В ночь на первое марта турки атаковали. Да, мы знали, что там и немцы есть, и англичане с арабами, и даже немного итальянцев было, но ведь не будешь их каждый раз перечислять. Напали-то они на нас из Турции, вот мы их всех скопом турками и звали. Почти два дня бой шел на границе, потом наши отошли. Совсем немного отошли. Долина, за ней опять горы, а за теми горами уже были наши основные позиции. Пять-семь километров до наших было. А вот мы в тылу у турок оказались. Вот тут и пришло наше время. Как только увидим, что достойное для обстрела, так сразу звоним. Не, уже на том конце провода не штаб полка был – дивизионные артиллеристы. Вот мы их огонь и корректировали. Несколько недель. Ох и умылись тогда в той долине турки кровью. Только пушек уничтоженных мы почти восемьдесят штук насчитали. Автомашин под три сотни. Танков семь десятков. Даже один самолет. Сел как-то в долину ихний «Юнкерс» транспортный, ну и его огнем накрыли. Про пехоту я уж и не говорю. Тысячи. Историки потом, слышал, считали, про тридцать тысяч разговор был. Вполне возможно. Много турецких трупов было. Ну, турки, конечно, не дураки, быстро сообразили, что где-то корректировщики сидят. Искали-вычисляли. Но там, вокруг той долины, еще три таких же секрета было. Не получалось у турок вычислить, где мы сидим. А прочесывать все горы вокруг – бесперспективно. Во-первых, людей не напасешься, а во-вторых, мы ж друг за другом смотрели, и как только турки очередной раз собирались чего-нибудь прочесать, так вызывали огонь артиллерии по этим «прочесывателям».
Вот так мы и просидели в пещере до самого нашего наступления. Пищу на спиртовке грели, мылись в водопадике, нужду, извиняюсь, туда же справляли, вода все вниз, в дыру уносила.
После этого я в полковой разведке так и остался. И орден свой первый получил, так и ни разу по врагу не выстрелив.
Отрывок из интервью с ветераном Великой Отечественной войны И. М. Перепелицей, опубликованного в газете «Аджарский комсомолец» 5 мая 2008 года.
25 марта – 27 марта 1943 года, Восточная Анатолия, Турецкая Республика
Эта рота была одним из первых отрядов Народно-освободительной армии Курдистана, проникших в Турцию из Ирана. Сначала рота несколько дней пробиралась на запад горными тропами. Обходили окольными путями любое жилье. Старались не попасться на глаза пастухам. И к первому марта вышли к западному берегу озера Ван. Тут проходила шоссейная дорога, ведущая от средиземноморского Искендеруна к советско-турецкой и турецко-иранской границе. Это был не самый важный, но один из нескольких путей снабжения немецкой группы армий «Кавказ».
Рота разделилась на десять групп и разошлась вдоль дороги. Группы занимали позиции на господствующих над дорогой вершинах и обстреливали идущие по ней колонны. Одиночными машинами тоже не брезговали. Иной раз получалось, что колонна снабжения из полусотни грузовиков шестидесятикилометровую горную дорогу от Байкана до Татвана преодолевала трое суток и к выходу на берег Вана насчитывала всего пяток машин. А за этой колонной шла другая, и эта другая вовсе не доходила до озера. Попытки турок и немцев бороться с засадами на горных дорогах почти не наносили вреда группам. Группы не вступали в бои с подразделениями противника, а просто уходили от них на другую гору. Травм, неизбежных в горах, было больше, чем боевых ранений.
Однажды роте крупно повезло. Удалось заблокировать на дороге камнепадами десять британских танков. Четыре тяжелых «Черчилля» и шесть средних «Крусейдеров». К двум удачно сработавшим группам подтянулись остальные. И началась травля. У роты не было ничего, способного пробить броню этих танков. А танки не могли задрать пушку так, чтобы доставать диверсантов, и не могли развернуться на узкой горной дороге. Курды спускали по склонам камнепады. Один «Черчилль» был полностью погребен под каменной лавиной. А два «Крусейдера» были сброшены камнепадом в пропасть. Танкисты пытались отстреливаться из личного оружия и снятых с танков пулеметов. Куда там… Крупнокалиберные снайперки отряда быстро отучили их от этого. Почти двое суток курды выкуривали англичан из танков. Сначала огнем из винтовок разбивали приборы наблюдения, сбивали антенны радиостанций, а потом, подобравшись к ослепшему танку, поджигали его. Гранаты в отряде давно кончились, взрывчатку потратили на камнепады. Вот и пришлось жечь. Кусты-сено-ветки на крышу моторного отделения, скупые выстрелы через решетку по масляному радиатору, пара спичек – и очередной танк потихоньку начинает дымить. А там, глядишь, и экипаж из люков полез. Дважды к месту боя пытались прорваться турки. Но их каждый раз останавливали еще на подходах к месту засады.
После того боя на отряд начали охотиться уже с воздуха. Одна группа, уходя с места очередной засады, попала под штурмовку и почти полностью погибла под сорвавшимися с вершины камнями. Патроны уже заканчивались. Питались бойцы уже несколько дней только убитой в горах дичью. Пора было уходить.
Политрук отряда лейтенант Нурддин Кианури
[43]закончил расшифровывать радиограмму из штаба НОАК Штаб ставил новую задачу. По коням! Коней в отряде не было. Было несколько ишаков и мулов, прикупленных-обменянных в горных аулах. Но «По ишакам!» – не звучит. Так что по коням. Марш по тропкам длиной в сорок километров. На юго-запад. Туда, где заканчиваются горы и начинается горное плато, то самое плато, на котором начинает набирать свою силу и мощь из стекающих с гор речушек древний Тигр.
Двадцать седьмого марта отряд вышел на плато. Ночью на обозначенную кострами площадку прилетел советский Ли-2. Отлично. Патроны. Продукты. Турецкая и немецкая военная форма. И советский офицер, который долго о чем-то в сторонке разговаривал с политруком Кианури. Почему не с командиром отряда? Командир не знал русского и не был коммунистом. Политрук же считался, кроме того, и представителем РККА в отряде. Сам командующий НОАК генерал Мустафа Барзани приказал командиру отряда исполнять все задачи, исходящие от политрука.
Самолет улетел, оставив отряду пополнение. Семь русских осназовцев. А бойцы отряда начали переодеваться в форму противника. Им предстояло переместиться еще на шестьдесят километров к западу. Принято решение пойти открыто. Если повезет по дороге разжиться транспортом – хорошо, нет – так ничего страшного, дотопает отряд до Батмана и на своих двоих.
Задача у отряда не рядовая. Батман – небольшая курдская деревушка на перекрестке дорог. Вокруг поля и пастбища. И нефтяные вышки. Не так уж, чтоб очень много, но есть. И совсем недавно немцы привезли сюда оборудование для нефтеперерабатывающего завода. Небольшого заводика. По мировым меркам. По местным – очень даже солидно. Сотни две-три танков и столько же самолетов можно ежедневно заправлять, пусть даже они круглосуточно ездят-летают. А кроме того, почти одновременно с немецкими нефтяниками англичане разровняли площадку в двух километрах к северу от деревушки, и теперь там приличных размеров летное поле и несколько десятков британских бомбардировщиков на нем. Очень вкусная с военной точки зрения цель. Уничтожить? Разбомбить? Можно, но зачем? Топливо с нефтяного заводика планировалось отправлять на Кавказ, в армию уже покойного Роммеля. Но отряды НОАК и советского Осназа практически заблокировали перевозки отсюда к турецко-советской границе. И копятся-растут в заводских хранилищах запасы различных ГСМ. Не получается их вывезти к получателю. Авиабаза? Так с нее англичане уже почти не летают. Выбили русские асы почти всю истребительную мощь у группы армий «Кавказ». А та, что не выбили, сидит на своих аэродромах почти без топлива и почти без боеприпасов. Ведь дороги к этим аэродромам курды и осназовцы тоже блокируют. И в Батман перелетать немецким истребителям почти бессмысленно.
