Сталин вопросительно смотрит на Василевского.
– Товарищу Брежневу информация по этому вопросу не предоставлялась, – отвечает на незаданный вопрос Верховного начальник Генштаба.
– Так откуда вы взяли информацию про курдов? – настаивает Иосиф Виссарионович.
– Я же на Кавказе служил, товарищ Сталин. Там курдов хватает. Курды имеют богатую историю восстаний против персидского и турецкого государств. Там каждый мужчина и каждая вторая женщина – готовые партизаны. И было бы странным, если бы мы не привлекли их к диверсионным действиям в тылу турецкой армии. А поскольку у меня нет сомнения в профессиональной компетенции сотрудников наркомата обороны и наркомата внутренних дел, то я и сделал для себя вывод, что мы уже используем в войне с Турцией курдские отряды.
– Хороший анализ, – хвалит меня Верховный. – А может быть, еще какой анализ интересный есть? Поделитесь?
Блин! Блин-блин… Наговорил… Что сказать… Черт возьми… Что? Ну, пожалуй, мелочиться не буду. Получите.
– У меня нет информации, о чем шла речь на недавних советско-американских переговорах, знаю только о самом факте прилета Рузвельта в Москву, ну и то, что в газетах писали. Но могу предположить, что кроме всего прочего обсуждался вопрос о послевоенном устройстве мира. Если по-простому, то о разделе сфер влияния после войны. Скорее всего, мы договорились, хотя бы в общих чертах, с американцами, что достанется им, а что нам.
Прерываюсь, чтобы глотнуть нарзана, и окидываю взглядом присутствующих. Скорее всего, все они в курсе того, что было на переговорах. А вот они немного ошарашены моим знанием по совсекретной теме.
– Это хорошо. Но есть проблема. Договоры соблюдаются странами только до тех пор, пока контрагент в состоянии, имеет силы потребовать соблюдения договора. Если одна сторона ослабевает, то другая воспользуется этим и потребует пересмотра условий договора в свою пользу. Договорившись с нами, американцы формально, не нарушая условий договора, будут пытаться максимально ослабить наши позиции к концу войны, с тем чтобы к тому времени, когда надо будет окончательно… гм… делить мир, США смогли продиктовать Советскому Союзу другие, более выгодные для себя условия раздела.
– Это-то понятно, нам-то что делать? – вставляет Молотов.
– В Европе мы разберемся с Германией и Англией самостоятельно, и США нам тут ничем особо не помогут. Справимся. Америка сейчас завязла в войне с Японией и ждет, когда мы сможем ей помочь в этой войне. В наших интересах, чтобы и Япония и США как можно больше и дольше бы друг друга трепали. Чем больший ущерб Япония сейчас нанесет Америке, тем слабее окажутся США при подведении итогов войны. А вот что конкретно делать? Позволю себе немного фантазии. Панамский канал по сути ничем не отличается от Дарданелл. Если там, в Панаме, произойдет такая же катастрофа, как и в Чанаккале, то американский флот окажется в очень затруднительном положении, что, несомненно, скажется на итогах войны. Кроме того, я считаю, что нам не следует торопиться со вступлением в войну против Японии сразу после окончания войны с Германией и Англией. Лучше будет потянуть время. Год-полтора, а лучше – два. Мол, надо восстановить страну, экономику, перевооружить армию, флот подготовить. Опять же договор о нейтралитете у нас с Японией до 45-го года. Вот пускай США все это время с японцами и бодаются. Как-то так я думаю.
– Хорошо. Интересные мысли у вас, товарищ Брежнев. Но вот скажите нам, почему вам не нравятся советские танки?
Эк, припечатал Виссарионович. Чегой-то не нравятся? Нравятся, вот только…
– Если вы, товарищ Сталин, про использование трофейной техники…
– Нет, здесь как раз все понятно. Надо быть клиническим идиотом, чтобы на войне не пользоваться ресурсами, доставшимися от противника. Я про другое. Чем вас не устраивают современные советские танки? Зачем вы взялись за конструирование новых?
Вон оно чего. Про это я со всем удовольствием…
– У немцев появились новые тяжелые танки. Т-34 и КВ уже не могут с ними бороться на равных. Опять же немцы переводят свою противотанковую артиллерию на большие калибры. Соответственно, и нам на фронте уже необходимы танки с более мощным орудием и с большей броневой защитой. Вот я и нарисовал танки, какие я бы хотел иметь в подчиненных мне частях.
– Почему два танка? Почему не один тяжелый? – спрашивает Буденный.
Обана, уже и Семен Михайлович в теме!
– Так и наш опыт и опыт немцев об этом говорит. Два танка, вернее, два вида танков у немцев всегда было. Более тяжелые прорывали оборону, а легкие уходили в прорыв. Пока, к сожалению, создать единый или основной танк не получится. – На этих словах заметил переглядки Сталина и Берии. Чего опять-то не так? – По нескольким причинам. Во-первых, скорость. Нет еще двигателя, способного обеспечить тяжелому танку подвижность легкого или среднего. При прорыве обороны не очень высокая скорость не является критическим недостатком, а вот при преследовании противника, при рейде по его тылам, при действии на его коммуникациях – вот тут скорость важна, в то же время в тылу у противника по факту меньше шансов натолкнуться на серьезные противотанковые калибры. А во-вторых – экономика. Слишком дорого будет сейчас всю армию на тяжелые танки сажать. Вот и выходит – два танка необходимы. Скоростной средний и мощный тяжелый.
– Хорошо, товарищ Брежнев, мы подумаем над вашими словами. Спасибо за доклад. И удачи вам в Турции. Можете быть свободны.
– Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий.
2 апреля 1943 года, остров Узедом, Германия
Москва отреагировала на последнее сообщение майора Зиберта очень оперативно. Задача поставлена масштабная. Обеспечить целеуказание при скором авиаударе по ракетному полигону. Да не абы как. Требуется выяснить, когда будет ближайшее совещание руководства проекта, и обеспечить целеуказание бомбардировщикам по месту этого совещания. Умеют в Москве ставить задачи. Почти невыполнимые. Но советские люди отвечают руководству взаимностью и берут на себя повышенные обязательства. И советские разведчики стараются не отставать от советского народа, не нарушать стахановских традиций. Ох-хо-хо. Соцсоревнование? Наглеть так наглеть.
С комендантом аэродрома у Пауля Зиберта сложились приятельские отношения. Почему бы и нет? Силами подчиненных Пауля аэродром вылизан лучше, чем Александерплац
[76], а что может быть милее взгляду потомственного прусского офицера, чем идеальный порядок на закрепленной за ним территории? А если к этому прибавить небольшую, но аккуратную пристройку к личному коттеджу коменданта, в которой спряталась настоящая финская сауна? Во-во. Вот поэтому и командир саперного батальона может иногда обращаться к коменданту с личными просьбами, и тот не видит ничего проблемного для выполнения этих просьб. Скопилось у саперов некое количество неисправного оборудования и инструментов, надо их на завод для ремонта отправить. Но если общим порядком это делать, то затянется ремонт. А завтра как раз в сторону того завода отправляется новенький Ю-290. Вот и ничего страшного не будет, если саперы свой инструмент в самолет загрузят и сопровождающего туда посадят. Все равно самолет пустой должен будет лететь. Отогнали транспортник к дальнему краю летного поля, поближе к ангарам, где расположились склады-мастерские саперного батальона. Ближе-легче грузить-таскать будет.
