В зал для совещаний вошел полковник да Коста.
– Господа офицеры! – подал команду начштаба полка.
Четыре комбата, командир артдивизиона, пятеро начальников служб полка, начштаба и двое американцев-советников вытянулись по стойке «смирно».
– Вольно, прошу садиться, господа офицеры, – полковник легким кивком поприветствовал присутствующих.
– Господа офицеры! – начштаба произнес уставное разрешение расслабиться.
Присутствующие начали занимать места за совещательным столом. Под потолком почти бесшумно крутился вентилятор, пытаясь игриво шевелить бумаги, раскладываемые на столе командиром полка. Но ни у кого из присутствующих игривых мыслей не было. Профессиональные военные пятой точкой чуют жопу, ну то есть жопой чуют проблемы. Вот и сейчас чуйка у всех присутствующих сработала.
– Господа офицеры, получен приказ, – официальным тоном начал полковник да Коста, – завтра в 20.00 полк выдвигается в порт. Со всем имуществом! В порту грузимся на два судна. Кто на какое – вам в порту сообщит начальник штаба. Погрузка должна быть завершена до 4.00 тридцатого марта. Обращаю ваше внимание – это не тренировка. Полк убывает… Куда полк убывает, вам будет сообщено позднее. Всем подразделениям получить хранящееся на складах имущество, вооружение, боеприпасы и продовольствие. Строевой смотр водителей машин, экипажей боевой техники, расчетов артиллерии и самой техники и артиллерии – завтра в 9.00 в парке полка. Строевой смотр остальных подразделений – в 12.00 на плацу. На строевой смотр подразделения прибывают со всем имуществом и вооружением. Занятия с личным составом на сегодня-завтра отменяются. Все занимаются подготовкой к погрузке. Оркестр с полком не убывает и сегодня в 14.00 сменяет все караулы и наряды. Вопросы?
– Война, господин полковник? – выдал на-гора крутившийся у всех в головах вопрос командир артдивизиона.
– Пока – нет. Пока. Других вопросов нет? Все, все свободны.
Офицеры начали покидать зал. Энрике задержался.
– Что у тебя, Энрике? – У полковника были довольно хорошие отношения со своим бывшим начальником штаба батальона (а как иначе, да Диаш – образцовый офицер, и дядя у него генерал), и наедине он допускал неформальный тон.
– Проблема у меня, господин полковник. Зампотех батальона в командировке в Сан-Луисе. И вряд ли успеет вернуться к отплытию. А без него я как без рук, сами понимаете, с этими индейцами сплошные ремонты, им бы только дай что сломать.
Полковник задумался. Не хочется создавать проблемы генеральскому племяннику.
– Вот что, Энрике, только это между нами, сам понимаешь…
– Так точно, господин полковник, буду нем как рыба.
– Так вот, оставь зампотеху записку с приказом к десятому апреля прибыть в Пуэрто-Монт.
– Чили?
– Да. У него хватит денег на самолет?
– Я ему оставлю. А дальше? Япония?
«Эх, не проболтается же раньше времени майор, не тот он человек. Ладно, подскажем немного генеральскому племяннику, к чему готовиться». Как-то так, наверное, подумал полковник да Коста и подошёл к висевшей на стене большой географической карте мира.
– Я тебе ничего не говорил, а ты не слышал. – А в это время палец полковника черканул линию на карте от юга Чили до Северного острова Новой Зеландии.
– Я вас понял, господин полковник. Разрешите идти?
– Да, иди. И подготовься как следует.
Готовиться так готовиться. Майор раздал приказы ротным. После обеда провел смотр батальона, полазил по танкам и бэтээрам в парке. Вечером, после ужина, загнал всех солдат вместе с батальонными офицерами в казарму, а сам отправился в город. Вещи собрать, с семьей попрощаться? Так не женат был майор, не сподобился еще.
Вообще было мало понятно то, что делал майор этим вечером. Его не поняли бы сослуживцы и начальство. Не поняли бы и осудили. Ведь они не знали, что в роду у Энрике кроме португальско-бразильских офицеров были еще и прусско-германские. Отец Энрике был до прошлой Великой Войны офицером германской военной миссии в Бразилии. Когда Энрике было четыре года, началась война в Европе и отец вернулся в Германию. Очень долго мать не имела никаких сведений о муже, и в школу Энрике пошел под материнской фамилией
[53]. Отец вернулся из Германии, когда Энрике было уже 12. Фамилию мальцу менять не стали. Но отец всерьез занялся воспитанием наследника. Когда парню исполнилось шестнадцать, он узнал, что его отец служит в немецкой разведке. Несколько раз Энрике ездил с отцом в Европу. В Германии ему оформили гражданство. После окончания Вест-Пойнта молодой да Диаш не сразу отбыл в Бразилию. Он заехал в Германию, ставшую уже рейхом. Друзья отца помогли зачислению парня в армию рейха, вернее, в военную разведку, в Абвер. Присяга на верность фюреру, и путь через океан в Бразилию с заданием – пока просто набираться опыта и делать карьеру. Уже после возвращения с Чакской войны, в конце 30-х, Энрике стал одним из оперативников «Боливара»
[54]. И вот в этот вечер Энрике да Диаш передал резиденту Абвера в Бразилии информацию о скором вступлении Бразилии в войну на стороне США и отправлении бразильского экспедиционного корпуса в Новую Зеландию.
Интерлюдия
Когда началась война, я только-только окончил колледж и меня сразу призвали в RAF
[55]. Нет, летчиком я не был. Я служил по гражданской специальности – авиамехаником. Фронт? Мне повезло. Почти сразу я попал в группу, занимавшуюся приемкой перегнанных в Британию американских самолетов. Хорошая, спокойная служба, нас и бомбили-то всего два-три раза. В начале 42-го нас начали готовить для отправки в Египет, но потом что-то переиграли, и мы летом отправились в Иран. Там мы принимали с кораблей наши и американские самолеты и готовили их для передачи русским. Ну, как готовили. Одноместные истребители приходили в ящиках, мы их так в ящиках и передавали, только комплектность проверяли. Что-то более крупное приходилось собирать на месте. Крылья на фюзеляже смонтировать, движки установить. И дальше русские экипажи уже своим ходом гнали бомбардировщики в Россию. Тоже была вполне спокойная служба, спокойнее даже, чем в Англии. Война была где-то очень далеко. Но потом что-то резко поменялось. Сначала нам Турция объявила войну. Мы все были в шоке.
Как так? О чем они вообще думают? Мы же их сейчас размажем! Не размазали. Чего уж там, продули мы тогда туркам. И если бы не сэр Мосли, помирившийся с Германией, то продули бы тогда вчистую. Стыдоба, продуть войну туркам… Вдруг куда-то резко пропали американцы. Вот они были, а вот загрузились на корабли и уплыли. Поток грузов для русских начал мельчать. А потом оказалось, что мы воюем уже с русскими. На наш аэродром прилетело две сотни новеньких «Ланкастеров». Мы таких громадин до этого и не видели. Гордость была за Британию. Такие самолеты делаем!
