасть под горячую руку, то бишь под горячий залп с военного корабля, во время войны мало заморачивающегося формальностями. Но это так, издержки профессии. Иногда даже выпадал счастливый случай получить контракт от государства или его спецслужб. Мало ли по каким причинам уважаемые люди не хотят под своим флагом заходить в чужие воды.
Если бы Ахмет пожелал изложить историю своей жизни и своего, романтического, на взгляд некоторых, участия в нелёгком контрабандном промысле, то получилась бы увлекательная книга, ничем не уступающая произведениям Буссенара и Майн Рида. Но Ахмед хотел дожить до старости и умереть в своей постели, пусть даже в своей койке на судне, но своей смертью, поэтому никогда не позволял себе распускать язык. За что был ценим и широко известен в узких кругах.
Вторым человеком на «Сайде» после капитана был судовой механик Василь. Тоже лет сорока. Вроде бы поляк. Но этого точно никто не знал. Да и не заморачивался на эту тему никто. Главное достоинство Василя было в его руках и мозгах. Двигатель он знал лучше, чем конструктор, его спроектировавший. Двигатель на «Сайде» был гордостью всей команды и капитана. Как-то раз, уходя от преследования греческих пограничников, «Сайда» без каких-то последствий для себя смогла разогнаться до 26 узлов. За надёжную работу двигателя и ценили Василя, и долю от бизнеса он получал немногим меньше капитанской.
Солнце садилось за полоску пляжа, разделявшую египетский берег и Средиземное море. «Сайда» стояла на внешнем рейде Порт-Саида и делала вид, что собирается так стоять до утра. Стоявший на мостике капитан осматривал в бинокль рейд, иногда перебрасываясь несколькими словами с присутствующим здесь же Василём и ещё одним уважаемым господином. Господин Мехмет Рефик был торговцем пшеницей. Его знали в Каире и Стамбуле. Бизнес у Мехмета был не очень большой, но по каким-то причинам и официальные власти приморских городов, и неофициальные авторитеты в тех же городах относились к торговцу с уважением. Может быть, из-за того, что несколько неудачников, попытавшихся ставить тем или иным способом палки в колёса бизнесу Мехмета, закончили свои дни весьма печально. Причём к Мехмету предъявить было нечего, во время всех этих печальных случаев он был довольно далеко от мест, где эти печальки происходили.
И вот у уважаемого господина Рефика появилась проблема. Турецко-английская война застала его на английской стороне, в Египте, а дела его звали на Кипр, недавно ставший турецким. Пикантность была ещё в том, что у Рефика было два паспорта – и турецкий, и египетский. Может быть, и ещё несколько паспортов бы нашлось, но кто ж уважаемого господина на эту тему будет расспрашивать.
Так почему бы уважаемому Ахмету не помочь не менее уважаемому Мехмету решить проблему, тем более последний оплачивает данное решение по весьма высокой ставке.
– Не переживайте Мехмет-бей, до Лимасола всего 240 миль, мы будем там ещё до рассвета, надо только дождаться, когда окончательно стемнеет
[50], – произнёс Василь.
– Да, англичане на нас не должны обратить внимания, у них сейчас совсем другие заботы, – это уже капитан.
– Я и не переживаю, эфенди. Вы опытный капитан, у вас хорошая команда и замечательный корабль, что ещё надо для приятной морской прогулки, – ответствует Рефик.
– Пожалуй, не хватает хорошего кофе и щербета. Кофе прогонит сон, а щербет прибавит зоркости глазам. Василь-бей, будь добр, сходи на камбуз, распорядись.
– Как скажешь, капитан.
Когда сопровождаемый Василём юнга принёс поднос с кофе и щербетом, на море опустилась ночь. Капитан отхлебнул горячего ароматного напитка и отдал команду ставить паруса. Несколько матросов слаженно и споро заработали лебёдками. Чёрные как ночь полотнища парусов наполнились ветром, и «Сайда» неслышно заскользила по волнам, удаляясь от порта. Через полчаса механик запустил двигатель, и шебека начала резво прибавлять скорость.
Господин Рефик ещё часик побыл на мостике, наслаждаясь свежим дыханием моря, и ушёл в отведённую ему каюту.
За час до рассвета его разбудил присланный капитаном юнга.
– Скоро будем заходить в порт, эфенди.
– Да, спасибо, принеси мне кофе.
Через полчаса «Сайда» зашла в порт Лимасола. Внимательный наблюдатель заметил бы, но вряд ли бы удивился – шебека, не меняя названия, сменила флаг с египетского на турецкий. Скорее всего, и судовые документы тоже однозначно указывали на турецкую принадлежность судна.
Господин Рефик сердечно поблагодарил капитана и механика за приятное и спокойное путешествие и распрощался с ними. Сойдя на берег, Мехмет прошел к выходу из уже проснувшегося порта, нашёл глазами пролётку с сонным извозчиком и направился к ней. Растолковал водителю кобылы свои потребности, договорился о цене, и тот повёз его к единственному в городе приличному отелю.
В отеле господин Рефик снял один из самых дорогих номеров, поднялся в него, но, почему-то не захотев отдохнуть с дороги, почти сразу спустился в холл отеля, уточнил, где можно позавтракать и есть ли в отеле свой автомобиль. Завтрак подавали в соседнем с холлом зале, и автомобиль у отеля был. Господин Рефик сразу забронировал автомобиль с водителем на весь день для поездок по острову. Позавтракал Мехмет быстро. Выйдя на улицу, он увидел ожидавшую его «Татру 75» с откинутой крышей, сел в машину и небрежно сказал водителю:
