– Чего уж теперь мелочиться, давайте пошлём сразу за Гессом, – со смешком произнёс себе под нос глава МИ-6 Стюарт Мензис.
– А что вас в Гессе смущает? Надо будет для пользы, для спасения Империи поговорить с Гессом – так поговорим. И вы, сэр Стюарт, как никто другой это должны понимать, – премьер-министр хмуро посмотрел на главу разведки империи.
– Так и я об этом. Зачем отвлекать сэра Освальда, он ещё не до конца восстановил подорванное здоровье на водах. Может, стоит связаться с рейхом напрямую, – поняв, куда дует ветер, подкорректировал свою позицию Мензис.
– Джентльмены, как это возможно? Гитлер враг! Как можно с ним разговаривать? – вскинулся вице-премьер Эттли.
– Разговор не про персоналии, а про судьбу империи! – поддержал начавшийся разворот глава МИДа Энтони Иден.
– И всё же, джентльмены, давайте послушаем сэра Освальда. Что он думает о сложившейся ситуации, – твердо изрёк Черчилль.
– Спасибо, сэр. Итак, джентльмены, я бы хотел начать немного издалека. Премьер-министр прав. Я не патриот Германии, я патриот нашей империи. Другой вопрос, что в Третьем рейхе успешно претворяют в жизнь социальную теорию, которая могла бы помочь и Великобритании решить многие проблемы, стоящие перед империей. Многие из нас озабочены «бременем белого человека», живя и работая в колониях, мы пытаемся сделать их похожими на метрополию. Мы пытаемся вырастить из аборигенов цивилизованных людей. И раз за разом получаем со стороны этих неблагодарных бунты и восстания. И если задуматься, то это закономерно. Мы пытаемся идти против законов природы. Волк – санитар леса. Он убивает больную дичь и тем живёт. Гиена – санитар пустыни и саванны, поедает падаль и тем живёт. Шотландская овчарка – охраняет стада овец и питается тем, что ей даст пастух. И волк, и гиена, и овчарка – дальние родственники друг друга, происходят из одного корня, но невозможно волка перенести из леса в пустыню или саванну, он там не выживет, невозможно заставить гиену охранять овец, овчарка в лесу погибнет. Сама природа нам говорит – каждый должен быть употреблён на назначенном ему месте, корова даёт молоко, лошадь идёт в упряжке или под седлом, и смешно будет выглядеть тот, кто попытается построить молочный бизнес, начав доить лошадей и везти на рынок лошадиное молоко на коровьей упряжке. В принципе, это возможно, но любой здравомыслящий человек сразу вам скажет, что данное предприятие будет глубоко убыточным. То же самое и с людьми. Если негр тысячелетиями добывал себе пропитание лазаньем за бананами по пальмам, невозможно его отправить к алеутам жить в снежной пещере и кормиться ловлей рыбы из-подо льда. Кочевника невозможно заставить пахать землю или работать в шахте. Шахтёр будет хреновым крестьянином. Примеры можно приводить до бесконечности. Мы не должны никого переделывать в колониях. Англосаксы создали передовую промышленность, совершенный торговый и военный флот, создали огромную империю, смогли организовать народы колоний на ещё большее развитие промышленности империи. Мы, англосаксы, – управленцы и администраторы. У нас лучше всего получается управлять другими. И это надо признать. Мы управляем другими народами. А судьба аборигенов – подчиняться нашему управлению, ибо сами они не способны создать жизнеспособную цивилизацию. Гитлер называет аборигенов – унтерменшами. Какая разница – как называть. Это вопрос вкуса. Важен принцип. Есть управитель, и есть управляемые. Есть власть, и есть подвластные. Не наша вина, что природой и Господом нам дан талант управления, и не беда аборигенов в отсутствии этого таланта – природа и Бог так распорядились. Многие великие умы ещё до нашего с вами рождения осознавали эти истины, но только Адольф Гитлер смог донести их до каждого гражданина своей страны, только Гитлер смог эту истину положить в основу политики целого государства. И нам необходимо брать пример с рейха. Нам необходим мир с рейхом, союз с ним.
Если бы можно было вернуться назад лет на пять-десять, я бы предлагал другие рецепты. Но сейчас… Сейчас всё очень сложно. Если бы десять лет назад мы приняли эту идеологию, то сейчас бы не оказались в столь критической ситуации. Тогда бы мы могли взять Гитлера младшим партнёром. Ведь у немцев помимо таланта ремесленника присутствует и талант воина. В союзе с рейхом мы бы завоевали весь мир. Да, пришлось бы с Гитлером делиться. Но сейчас дело идёт к тому, что мир будет разделён вообще без нашего участия. США уже нахально лезут в наши колонии, и непонятно, сможем ли мы после войны их оттуда выставить. Хаос в землях, захваченных Японией, после их освобождения будет только усиливаться, и неизвестно, кто будет там наводить порядок после войны, хватит ли у нас ресурсов на это. Русские оказались не так слабы, как представлялось. И некоторые аналитики полагают, что Советы по итогам войны смогут сильно расширить свою зону влияния. Разве такие цели мы ставили перед собой, когда растили рейх для войны с большевиками? Многие из нас руководствовались китайской мудростью об обезьяне на дереве, под которым тигр дерётся с крокодилом. Но это китайская мудрость! Как можно равняться на неудачников, единственным талантом которых является способность неограниченно плодиться? Мы хотели столкнуть Советы и рейх с тем, чтобы, когда они истощатся, прийти и забрать всё себе. Но пока только США богатеют на военных заказах. Мы истощены, и у нас просто не хватит сил взять хоть что-то тогда, когда схватка Советов и рейха закончится. У рейха сейчас парадоксальное положение. Успехи в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, и неудачи в России. Гитлер сейчас нуждается в реальной помощи. И если мы будем готовы её ему оказать, то сможем и потребовать своей доли. Потребовать, не попросить! Дав возможность рейху высвободить войска из Средиземноморья для Восточного фронта, дав рейху наши ресурсы, отправив на Восточный фронт небольшой контингент наших колониальных войск, мы сможем требовать доли в добыче. Если же мы сейчас не встанем на сторону рейха, то Советы выйдут победителями из этой схватки. А заставить их поделиться у нас не будет сил. Заметьте, разговор идёт про поделиться, а не про изначальное – заберём всё! И Штаты не встанут на нашу сторону. Они будут только рады подербанить ослабшую империю.
– Союз с Гитлером? Это невозможно! После убийства Его Величества! Это решительно невозможно! – воскликнул вице-премьер.
– На войне – погибают! – невозмутимо продолжил Мосли. – Я глубоко уважал покойного короля, но все мы смертны, и короли тоже. Бессмертной может быть только империя и её интересы. И бывают ситуации, когда надо принести жертву во имя империи, иногда этой жертвой бывает король. И не надо делать круглые глаза. Учите историю, джентльмены. В истории нашей империи такое происходило, и не раз. Почести погибшему, печаль по жертве, но империя продолжает жить, и это главный итог.
– Но это… это… У меня просто нет слов. Это возмутительно! – продолжил возмущаться сэр Эттли.
– Не стройте из себя девственницу, сэр Клемент, – обронил Стюарт Мензис.
– Что конкретно вы, сэр Освальд, предлагаете? – возвращает разговор в конструктивное русло премьер-министр.
– Вернуть с Багам короля Эдуарда VIII
[235]. Освободить Гесса и немедленно начать переговоры с Третьим рейхом о мире и союзе. В случае заключения мира с рейхом у нас высвободятся силы для наведения порядка в Южной Африке, мы сможем больше внимания уделить наведению порядка в Индии. Можно будет конструктивно поделить зоны влияния в Азии и на Тихом океане с Японией и загнать обратно к себе домой этих наглецов из США. Ну а Гитлер тем временем решит для нас русскую проблему. Как-то так, джентльмены.
